trounin.ru

Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №3

Есть мнение, что Эмиль Золя, в особо голодные для себя годы, ловил птиц на чердаках и только ими питался. «Чрево Парижа» создаёт впечатление именно о таком Золя. Мысли о еде должны были сводить с ума писателя, если он всерьёз на каждой странице рассуждает о пищевых пристрастиях людей, доводя до потери рассудка себя и читателя. Кажется, кругом одна колбаса, и ничего кроме колбасы; а затем морепродукты, самые разные дары моря, манящие и малость подпорченные. На смену пресыщенному жизнью Аристиду Саккару из «Добычи» пришли бедные дети Антуана Маккара, чьи будни Золя решил описать с пристрастием. Непосредственно из Ругон-Маккаров в «Чреве Парижа» задействована только дочь Антуана Лиза Кемю, которая не является главным действующим лицом. Золя сделал упор на её сводном брате, когда-то беглом преступнике, а теперь отчасти благородном работнике, что волей судьбы был замешан в событиях 1848 года, ставшим для Франции очередным переломным моментом: вновь монарха отстранили от власти, а на его место пришёл Наполеон III, он же президент при Второй республике.

Сюжет для книги не имеет никакого значения, так как мысли героев произведения сосредоточены на выполнении их работы. В классической литературе обычно не принято уделять излишнее внимание трудовому процессу персонажей, поскольку этим должны заниматься те сословия, о которых никто и не думал писать. Эмиль Золя не зря называет себя натуралистом — ему необходимо описывать жизнь такой, какой он её видит. Если с великой парижской стройкой читатель всё уже понял, когда Саккар не знал куда пристроить нажитый капитал, то теперь нужно понять, как существуют низы. Сожалений к жизни бедных от Золя дождаться трудно. Беднота и обычный люд воспринимаются к месту, будто ничего в них особенного нет. Автор не старается заострять внимание на проблемах, а просто показывает похожие друг на друга дни. Можно сказать, ничего в «Чреве Парижа» не происходит, только, где-то на фоне описания процесса купли-продажи товара, нарастает народное возмущение, грозящее вылиться в революцию.

«Чрево Парижа» можно сравнить с производственным романом. Действующие лица работают, а автор во всех деталях делится с читателем информацией. Энциклопедия жизни Франции середины XIX века — иначе охарактеризовать эту книгу не получается. Золя разбавляет описания диалогами и действиями персонажей, но всё это выглядит крайне бледно. Можно подумать, человек человеку — волк. Иных ассоциаций не возникает. Каждый персонаж пытается урвать кусок получше, заплатив за него поменьше. Изредка вперёд выходит благородство отдельных членов общества, но смотрится оно довольно непривычно. Читатель не сможет проявить сочувствие к угнетаемым, которые сами, при удобном случае, нагреют первого попавшего им зазевавшегося человека. Не желает Золя уделять внимание совестливости, а может в его время данное понятие не имело того значения, до которого человечество дошло в XX веке. Всегда нужно думать только о себе — такое впечатление складывается от первых книг цикла: Пьер Ругон показал пример детям, а те своими поступками продолжили дело отца, как и их двоюродная родня из семейства Антуана Маккара.

Золя удалось частично показать те процессы, которые привели к народным волнениям. Его герои живут в центре основных событий, видя нарастающее недовольство и испытывая его рост на себе. Они не завидуют богачам, продолжая надеяться только на себя. Радужных перспектив на горизонте нет, а продолжать жить всё равно необходимо. Будь Золя немного внимательнее к собственным персонажам, «Чрево Парижа» могло тогда восприниматься более положительно. Золя же поставил себе задачу показать мир, где всё продаётся и покупается. Только он забыл, что Аристид Саккар мог себе это позволить, а работникам продуктового рынка приходится гораздо сложнее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Многострадальное население Китая за XX век натерпелось столько горя, что иным странам хватит и на тысячу лет. В 1911 году пала императорская власть, в стране установилась республика. К 1927 году внутренние противоречия достигли такого накала, вследствие чего вспыхнула гражданская война, сперва напоминавшая холодное противостояние, а после стороны перешли к активным боевым действиям. Ситуация ещё более усугубилась к 1933 году, после агрессивного вторжения в Китай японских военных сил. В такой ситуации гражданская война и вовсе могла обернуться для страны сокрушительной утратой независимости. Всё это время нагнетали обстановку европейские державы и особенно Соединённые Штаты Америки, которым после окончания Второй Мировой войны понадобился новый плацдарм, развёрнутый ими в Корее, попутно они принимали участие в обострении внутренних противоречий в самом Китае. С 1966 года Мао Цзэдун дал начало Культурной революции, которая продолжалась на протяжении последующих десяти лет. Это время можно сравнить с чистками, когда многие политические деятели были устранены. Среди них оказался и маршал Китайской Народной Республики Пэн Дэхуай, умерший в 1974 году. Потомки собрали материал, полученный следователями в ходе выбивания показаний из бывшего маршала, и опубликовали его. «Мемуары маршала» открывают Китай с новой стороны, но при этом они всё-таки лишены многих важных деталей, не взятых во внимание составителями.

