trounin.ru

Россия идёт по пути отрицания Бога. Нет никого, кто наставит человека на путь истинный. То и не требуется людям. Поскольку всякий наставляющий преследует определённые цели, с которыми человечество не обязано соглашаться. И не всегда наставляющий — достойный такого права. Покуда не снизойдёт новый Христос, способный принять грехи людей, до той поры человек останется прозябающим в невежестве. Но скоро грядёт хам — он повергнет во мрак человечество, утвердив каждого во мнении, что высших духовных материй не существует. Есть лишь действительность, где никогда не было и быть не может чего-либо, называемого божественным промыслом.

Мережковский сперва написал статью «Мещанство и интеллигенция», после дописал и представил под новым названием «Грядущий хам». Куда же направить взор человеку, поставленному перед осознанием потопа, выражаемого безбожием? Некогда Бог покарал, тогда разверзлись хляби небесные, и смыло каждого, подверженного сомнениям. Начало XX века грозит повторением библейских событий. Для Дмитрия ещё оставалось неизвестным: выкосит человечество природная катастрофа, или люди начнут друг друга убивать в мировых войнах, а может всему этому предстоит случиться вместе. На этот раз Содом и Гоморра не станут делом Бога, человек сам обрушит на себя огонь божьего гнева.

Дмитрий не переживает за будущее. За безбожие человеку не грозит кара. Да, придёт хам, всё ниспровергающий в хаос, но явится и Христос, взывающий к благоразумию. И придёт хам править Россией, тогда как неизвестно, откуда к нему явится Христос, должный одержать победу и восстановить утраченное.

Существенной важности религия не несла для современников Мережковского. Объяснение этому Дмитрий предлагает в качестве необходимости принять факт того, что густая кровь европейца давно разбавлена жидкой азиатской. Следовательно, не существует различия на белые и жёлтые расы — это суть одно. Как такие рассуждения увязываются с идеей о пришествии нового хама — установить сложно. Сам хам — нечто вроде заново рождённого человека, отринувшего былое и начинающего жизнь, неизменно возвращаясь к старым порядкам. И кто бы не предшествовал хаму, его потомки обречены на повторение прежде случавшегося.

Принять такие идеи трудно. Особенно при обстоятельстве, учитывая отношение Мережковского к русской нации. То есть к тому народу, который антипатичен европейцам. Ничего светлого и доброго не может родиться на просторах России, кроме враждебных чувств. И это при том, что русский народ схож с китайской нацией, поглощающий всё ему приносимое. Он с одинаковой степенью переваривает европейские ценности и особенности азиатского быта, оставаясь всем тем же русским народом. Ещё неизвестно, кто в конечном счёте одержит верх — китайская или русская нация. Но за русскими есть право на пришествие нового хама, тогда как среди китайцев ему не дано появиться.

Домысливая за Дмитрия, видишь, как отсутствие веры в Бога способно породить самого Бога. Достаточно утратить надежду, после чего Бог сам явится в мир. И придёт он не со стороны России, где когда-нибудь появится тот самый хам, должный отринуть былое и уничтожить всё сущее. Бог родится среди китайцев, не нуждающихся в его присутствии. Более нигде ему не снизойти на Землю, ибо будет повсеместно гоним. Лишь Китай его примет, не воспринимая всерьёз и потому разрешая существовать. Вот тогда и произойдёт слияние человечества, либо пути людей опять разойдутся, подобно разругавшимся строителям Вавилонской башни. А если допустить, что строители будущего Вавилона будут одинаково владеть знанием китайских иероглифов, тогда между ними всегда будет взаимопонимание.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Размышляя о религии, Мережковский объединит после часть статей в сборник «Не мир, но меч». Туда войдут статьи: «Меч», «Революция и религия», «Последний святой», «Ответ на вопрос» и «Предисловие к одной книге». Говоря о безбожии, Дмитрий придёт к поразительному выводу, согласно которому получается, что верящие в Бога — истинно являются рабами божьими. И получается, подобных в именно таком понимании практически не осталось. Допустимо говорить об избранных, к числу которых Мережковский отнёс Серафима Саровского — того самого последнего святого, которому он посвятил один из текстов.

Но перед этим в 1906 году Дмитрий задавался вопросом: человек в настоящее время духовно разлагается или возвышается? Почему получается, что нынешние христоборцы более христиане, нежели с кем они пытаются сладить? А может дело в ином. Христос не заповедовал менять царя земного на царя небесного. Всякий волен самостоятельно решать, какой ему следует сделать выбор. Человек волен склониться к Богу, либо отречься от него. Никаких обязательств это не накладывает. Из этого становится ясно: кто верен Христу, тот не заставляет других быть ему верными. Наоборот, нужно бороться с насаждающими веру в Бога насильно. Но нужно противиться и тем, кто принуждает от таковой веры отказаться.

