trounin.ru

Поток сознания никогда не потеряет своей актуальности. Это направление в художественной литературе остаётся востребованным и в наши дни. Писателю достаточно забыть о том, что он писатель, полностью сконцентрировавшись на собственных мыслях, перенеся их на бумагу. Нет нужды создавать альтер-эго, достаточно включить фантазию, представив вместо себя другого человека. Подобным образом можно охарактеризовать любую книгу от первого лица, но поток сознания — это именно поток сознания, которому присущи свои особенности, мгновенно узнаваемые читателем. «Матильду» Анны Гавальды можно сравнить с книгами Вирджинии Вулф, не боясь впасть в заблуждение. Главная героиня произведения мало чем отличается от персонажей Вулф. Но больше всего ей ближе сравнение с Флашем, кокер-спаниелем. И с этим ничего сделать уже нельзя.

В жизни главной героини никаких хороших событий не происходит, поскольку вместо активных действий она предпочитает прокручивать в голове разные мысли. Вот просто сядет за столиком в кафе, закажет себе блюдо, откроет зеркало во внешний мир, да начинает перебирать разные варианты одного и того же действия. Хорошо, пускай сравнение с Флашем — грубое. Тогда она точная копия героев Хулио Кортасара. Особенно того, что сквозь бокал с вином смотрел на окружающую обстановку и думал-думал-думал. Этакий «финтихлюпик и бурдак»! Только вместо «ути-ути» и «кап-кап» Гавальда прибегает к более понятным словам, заменяя их на сленговые интернет-выражения, приспосабливая под нужны повседневной жизни. Главная героиня не слишком зациклена на созерцании себя самой, всё-таки чаще думая обо всём вообще. И думать ей есть о чём, ведь пока она считала ворон за окном и вливала внутрь весёлые напитки, у неё пропала сумка, в которой лежала любимая косметичка и, о ужас!, данные на хранение начальством десять тысяч евро. Читатель подумает, что её это очень обеспокоит? Как бы не так: она даже не вспотеет и не запаникует, продолжая сидеть на попе ровно и мило думая дальше обо всём на свете, ради приличия проявив интерес к личностям посетителей кафе. С этого места могла начаться замечательная детективная история, да вот не начнётся.

Гавальда в общих чертах даёт портрет главной героини, из которого следует, что перед читателем не абы какая умудрённая опытом девушка, а несчастное создание, чей удел жить вместе с сёстрами-близнецами, да страдать от безделья. Совершенно неважно кем именно является действующее лицо — это не имеет никакого значения. Допустим, если вырезать из картона человеческую фигуру, надеть на неё платье и нарисовать лицо, то это будет прекрасный образец, полностью отражающий суть главной героини книги. Она настолько оторвана от реальности, что всё с ней происходящее — это краткий миг на фоне полёта от родильного дома до кладбища. Сам миг до того короткий, что не знаешь как его трактовать. И заключается этот миг в странно складывающихся отношениях, когда главная героиня начинает испытывать симпатию к повару-извращенцу, чья внешность с первого взгляда отталкивает, а его повадки подсказывают разумному человеку держаться как можно дальше. Впрочем, «Матильда» на языке оригинала называется «Жизнь лучше», значит Гавальда преследовала определённые цели, среди которых мог быть укор в сторону современной молодёжи, погрязшей в социальных сетях, ничем от главных героев вследствие этого не отличающейся.

Очень жаль, что Гавальда не жила в XIX веке. Тогда бы от столь коротких историй она бы умерла от голода. Не в укор ей сказано, а намёк на то, что Дюма-отцу нужно было потратить изрядное количество перьев и чернил, чтобы держаться на плаву, а современному автору достаточно ограничиться сотней страниц, выставив заоблачный ценник, и жить при этом в своё удовольствие.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Литература конца XIX и начала XX века стремится удовлетворить потребность читателя в простых незатейливых историях, претендуя всем естеством на обязательную последующую экранизацию. Положение сложилось именно таким образом, что популярность к писателю приходит только после выпущенных в прокат художественных фильмов по его произведениям. Труды талантливого человека обречены пылиться в безвестности, не будь задействована в творческий процесс призрачная надежда на адаптацию книги под сценарий. И уже не имеет значения внутренняя философия произведения, нет нужды думать над вопросами вечности и, самое главное, оригинальность скорее будет отвергнута, нежели принята с распростёртыми объятиями. Дело писателя — помочь читателю провести пару приятных вечеров наедине с книгой, либо дать базу для не менее приятного похода в кинотеатр. Сюжет обязательно выветрится из головы, на фоне других аналогичных произведений. Нужно быть поистине гением, чтобы будоражить общество, шокируя его уникальностью творения.