Пэн Дэхуай родился в 1898 году. Он рано ощутил на себе, что значит быть бедным, сменив множество профессий, пока не обрёл себя в армии. Не сказать, чтобы армия была настоящим спасением, но в ней он стал себя чувствовать более уверенным, не думая о завтрашнем дне. После падения Китайской Империи и социалистической революции в России, Пэн Дэхуай всё больше думает о коммунизме, чему способствует общее направление политических взглядов Сунь Ятсена, первого временного президента провозглашённой республики. Главный принцип «каждому крестьянину своё поле» доминирует в «Мемуарах маршала» на протяжении многих страниц. Сами мемуары ничего не говорят о политике внутри Китая, поэтому непонятно, кто был у власти. Согласно китайскому мировоззрению, спокойствия в стране не появилось и после установления республики. Население никаких перемен не ощутило — люди жили на старый лад, также претерпевая неудобства от проходящих через селения банд разбойников и войск противоборствующих сторон. Всё это происходит на фоне общего обнищания народа. Крестьянин никогда не знал, когда ему придётся расстаться с жизнью, и насколько это будет мучительным процессом.

Именно на борьбу с бедностью направлены порывы молодого Пэн Дэхуая, не испытывающего жалости, если нужно будет казнить особо провинившегося помещика. Строй старого Китая жил в людях, не желая уступать место веянию возможности слиться всей планете во всеобщей братской дружбе. Именно таким образом протекала жизнь будущего маршала до 1927 года, когда пришло время определяться — будет ли он поддерживать Чан Кайши во главе Гоминьдана или всё-таки предпочтёт влиться в ряды Коммунистической Партии Китая. Пэн Дэхуай выбрал КПК, и с этого момента начинается самый трудный отрезок его жизни. На его долю выпадет постоянное участие в боевых действиях, прорыве окружений и заботе о нуждах солдат.

«Мемуары маршала» показывают развитие революции в трёх провинциях. Как обстояло дело в других — непонятно. Какие-то из них контролировал Чан Кайши, другие удерживали коммунисты, а третьи обладали полной самостоятельностью и в любой момент могли объявить о своём выходе из состава страны. Удивительно, почему Китай в итоге не развалился, сумев дать отпор агрессии Японии и США, став в итоге одной из ведущих держав мира. С 1927 года мемуары сконцентрированы только на отражении карательных походов Чан Кайши в отношении КПК и расхождениях во взглядах Пэн Дэхуая и Мао Цзэдуна. Возможно, Пэн Дэхуай слишком превозносит заслуги коммунистической армии, поскольку каждое сражение напоминает избиение Давидом Голиафа, где силы Гоминьдана каждый раз имеют превосходство в три-четыре раза, и постоянно их уничтожают мелкие отряды противника. Как при таком тактическом гении КПК не одолела Гоминьдан сразу? Сам Пэн Дэхуай объясняет это просто — их противник большей частью состоял из безыдейных призванных насильно крестьян.

Нет в «Мемуарах маршала» конкретики касательно помощи Советского Союза Китаю: ни слова об освобождении Маньчжурии от японских милитаристов, о поставке вооружения. Как нет и сведений о действиях США, помогавшей вооружением Гоминьдану. Зато есть подробное изложение военной помощи корейским коммунистам, где американцев безжалостно уничтожали, никого не оставляя в живых. Составителей мемуаров не интересовало становление КПК, им было важнее показать именно отношение Пэн Дэхуая к председателю Мао, чему они всё больше уделяют внимание. Трудно сказать, чтобы Пэн Дэхуай был ярым противником линии Мао Цзэдуна, даже наоборот — он постоянно подчёркивает свою неграмотность и неспособность судить о правильности тех или иных суждений, относясь ко всему с позиций рядового жителя страны, чьё собственное детство не отличалось радужными моментами. Стоит отметить, что любая коммунистическая литература всегда изобилует множеством терминов, будто надо быть очень умным человеком, чтобы всё это усвоить. Пэн Дэхуай об это открыто не говорит, но и не стесняется указывать на те моменты, которые ему просто никак не удаётся понять.