От таких рассуждений Мережковский выработал термин христовство — ложное христианство, повсеместно распространённое. Как раз согласно ему получается воспринимать верующего человека — божьим рабом, а человека без веры — свободным от обязательств. Хотя должно быть наоборот. Кто не верит — тот обречён стать рабом заблуждений, верующий же имеет право снисходительно относиться к любому выбору, поскольку для него самого Бог существует, из-за чего не имеет разницы, насколько к этому готовы с таким утверждением несогласные.

Отвязав ожидание революции от безбожия, Дмитрий не изменил намерения лицезреть падение монархии под ударами верующих. Он стал думать, как подвести людей к осознанию важности веры в Бога и при этом отказаться от царя, взявшего на себя больше, нежели он того достоин. Это не под Богом человек — раб, рабом он является под властью царя. Отсюда следует один вывод: для переосмысления мировоззрения требуется избавить русских от установления Петра I, заново отделив церковь от государства. Вернее, церковь Мережковского не интересовала. Он готов был провозгласить собственное движение, представив в качестве основы Третий Завет.

Теперь становилось понятно, кого следует понимать под последним святым. Серафим Саровский взят для отвлечения внимания, сообщаемая о нём информация подавалась в необходимом для Дмитрия виде. Читатель должен был сам понять, к чему его склоняет Мережковский. Излишне часто и много произносится слов о Третьем Завете, к чему следует относиться едва ли не как к очередному откровению. Если уж и принимать чью-то роль в мире сомнений, то только того, кто говорит истину. Мережковский не мог в том сомневаться.

Теперь он оказался способен провозгласить революцию, как бы громко это не звучало. Открыто Дмитрий о том не говорил. Такое приходится домысливать, знакомясь с оставленным им литературным наследием. Требовалось найти управу на социалистов, возродить духовность в русских людях и добиться наступления золотого времени, где всем воздастся, согласно принятым в христианстве чаяниям. Остаётся непонятым, насколько Мережковский мог на подобное претендовать, если только не влияя на людей силой слова.

Ныне может казаться, будто труды Дмитрия современники обходили стороной. Кого могли заинтересовать книги на религиозные темы в стране, стремящейся отказаться от веры? Но их читали. Спросите хотя бы у Максима Горького.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кто свергает Бога, тот свергает текущий государственный строй. Говоря против действующих порядков, произносишь речи против сложившихся основ. В России, где государство контролировало религию, объявлять о бездуховности, значило отрицать царя. Ещё Пётр I начал курс на поглощение церкви, поставив интересы государства выше, нежели нужды отдельных представителей страны. Упрочив тем власть над паствой, Пётр I дал России уникальное понимание духовности, выражающееся в одновременной вере в Бога и в его наместника среди людей — поставленного для того провидением государя. Поэтому, когда русский человек окончательно откажется от Бога, тогда и случится революция.

Для примера Мережковский приводит царствование Екатерины II, подавлявшей несвойственные русскому человеку религиозные и политические предпочтения. Именно тогда в страну начали проникать масоны. И именно тогда Екатерина велела искоренять мартинистов. Любое отклонение от официальной религии государства воспринималось вызовом. Даже католицизм, несмотря на схожесть с православием, считался вредным для царствовавшего режима миропониманием. Тут бы следовало провести сравнение, но Дмитрий слишком быстро развивал мысль, не задумываясь над постановкой проблемы по существу.

Революция произойдёт при полном отказе от веры в существование Бога. И в этом Мережковский довольно категоричен. Согласно его слов получается, что есть одна вера, должная существовать, тогда как все прочие воззрения означают наличие бездуховности. Получается, будто не обязательно отказываться от Бога, достаточно начать понимать его сущность иначе. А если рассуждать ещё проще, то отказывая монархии в праве на одно, откажешь и во всём остальном. Ни о какой толерантности рассуждать не приходится: человек является православным, либо он атеист. Иначе логику Дмитрия не понять.

Размышляя о подходе Мережковского получается, если в России падёт монархия под давлением социалистов-безбожников, то её возрождение возможно под воздействием возвращения веры в Бога. Тут то и поможет разрабатываемый им Третий Завет. Дмитрий излишне воспринимал своё значение для будущего России. Он не предполагал, будто человечество сможет рационально подойти к осознанию действительности, выработав иной подход, где уже человек получит божественные возможности, трактуя бытие, исходя из угодных ему принципов. Ровно в той же степени, каким церковь устанавливает догматы, не подлежащие сомнению, должные восприниматься само собой разумеющимися.

Нет нужды отказываться от Бога вообще. Мережковский ясно показывает, как православие и царский режим составляют единое образование. Потому признавать божественный промысел, помимо предустановленного, схоже с попыткой государственного переворота. Кто выступает против Бога, тот отвергает царя. Следовательно, он стремится к революции.