«Чудны дела твои, Господи!» Татьяны Устиновой из тех книг, которые тонут в потоке подобной литературы. Их помнят, пока читают. Их же забывают, спустя несколько дней. Приятный вечер точно обеспечен, но дальше получения удовольствия на самом низшем уровне дело не продвинется. Если душа читателя будет требовать размышлений о структуре реальности происходящих событий, тонкой психологической составляющей действующих лиц или даже помышлять открыть новые горизонты, то данная книга им точно не подойдёт. Устинова создала такую историю, в которую веришь, поскольку происходящее действие слишком похоже на обыденность, и без того приевшуюся. Складывается ощущение подглядывания через забор за соседями. Кажется, в сюжете остро не хватает мисс Марпл, той старушки из произведений Агаты Кристи, что всегда подмечала мельчайшие детали и была способна в мирской суете высказывать поразительные суждения.

Устинова слишком сосредоточена на сценах. Она с упоением уходит в изображение одной из них, доводя ситуацию до абсурда, имея желанием вызвать у читателя ощущение диссонанса, когда где-то кипит накал страстей, а где-то одновременно с этим происходят донельзя размеренные и монотонные действия. Такое распределение повествования скорее присуще экранным произведениям, когда камера выхватывает те или иные кадры, за которыми бессознательно следит зритель, не успевающий анализировать и усваивать краткие мгновения, если нет возможности перемотать назад. Художественная литература всегда вызывает мысли во время чтения, которые тем навязчивей, чем у читателя больше замечаний к сюжету. И не всегда эти замечания вызваны восторгом, чаще их провоцирует недовольство.

Замечательной находкой является задействование собаки. Это действительно оригинальный ход. Устинова предлагает читателю не просто жалкую забитую и озлобленную изуродованную псину, а скорее трепетное существо, желающее получать ласку от людей, для чего на пожалеет жизни ради них. Погружение в собачьи переживания едва не подвигло отнести «Чудны дела твои, Господи!» к произведениям магического реализма, настолько наш мир перемешивается с сокрытой составляющей бытия. Будь у Устиновой больше желания довести эксперимент до более высокого уровня, то не пришлось бы равнять книгу с продукцией масспопконвейера.

Канва сюжета слегка перекручена. Устинова делает упор на противостоянии провинциальной России москвичам. Грубо говоря, прилетел инопланетянин, чтобы навести свои порядки. Вот только он — очень милое создание, подвергшееся неправильному понимаю своих мотивов, которые никто не может принять за чистую монету, настолько въелось в подсознание различие двух соседствующих миров. Именно с такой позиции Устинова предлагает смотреть на складывающуюся в книге ситуацию. Не стоит говорить о понимании этой проблемы в общем, так как настоящие жители провинции всё равно не настолько лишены рассудка, дабы в праведном гневе крушить и ломать, доверяя филькиной грамоте. Для повествования данная ситуация весьма хороша — она приятно ложится на сложившийся стереотип, всё-таки имеющий твёрдую почву в виду существующей обиды провинции на уровень жизни жителей столицы.

Во многих моментах Устинова предлагает удивительный взгляд на обыденные вещи, будто отошедшие в прошлое вместе с её поколением. Взять хотя бы отношение героев произведения к субботникам, якобы молодое поколение про них и знать ничего не знает. Казалось бы, несущественная деталь, а сильно портит впечатление от всего произведения в целом. Конечно, мысли отдельного действующего лица не стоит переносить на автора, чьё мнение в любом случае должно быть выше суждений введённых им в сюжет героев. Но это исходит от главного героя, представителя высокой культуры и весьма умного человека. Впрочем, трудно судить за всю Москву разом, может там действительно не знают о субботниках. Только это идёт в разрез с понимаем провинции, где о субботниках помнят и стараются от них отлынивать, что практически никогда не получается. Да и сами провинциалы в данной книге обладают невероятным гигантским апломбом, который Устинова пестует самыми яркими красками, сознательно подталкивая занятых в сюжете персонажей к постоянным взрывам недопонимания друг друга.