Самое большое упущение мемуаров — отсутствие информации о причинах падения Чан Кайши. Об этом совершенно нет никаких сведений. Получается, что устраивая продолжительные марши из одного края страны в другой, воюя малыми силами, теряя больше половины людей в сражениях, КПК всегда добивалась положительного сдвига ситуации в свою сторону, отчего в один прекрасный момент они стали преобладающей в стране силой. Очень жаль, что разъяснения этому в книге нет.

В комплексной попытке понять Китай «Мемуары маршала» отчасти помогут, но питать особых надежд на это не следует.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для чего живёт человек? Самый очевидный ответ — чтобы оставить потомство. Стоит задуматься на мгновение, как приходит осознание ужасающего факта — это самое губительное из всего, что только можно себе представить. Новое поколение — взрывной механизм, высасывающий соки из родителей, подготавливающий их к отбытию в мир иной. Но дети нужны для обеспечения собственной старости и необходимости кому-то оставить нажитое. Хорошо, если родитель спокойно умрёт самостоятельно, а не в результате постоянных стрессов, коими ему будут отравлять существование ошибки бурной молодости. Этого избежать невозможно, поэтому не стоит со скепсисом смотреть на людей, якобы несчастных от отсутствия детей. Им скорее стоит позавидовать, хотя и на их долю придётся горе, ведь не собственные, так чужие дети с удовольствием выроют могилу тому, чьё имущество себе можно будет присвоить.

Только американский писатель с британским гражданством Генри Джеймс мог подметить и возмутиться особенностями наследственного права Туманного Альбиона: имущество умершего мужчины может наследовать только другой мужчина, будь он хоть самым далёким из далёких родственников. Английские авторы эту тему так серьёзно никогда не воспринимали, стараясь подстраиваться под исторически сложившиеся реалии. Просто мать семейства и дочери должны были найти себе достойную партию или побираться по миру, иного выхода у них не существовало. Джеймс предлагает читателю подобную историю — только у него женский пол не будет молча взирать на изъятие лично нажитого имущества в угоду кому-то, а будет активно бороться за собственные права, плетя интриги и оказывая давление на окружающих.

Главной героине повезло, наследником имущества стал её родной сын, а не многоюродный племянник, коего Джеймс мог ввести в сюжет, подобно Джейн Остен. Проблема усугубилась пассией сына, ещё не женой, но ставящей ребром одно единственное условие — всё должно достаться её будущему мужу, иначе она найдёт себе другого ухажёра. Влияние подобных женщин на мужчин часто застилает глаза сильному полу, вынужденному искать золотую середину между свекровью и невесткой. И ладно бы дело касалось контроля над кухней, борьба ведётся за обладание особняком с богатым антиквариатом. Перед матерью встаёт дилемма: согласиться на счастье сына или разрушить его семью. В обоих случаях она сама останется у разбитого корыта, а в отдалённой перспективе рядом с ней окажется и сын, что из-за своего недалёкого ума сам легко будет обобран до нитки. Как может заметить читатель, Джеймс предлагает к рассмотрению довольно типичную жизненную ситуацию, знакомую каждому жителю нашей планеты, только в условиях британской действительности XIX века.

Генри Джеймс плохо известен российскому читателю, да и стиль его изложения не каждому придётся по вкусу. Однако стоит согласиться — предложенная им нетривиальная история даёт богатую пищу для размышлений. Читатель может занять позицию любого из действующих лиц, и за каждым из них будет своя собственная правда, порождённая всё той же жаждой новых поколений сживать со света все предыдущие. Кто-то скажет про конфликт поколений, если сможет доказать существование оного вообще. Никто из писателей не говорил явно о несовпадении взглядов на жизнь — все они показывали повторение ранее пройденного более взрослыми людьми. Простых решений никогда не будет существовать, как и общедоступного счастья. Вечно будут бороться люди друг с другом, пока на их место не придут действительно разумные существа.