У Татьяны Устиновой есть дар писать хорошие книги. Хотелось бы увидеть работу над формой произведений, а не только над происходящими событиями. Только современный читатель будет настроен против подобных изменений. И если Устинова желает оставить своё имя в истории литературы, то пора принимать решительные меры, иначе ничего хорошего в будущем ждать не следует — Гай Монтэг задумается о необходимости спасать книги вообще, начиняя зажигательной смесью рабочий инструмент.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Смерть когда-нибудь придёт к каждому из нас. Хорошо, если это будет во сне и в довольно пожилом возрасте. Но смерть может постучаться уже сегодня. Причём постучаться крайне грубо, обозначив чёткие сроки до своего наступления. Главный герой «100 дней счастья» попал именно в такую ситуацию. У него рак, и ему осталось жить ровно сто дней, за которые он должен всё переосмыслить и спокойно закрыть глаза, воспользовавшись возможностью заранее прекратить свои мучения. Фаусто Брицци взялся за реализацию сложной для писателя темы, если он лично не стоял на пороге смерти, и может судить только по личным наблюдениям. У него не получилось создать персонажа, который будет умирать на глазах у читателя.

Брицци рассказывает историю не от лица человека, а исходит от всевозможных фактов, до которых может дотянуться. Манера изложения приближена к пофигистическому восприятию реальности. Автор даже о раке говорит с большой долей сарказма, только не в смешной манере, а с подвывертами. Конечно, всё надо принимать с улыбкой, но и меру тоже надо знать, поскольку речь идёт о смертельном заболевании. На читателя обрушивается поток информации о гениальности Леонардо да Винчи, об изобретателях кондиционера и дырки от пончика, а также экскурс в историю кукольного театра с детальным объяснением, почему Пиноккио был назван бураттино, коим он не является вследствие совершенно иного устройства.

Главный герой ведёт себя странным образом, особенно учитывая, что ему сорок лет. Казалось бы, пора проявиться кризису среднего возраста. Жена где-то в стороне, о детях читатель вообще узнает только ближе к концу книги. Отнюдь, главный герой не переживает, что у него обнаружили рак, он ведь нашёл отличное средство для избавления от мук — в Швейцарии есть услуга для людей, желающих уйти из жизни добровольно. Частично это оправдывается тем, что к моменту начала книги, главный герой уже умер, о чём он и говорит, улыбаясь до ушей. Облегчение для него наступило, а значит можно спокойно вспомнить эпизод с презервативом отца, порвавшемся после того, как в самый интересный момент в фургон, где находились его будущие родители, врезался автомобиль. И в таком духе до того момента, когда главный герой узнаёт о своём заболевании.

Фаусто Брицци постоянно ведёт разговор с читателем, обращаясь к нему напрямую, будто автор сидит перед тобой, а ты смотришь в его книгу. И вот автор говорит, что если тебе не нравится книга и у тебя появилось желание её выкинуть, то ты с ним соглашаешься, однако читаешь дальше. Бриции точно угадывает, какие эмоции испытывает читатель, и всё равно продолжает повествование всё в той же манере. Книге не хватает равномерности: автор больше уделил внимание последним дням главного героя, причём рисуя мелодраму, хотя главному герою совершенно безразлично, что он скоро умрёт. Первые дни летят быстро, но дальше Брицци нагружает книгу лишними фактами.

Самый большой минус «100 дней счастья» — отсутствие у читателя понимания того, что перед ним рассказ о смертельно больном человеке. Брицци это никак не отражает в сюжете, лишь изредка упоминая боли, рвоту и плохое самочувствие, будто ничего страшного на самом деле с главным героем не происходит, просто он болен раком… а от рака умирают. И вот печальный факт такой неизбежной участи маячит перед читателем: главному герою в жизни нечего было терять, у главного героя был рак, главный герой уже умер, главный герой оказывается вёл дневник.