Выбор за тобой читатель. Будь внимательным в своих поступках и оценивай всё в максимально далёкой перспективе.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Четырёхтомник Анатолия Ананьева «Годы без войны» — экскурс в историю советского государства. Борьба против германской агрессии стоила многих сил, и ещё больше сил потребовалось на восстановление разрушенных городов и для возвращения к мирной жизни. Перед Советским Союзом стояла громадная задача по освоению недр, выходу в космос и развитию промышленности, а также по строительству масштабных проектов. Ананьев судит обо всём с высоты собственного мнения, давая читателю возможность стать причастным к описываемым им событиям. Человеческие судьбы переплетаются через горе, а про счастье думать не приходится. Общество двигалось к светлому будущему семимильными шагами, пока рядовые граждане страдали, не имея возможностей закрепиться на позициях сытой жизни. Третья и четвёртая книга логически продолжают изложенное Ананьевым ранее. Теперь читатель поучаствует не только в строительстве гидроэлектростанции на Оби, но и вновь окунётся в похороны несуразно умершего человека и будет наблюдать за множеством предположений самого Ананьева, анализирующего произошедшие перемены в стране с того времени, когда люди стали забывать о фронтовой жизни.

Проблема большой развивающейся страны — это упадок деревень. Люди массово переезжают в города не только из желания жить в лучших условиях, но и из-за высокой безработицы в самих деревнях. Да, советские передовицы постоянно выдавали сведения о перевыполненных планах по сбору той или иной сельскохозяйственной культуры, а также иной продукции промышленности. Верить могла вся страна, Ананьев же испытывает большой скепсис к столь высокопарным речам. Он с болью принимает отток людей в города, пытаясь предлагать собственные рецепты для исправления ситуации. К сожалению, человек — не является бессловесной скотиной, которой можно понукать при возникающем на то желании, поэтому государству очень трудно контролировать развитие общества насильственными методами. Советский Союз боролся за развитие социалистических идей в форму коммунистического абсолюта, когда каждый будет иметь равные возможности и всем станет доступно счастье. Вновь и вновь Ананьев сомневается в возможности этого, поскольку не дашь каждому человеку всё в одинаковых пропорциях — не может одна вещь полностью совпадать с другой. Да и человеческую природу не изменишь в один миг.

«Годы без войны» — произведение художественное с широкими авторскими отступления. Ананьев долго рассуждает о строительстве обской гидроэлектростанции, и он же настроен против любых проявлений модернизма в культуре. Нет для Анатолия простых тем — для него имеет значение каждая деталь. Поэтому, если действия персонажей произведения подходят к какому-то общественному явлению, Ананьев каждый раз берёт вольное отступление, критически его обсуждая, либо категорически осуждая. Ждут читателя и сцены важных событий, в которых довелось участвовать автору. Читатель от первого лица поучаствует в захоронении останков неизвестного солдата у стен Кремля, да примет награду в качестве героя соцтруда. Ананьев затрагивает даже тему религии, сурово пройдясь по христианству.

И снова Ананьев станет говорить про отток людей из деревень. Для него нет большей проблемы, чем эта. Поэтому читатель отправится осваивать целину вместе с героями произведения. Может данное решение партии и было правильным: каждый человек получил право на честный труд во благо Родины, если более нигде не смог найти себя применения. Сердце радуется, что когда-то люди жили высокими идеалами, часто забывая собственные нужды и интересы — есть у Ананьева и такие герои, вследствие молодых лет проявляющие халатность к просьбам родителей тщательно взвесить необходимость бросить родных и уехать. Советский Союз строил мирную жизнь воплощением больших проектов — патриотом такой страны действительно мог быть каждый её житель, если умел подстраиваться под чужое мнение во имя великой цели.

Потом идеалы рухнут. Союза Социалистических стран не станет. Каждый будет строить уже своё светлое будущее, которое тоже когда-нибудь окажется перечёркнутым. Ананьев так далеко не смотрит, а вот последующие поколения это уже знают, взвешивая собственные поступки, если приходится заботиться о выполнении чьих-то вечных («временных») идеалов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Овсянка, дамы и господа. Вы любите овсянку?

Если человек любит читать английскую классическую литературу, то ему нет необходимости прибегать к каким-либо дополнительным источникам информации. Ему достаточно тех многостраничных произведений, что оставили после себя некогда жившие писатели. Особенностью подобного рода книг является охват всех сфер жизни, начиная с рождения главного героя и заканчивая его очередным промежуточным состоянием в череде мириад смены социальных статусов. Главный герой может жить бесконечно, покуда у писателя будет присутствовать желание описывать его похождения. Совершенно неважно, чем живут персонажи сотню страниц назад — это будет полностью забыто, не оказав на их становление никакого значения. Получается, английская классика очень достоверно описывает жизнь человека, позволяя без подготовки начать вникать в происходящие события. Автор всё тщательно разжёвывает, для верности перетирая материал ещё на протяжении десяти глав, чтобы у читателя лучше отложилась полученная информация. По своей истинной сути, десять глав убористого почерка — это одно простое предложение, которым можно было ограничиться, и не тешить собственное писательское самолюбие, отправляя деньги в карман не за качество материала, и даже не за его содержание, а просто за количество страниц, строк, а то и букв.

Моэм был умным человеком, тонким психологом и внимательным наблюдателем. Мимо него не могла проскользнуть мельчайшая деталь, если её описание можно максимально раздуть. Те времена требовали именно такого подхода, поэтому современным издателям стоит серьёзно задуматься, поскольку краткое содержание подобных книг действительно может сообщить читателю больше, чем искусственно растянутое оригинальное произведение. Основной гнев английская классика заслуживает именно из-за своего неумения кратко излагать мысли. Не стоит забывать, что тогда читатель не был избалован количеством доступной литературы по нужной ему теме, поэтому и рождала земля английская дотошных до всего писателей.

Что такое «Бремя страстей человеческих»? Это объёмное произведение Моэма, отчасти автобиографическое, где автор решил донести до читателя простую истину. Чтобы её понять, совсем нет нужды читать произведение от корки до корки. Главный герой постоянно будет взлетать, потом падать и больно ударяться, а потом снова взлетать и падать. На одном из таких виражей Моэм решит остановиться, дав читателю возможность поразмышлять. Только есть ли нужда думать о чужой жизни, коли в ней нет ничего примечательного? Все эти страсти до Моэма с особой любовью описывал Чарльз Диккенс, чьи герои также на протяжении произведений взлетали и падали, пока им окончательно не приходилось смириться с мыслью, что они всё равно в конце жизненного пути упадут на землю, а потом взлетят на небеса. Круговорот страстей в английской классике однотипен и не подвергается изменениям, поскольку подобная литература давно зажата тесными рамками, за которые нельзя вырваться.

Взлёт и падение, взлёт и падение, снова взлёт и падение — такая карусель не утомит лишь очень увлечённого процессом читателя. Книга построена так, что заранее знаешь, к чему будет клонить Моэм новые десять глав, покуда в десяти последующих будет происходить прямо противоположное. Можно сказать иначе, в жизни попеременно сменяют себя белые и чёрные полосы, но человек никогда не знает, когда начнётся и закончится та или иная полоса; возможно — подобного развития не случится вообще, ибо белая будет преобладать, либо чёрная в прекрасный момент поставит крест на всём. Английские классики не бывают такими категоричными, всегда давая каждой полосе равные возможности.

Вы по-прежнему любите овсянку? Учтите, там ложка соли, горка сахара, и она сварена на воде из Темзы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нужно уметь смеяться над собой, даже если делаешь это с серьёзным лицом, задевая острые углы. За подобный юмор тебя не похвалят, а скорее осудят. Но кто не боится затруднений в понимании своих мыслей, тот рано или поздно добьётся нужного эффекта. Джозеф Хеллер ничего нового не придумал, поскольку, придерживаясь рамок абсурда, он под другим углом восприятия изложил тревожащие его проблемы современного общества. Ему не давала покоя война, которую он наблюдал лично, совершив шестьдесят боевых вылетов. Хеллер стал невольным свидетелем того, что никогда не найдёт места в голове разумного человека. Война сама по себе — страшное явление, но ещё более пугают люди, ответственные за боевые действия. Хеллер честно летал и бомбил указанные цели, а тем временем на базе происходило много вещей, о которых лучше лишний раз не вспоминать. Безусловно, Хеллер передёргивает, причём раздувая происходящие в книге события до тупейших из тупых ситуаций. Есть в его словах цельное зерно — нужно лишь не кривить душой, а принять «Уловку-22» без возражений. Необходимо по-настоящему ценить жизнь, чтобы не бояться пойти под трибунал за свои действия.