Простая незатейливая история.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Мир мог пойти по другому пути, существуй на самом деле инопланетяне. Возможно, инопланетяне действительно существуют. Тогда получается, что мир идёт по тому самому другому пути, а земляне об этом не знают. Предположение о существовании альтернативных реальностей будет будоражить воображение, пока не будет окончательно опровергнуто или подтверждено. Но уже сейчас излюбленным приёмом писателей становится создание альтернативных событий, имеющих исходную точку в каком-либо известном нам событии. Многовариантность предрасполагает к тому, чтобы мимолётное явление вносило разлад и двигало человечество иначе. Анна и Сергей Литвиновы решили кардинально пересмотреть советскую и российскую историю, сделав корнем проблем интерес инопланетян, выразив свои мысли в виде трактата для неолуддитов.

Литвиновы переплетают в единое целое несколько реальностей, разбросанных во времени и связанных идеей саморазрушения человека. Людей кто-то постоянно подталкивает, чему прекрасным доказательством является очень быстрый технический прогресс. При этом Литвиновы верно подмечают удивительную особенность такого развития — человек наращивает свой потенциал на планете, не испытывая интереса выйти за границы своего ареала обитания. Получается, всё идёт по одному витку спирали, не сдвигаясь от движения по заданной траектории и не допуская отклонений в сторону. Слабые попытки исследования космоса постоянно терпят крах, отталкивая человечество на неоправданно далёкие годы по освоению Вселенной. Значит кто-то этому действительно препятствует. Была бы беда только в идее эксперимента мышей над людьми, как однажды иронизировал Дуглас Адамс в «Автостопом по галактике»; всё гораздо запутаннее.

Кажется, Литвиновы объединили многое из того, что может существовать, но человечество до конца в это не верит. В сюжете «Аватара судьбы» присутствуют тайные спецслужбы, экстрасенсы, управляемые сновидения, пророчества, угроза пандемии, заговоры планетарного масштаба. Всё это иногда кажется нагромождением полёта фантазии авторов, которую никак нельзя опровергнуть, поскольку многое действительно присутствует у человека в виде фобий. Пускай имеют право на существование экстрасенсы, поскольку не все доступные материи нам известны. Только инопланетяне вызывают скептическое отношение к происходящим в книге событиям. Таких инопланетян активно продвигали американские фантасты шестидесятых годов XX века. Только американцы панически боялись начала атомной войны, а у Литвиновых есть возможность проанализировать события тех лет. Именно поэтому их инопланетяне не просто заботятся о благе Земли, навязывая свои требования для мирного сосуществования людей и накладывая ограничения по эксплуатации доступных им ресурсов, а скорее испытывают дополнительный интерес в виду собственной агрессивной природы.

Книга источает фатализм. С первых страниц кажется, что от жизни ничего хорошего ждать не следует. Литвиновы только подбрасывают дрова в огонь, разжигая пессимистические взгляды на будущее человечества. Технофобы и неолуддиты где-то есть — на них смотрят с усмешкой. А вдруг в будущем, такие люди начнут вести подрывную общественную деятельность? «Аватар судьбы» предлагает именно такое развитие событий, подогревая интерес читателя к книге. Раскручивая клубок событий, Литвиновы наполняют сюжет теми самыми управляемыми снами, альтернативной реальностью и заговорами. Получается это у них довольно удачно. Как бы читатель не воспринимал текст, у него всё равно останется впечатление добротного боевого роуд-муви, в котором даже русская тайга не станет проблемой для действующих лиц, вынужденных в прямом смысле спасать человечество.