«Уловка-22» — самый настоящий театр абсурда. Всё происходящее в книге — это рассказ о психически нездоровых людях. Хеллер каждое отклонение от нормы возводит в абсолют, отчего даже человек без медицинского образования и без проведения каких-либо обследований сможет им поставить диагноз «Идиот». Поведение и мысли героев книги прямо говорят за их невменяемость. Трудно поспорить с утверждением, что война ломает психику людей, но в обществе более принято считать иначе — война закаляет людей. Угроза быть убитым сводит людей с ума в прямом смысле, делая их калеками до конца жизни. У Хеллера герои сошли с ума раньше, чем они отправились домой. Связано это с постоянно повышающейся нормой вылетов. Безумство, однако — пожалуй, это факт: американский лётчик, совершив двадцать боевых вылетов, мог отправляться домой, ведь война для него на этом завершалась. Разве мог кто остаться в своём уме, если дойдя до заветной цифры, количество вылетов увеличивалось на пять… и так до 60-70-80. Всё-таки боевой вылет — это далеко не одно и тоже, что «слетать за молоком в Парму», а реальная обстановка, где самолёт может быть сбит силами противовоздушной обороны противника.

Экипаж бомбардировщика — не те люди, которым приходится сталкиваться с врагом лицом к лицу. Их дело удачно отбомбиться и вернуться на базу. Кто-то из них может мечтать быть сбитым, чтобы уплыть на спасательном плоту в Швецию, а кто-то будет сидеть и трястись до приземления, вспоминая имена всех святых, лишь бы снова вернуться живым. Хеллер безжалостен к собственным героям, сводя их в могилу одного за другим. Их смерть такая же нелепая, как и их поведение вне самолёта. Просто приходит время завершить жизнь, и Хеллер её обрывает, применяя в качестве режущего инструмента лопасти винтов или иные инструменты, но постепенно сводя всех в могилу. Складывается впечатление, что умереть должен каждый участник войны, включая отсиживающееся на базе командование. Если умереть не в бою, то можно врезаться в гору, а то и попасть под удар просто купаясь в море: Хеллер не испытывает сожаления, делая из абсурда констатацию печального факта — люди смертны, а война не может обойтись без человеческих жертв.

Гнилая система ещё держится, покуда самолёты способны подниматься в воздух и выполнять свои задачи. А ведь жадные до наживы сторонние граждане, могли в родную армию поставлять вооружение отвратительного качества. Хеллер ни о чём таком не говорит, а значит читатель может быть спокойным — не все ещё окончательно потеряли совесть. Только совесть можно терять по-разному, чему Хеллер потворствует, находя множество дыр в жизни людей, пребывающих в условиях военного времени. Нет такого момента, куда Хеллер не вставил свои пять центов. Достанется медицинскому корпусу, службам снабжения и самому командованию. Последнее будет думать больше о сытой жизни и о выполнении пришедших сверху приказов, чем о быте подчинённых. Доктор ради повышения довольства будет по документам выполнять боевые вылеты, а ответственный за поставку продуктов «начнёт доить» армию США ради собственного блага, выкачивая воздушную смесь из спасательных жилетов и совершая вояжи по всей Европе, осуществляя бартерные сделки. Сходить с ума начнёт и сам читатель, усваивая из текста книги информацию о подобном раздолбайстве.

Поставить к стенке и расстрелять можно каждое из действующих лиц. Нет ничего разумного в совершении диверсий внутри собственных войск: положение армии на карте спокойно изменяет посторонний, неизвестный подкидывает мыло в общий котёл с едой, кто-то отказывается взлетать из-за того, что он уже выполнил норму вылетов. Сумасбродство процветает, и с ним никто не желает бороться. Во главу всего Хеллер ставит негласный свод фронтовых законов, где двадцать второй пункт гласит: «Всякий, кто пытается уклониться от выполнения боевого долга, не является подлинно сумасшедшим». Пускай в кузнице нет гвоздя, ведь бои идут вне родных стен, а значит враг ничего не сможет с тобой сделать. В его силах лишь стереть в порошок базу, но это генералитет как-нибудь переживёт, имея в запасе свежих призывников.