«Аватар судьбы» — своеобразная книга, будто написанная Сидни Шелдоном в соавторстве с Клиффордом Саймаком. Литвиновым присущ стиль того и другого автора. Их книга держит в напряжении, проникнута философией, однако авторы склонны к переигрыванию и раздуванию объёма лишними описаниями. Рассказывать о своих представлениях — прекрасно. Однако, иногда нужно и сдерживать подобные порывы, ведь бумага стерпит, а читатель может и отложить произведение до лучших времён.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Понятие голема — краеугольный камень человеческого права посягать на дар творца. Мифология многих народов уходит к тому моменту, когда некое высшее существо вдохнуло жизнь в кусок глины или иного материала. Примерно таким же образом поступил пражский раввин Йехуда Лёв бен Бецалель, поставив на защиту еврейской общины стражника, мало отличимого от человека, но обладающего способностью защищать нуждающихся. Созданное им существо ныне называется големом, и по преданию оно просыпается каждые тридцать три года. Точной хронологии его пробуждений никто не вёл, но свою роль в иудейской мифологии он сыграл, обогатив культуру всего человечества. Всем известное создание Виктора Франкенштейна под пером Мэри Шелли не одно столетие будоражит умы людей, как и созданный Карелом Чапеком робот. Густав Майринк в 1914 году пошёл дальше, написав детективную историю с налётом мистики непосредственно про пражского голема. Теперь, спустя сто лет, голем вновь пробудился, расширив границы своего пребывания до Голливуда, благодаря старанию американских писателей Джонатана и Джесси Келлерманов.

Безусловно, «Голем в Голливуде» — это переделка книги Густава Майринка. Келлерманы не стали водить читателя вокруг таинств каббалы, а сразу погрузили его с головой в библейские предания, мистическую составляющую и будни обычного американского полицейского, вынужденного расследовать серию загадочных убийств. Писатели ловко манипулируют сознанием читателя, стараясь возбудить в нём не любопытство к происходящим событиям, а ощущение животного ужаса. В нашем мире ещё достаточно загадок, что благотворно сказывается на возможности запугать человека, имеющего склонность к боязни оставаться одному ночью в пустой квартире. За сто лет после Майринка художественная литература пережила многое, включая и влияние тревожного ожидания, всё чаще используемого писателями. Келлерманы взялись за ситуацию всерьёз, пожелав сделать голема действительно реальным, не ограничиваясь пустыми намёками.

Читателю может показаться, когда он будет читать страницу за страницей, что ему подсунули результат брака при печати. Ровное расследование постоянно прерывается сказаниями библейских времён, когда Каин, убив Авеля, ушёл основывать город, а его сын Енох довёл отца до самоубийства, так и не убедив Ашам стать его матерью. Откуда и из каких источников черпали информацию Келлерманы, делясь с читателем такими сведениями? Возможно, они тщательно изучали каббалу, а может применили умение смотреть на всё глазами беллетриста. Въедливый читатель будет искать тайные тропы, проводя аналогии с действием книги в нашем времени, а непритязательный читатель просто оценит талант людей к переложению сухих строк одного произведения, применяя развёрнутую фантазию на заданную тему в собственной книге.

Книгу портит, а может на взгляд современного читателя — красит, описание интимных сцен, включая общую озабоченность главного героя и авторов сексуальным подтекстом. На многих страницах Келлерманы испытывают потребность описывать любовные похождения персонажей и их промахи, придав всему всё тот же налёт мистики. Если читатель не знает, как будет на иврите звучать слово «пенис», то «Голем в Голливуде» как раз для него. Присутствие спермы на телах жертв, мысли главного героя о состоянии собственной половой сферы — только дополняют картину. Либо ныне преступный мир основывается на озабоченных маньяках, либо художественная литература процветает за счёт удовлетворения низменных потребностей читателей, либо — вынужденных писать об этом писателей, находящих в данном аспекте важную составляющую произведения.

Не самый сложный сюжет у Майринка в итоге стал совсем другим. Очень тяжело даётся последователям отразить в новой интерпретации изначальный замысел, направляя ход повествования по другому пути. Келлерманы стараются глубже проработать тему, отправляя читателя на поиски слишком далеко во времени, едва не заставляя при этом поверить в переселение душ. В суматохе событий виновником становится жажда человека объяснить непонятное с помощью доступных ему способов понимания реальности. Подобную историю мог превосходно рассказать Говард Лавкрафт, действительно загнав читателя в тупик, где ожившая глина проглотит жертву с аппетитом, выплюнув обратно лишь невкусный череп. Келлерманы слишком распаляют силы, не доводя до конца ни одну из своих линий, оставляя читателя с ощущением недосказанности.

Автор: Константин Трунин

» Read more