А хочет ли кто-нибудь уходить на войну? Американцы всю свою историю воюют. Не было ещё года без их участия в каком-нибудь конфликте. Разобравшись с присутствием индейцев, испанцев, англичан, французов, голландцев и русских на своём материке, они стали всё активнее вмешиваться в дела соседних континентов. Только теперь среди них есть когда-то гонимые индейцы, испанцы, англичане и далее по списку. Хеллер добавляет в проблематику армейских будней национальный вопрос. Отнюдь, шовинизма и джингоизма в книге нет, и без этого хватает здоровой порции циничного восприятия происходящих событий. В рядах армии США все чувствуют себя в одинаковой степени плохо, если не являются подлинно сумасшедшими, а ведь таких в «Уловке-22» избыточное количество. На читателя обрушивается нетривиальное подтрунивание, где находится место нефтеносным индейцам, гонимым по прерии всё дальше и дальше, и людям с несуразными фамилиями, о которых просто принято шутить, но не проводить внутренних расследований и как-то их морально подавлять. Одну тему не задел Хеллер, не решившись её поднимать в столь неоднозначном произведении: он не стал говорить об отношении к чернокожим представителям своих сограждан.

В «Уловке-22» никто не хочет воевать, опять же кроме тех психов, которым срочно надо в Швецию. Люди без особой радости пополняют ряды армии, оставляя дома отнюдь не родных и близких, а наработанную клиентскую базу. Хорошо, если вернёшься с войны и сумеешь вновь наладить бизнес. Однако, коли ты призван, значит и по возвращении надеяться на успешное восстановления дела не следует, если в самой армии ты не зарекомендуешь свой профессионализм.

Джозеф Хеллер показал войну с той стороны, с которой о ней говорить кощунственно. Но в подобном тоне говорить о войне необходимо, как бы тебя за это не порицали. Экзюпери в «Военном лётчике» говорил в более мягких оттенках, но также был категоричным в своих суждениях. А вот Хеллер сделал ставку на юмор. И не прогадал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Каждый писатель желает быть читаемым, но не каждый писатель готов писать для нужд читателей. Этот каторжный и трудоёмкий процесс, требующий перестройки собственного стиля и авторских задумок в нечто среднее, что заслужит после издания гордый ярлык бестселлера, не всем приходится по душе. Массовая литература всегда представляет из себя печальное зрелище, которым обычно принято восхищаться, оставляя негативное мнение при себе. Не помогут никакие увещевания о низкой художественной ценности, авторской неграмотности и переливании из пустого в порожнее. Только время расставит всё по своим местам, воздав одним писателям почёт на века вперёд, а миллионы книг других постепенно придут в негодный вид. Для человека современного не существует завтрашнего дня, а значит никогда не стоит заглядывать слишком далеко вперёд, когда совершенно неважно какое место твои произведения займут в мире литературы. В конце концов, когда-нибудь книги действительно начнут сжигать, тогда нет смысла рассуждать об их дальнейшей судьбе. А если и не сожгут, то они превратятся в пыль.

Эдгар Уоллес для двадцатых-тридцатых годов XX века был успешным писателем. Его книги расходились ощутимыми тиражами, а сценарии приносили дополнительный доход. Именно Уоллесу приписывают создание первых триллеров. Однако, в историю он вошёл благодаря кинематографу, написав сценарий к «Кинг-Конгу». Знаменитая история о большой обезьяне будет экранизироваться бессчётное количество раз, только про Уоллеса уже никто не вспомнит. Самого писателя это нисколько не беспокоит, ведь свой след он оставил, а при жизни имел заслуженную популярность. Теперь же никто не будет утверждать, что ослабление интереса к его творчеству вовсе сойдёт на нет. Ещё не всё потеряно. Тем более, в произведениях Уоллеса всегда присутствует интересное развитие событий, что всегда будет актуально, надо лишь провести очередную грамотную рекламную компанию.

Ошибочно думать, якобы хорошее произведение в рекламе не нуждается. Человеческий мир издавна устроен таким образом, что всегда нужно о себе напоминать. Гениальный ты человек или посредственность, но именно грамотная раскрутка поможет тебе заслужить требуемое внимание. Иначе легко затеряться в толпе тебе подобных, настроенных более серьёзно на борьбу за людской интерес. Практика показывает, раскрутить можно любую посредственность, способную держаться на плаву даже благодаря отрицательным мнениям, поскольку чёрный пиар действует даже лучше, так как каждый потянется прикоснуться, да выразить свой аналогичный негативный взгляд. Издателю и писателю становится хорошо — деньги лежат в кармане, книги разошлись по магазинам, а значит можно продолжать наполнять полки новой порцией низкокачественной продукции.

Уделить внимание Эдгару Уоллесу следует обязательно. Такие его произведения, как «Мёртвые глаза Лондона», «Жена бродяги», «Люди в крови» и «Мелодия смерти» можно смело отнести к триллерам, либо к детективам. Подойдут и оба определения одновременно. Читателя ждут загадки, над которыми надо подумать, помогая в этом главным героям. Автор не ходит кругами, а лаконично продвигает повествование вперёд. В сюжетах задействованы силы полиции и преступного мира: Уоллес уделяет вниманием всем участникам событий. Следы убийц могут вести к дому слепых, а при ограблении среди воров оказывается посторонний — Уоллес создаёт действительно интересные ситуации, не имеющие на первый взгляд разумного объяснения. В итоге всё оказывается весьма обыденным, но не лишённым при этом веры в возможность именно такого положения дел.

Произведения Эдгара Уоллеса не теряют своей актуальности. При малейшей обработке им можно придать современный вид, добавив лишь несколько штрихов. Главное в сюжете не время и место, а само его развитие, где главный акцент делается на действующих лицах, их мотивах и поступках, и только потом имеет значение, где и когда это произошло.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Бесполезное дело — подливать стаканами чистую воду в болото. Проще создать бурю в самом стакане, зачерпнув им мутной водицы непосредственно из болота. Достаточно отклонить стакан от вертикального положения, как на поверхности жидкости начинается волнение. Если сосуд прозрачный, появляется возможность проследить за водой на дне. Там ничего не происходит, но только на первый взгляд. Помещённый внутрь предмет обязательно покажет наличие скрытых процессов, протекающих незаметно для человеческого глаза. Примерно таким образом можно охарактеризовать любую пьесу Александра Островского, что без смущения брал обыденные ситуации, рассматривая их под наклоном, имея целью показать метания человеческой души, против воли оказавшейся в центре читательского внимания.

Островский мог в поисках сюжета для очередной пьесы взять любую ситуацию, изредка позволяя себе заглянуть в более отдалённое время, когда он был ещё молод и обо всём судил не так обстоятельно. «На бойком месте» переносит читателя на сорок лет назад. В те времена общество было более спокойным, буквально сводящим с ума своим вялым течением. Это на Сенатской площади происходили трагические события, а на периферии Империи ничего подобного не наблюдалось. Жизнь размеренно давила на людей, не позволяя им устраивать себе встряску. Горячие головы могли найтись в любой момент, независимо от общей ситуации. Островскому не было необходимости подкреплять свои произведения доказательствами — его зритель всё равно примет пьесу без возражений. Конечно, она ему может не прийтись по душе, но особого выбора тогда не было, особенно на этой самой периферии.

Если у человека возникает желание внести изменения в устоявшийся круг жизни, тогда его ничто не сможет остановить. Не подействуют на такого человека никакие увещевания и угрозы, а наоборот распалят желание ещё сильнее. Человека необходимо бить прямо в лоб, выводя из равновесия, либо позволить желанию осуществиться, только тогда призывая людей судить о случившемся. Суровые нравы и забота о сохранении чести могут довести ситуацию до критической точки, когда под видом загоревшейся бани произойдёт незаметная расплата за внесение разлада. В жизни можно всего один раз оступиться, поплатившись за это абсолютно всем. Где же найти счастье для себя, возжелав запретного? Не ставить себя выше общественных ценностей — истинная трагедия для человека, вынужденного заставлять себя принимать навязанные другими условия.

При всей высокопарности слов, «На бойком месте» — маленький сумбурчик от Островского. Александр не поднимает важных тем, а просто созерцает полыхающий пожар человеческих страстей. На сцене разворачивается драма, участники которой стоят на своих желаниях, предпринимая нужные только им шаги. Казалось бы, конфликт интересов налицо: жена возжелала любовника, а тот запуган мужем, грозящим расправиться с любым совратителем благоверной. Где в такой ситуации будет покой, коли Островский решил вмешаться в чужое болото со своим стаканом? Кое-что выйдет наружу. Большая же часть останется сокрытой под водой и продолжит дальше благотворно влиять на общую обстановку в отдельно взятом социуме.

На горизонте пьесы гремит гром и сверкает гроза. Действующие лица не задумываются о последствиях. Островский тоже не спешит выносить на суд читателя суть морального аспекта представленных событий. Кажется, ничего плохого не происходит, поскольку каждый сможет во всём разобраться самостоятельно. Нет посторонних наблюдателей, никто не стоит у действующих лиц над душой, отчего они бросают друг другу яркие реплики, не задумываясь о дне завтрашнем. И неожиданно пьеса заканчивается… Не возжелай запретного, читатель. Занавес.

Автор: Константин Трунин

» Read more