Странно то, что Дмитрий не предполагал других вариантов революции. Не брались в расчёт мысли о конституционной монархии. Хотя, отгремевший 1905 год пробуждал некоторые размышления на этот счёт. Народ требовал права влиять на происходящее в стране, устраивая волнения ещё со времён реформ Александра II. Покушаясь на власть Богом избранного правителя — Николая II — революционеры обязательно должны были признаваться безбожниками. Хотя, хорошо известно, насколько противился русский народ, не готовый отказаться от царя, не предполагая того до последнего момента, когда тот отречётся самостоятельно. Для Мережковского всё оказывалось проще — революцией он считал только то народное волнение, когда будет лишён власти единоличный правитель.

Дмитрий смотрел далеко вперёд, но не дальше для него ожидаемого. Царь обязан сложить полномочия, не представляющий надобности в государстве, отказавшемся от Бога. Сама Россия немыслима, не должная существовать, ежели её население откажется верить в Высшее существо. Ей тогда дадут другое имя, никак не связанное с прежней тысячелетней историей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человек перестал верить в Бога, если вообще в него когда-то верил. Ещё древние греки со скепсисом подходили к пониманию небожителей, что уж говорить про прошедших через эпоху Просвещения людей. Краеугольным камнем стала церковь — самая бездуховная организация, по мнению Мережковского. Христианство вообще не подразумевает церковных служителей, извративших понимание бренности существования, направив мысль паствы сугубо к вере в воскрешение после смерти. Потому Дмитрий несёт человечеству вместо мира меч, обязательную составляющую христианского миросозерцания.

Вслед за утратой веры в Бога, человек становится порочным. Его жизнь отныне ничего не значит — обесценилась. И какое значение теперь не придавай, толку не будет. Примером тому являются социалисты, обозначившие своё грозное присутствие для грядущих перемен. Самое главное, человек, став порочным, обязан полностью утратить смысл бытия. Более не личность, он явится миру в качестве члена коллектива, обезличенный. К чему это приведёт в итоге? Возможно, анархия разольётся повсеместно, так как человечество не может существовать, когда исчезает сама необходимость присутствия.

Требуется разработать Третий Завет, считаемый Мережковским важной частью преображения человечества. Через Второй Завет, переработав и заново осмыслив содержание, Дмитрий планировал разработать необходимые принципы, тем способствуя сбережению важности человеческого существования. Должно вернуться в исходное состояние, для чего пройти через все испытания. Дмитрий понимал: избежать полного падения не получится. Человек обязан уподобиться зверю, прежде возникновения стремления к обретению духовности.

Меч готов. Исправить обязанное случиться не представляется возможным. Бездуховность продолжит укреплять позиции, чему виною изначально является только церковь. Осталось подумать, отчего именно русскому народу полагается отринуть былое, став первым, кто открыто объявит войну божественному промыслу? Искореняя церковных служителей, отказывая им в вере, не мирясь с единицами истинно глубоко верующих из них, социализм доведёт ситуацию до конца, объявив об общей бездуховности. Это признаётся необходимым, после чего и начнётся переосмысление, где должно найтись место для духовного преображения.

Прежде необходимо пасть духовно и нравственно. Если духовного в людях осталось мало, то нравственность редко зависит от религиозной составляющей взглядов на повседневность. Для Мережковского нет подобных различий. Дмитрий увязывает в единое целое духовную составляющую миропонимания и нравственную части бытия. Следуя его логике получается, что человек превратится в животное, лишившись всего, за счёт чего он и относится к представителям разумных существ. Когда такому суждено произойти? Мережковский связывал таковое развитие событий с деятельностью социалистов, ибо те не ведали, насколько их взгляды переполнены стремлением к анархии.

И при этом, он же, упоминает буддийский пессимизм. Оговаривая особое состояние человеческой души, выраженное через необходимость принимать без возражений всё происходящее. На страницах «Меча» оживает философия древнего грека Пиррона, взращенная на стремлении отдалиться от всякой суеты, сохраняя одно понимание — существование ради существования, без каких-либо желаний для себя и исполнения обязательств перед другими. Такое состояние вполне допустимо назвать подобием бездуховности, частично схожей со стремлением социалистов лишить личности каждого человека. Так и получается, что меч всегда наготове, стоит обнажить его для нанесения сокрушительных ударов. Вопрос только в том: зачем стремиться преображать настоящее, ежели всё обречено? Не сейчас, но завтра, человечество обязательно исчезнет. Тогда вследствие каких причин нужно добиваться преображения существующего?

Мережковский был полон надежд уберечь человечество от фатальных ошибок. Заглядывая вперёд, он не стремился понять, каким образом человеческое общество продолжит развиваться. Если каждый раз человек стремится исправить всё сделанное до него, то какой прок проявлять о нём заботу?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Монографии Щекликов без малого семьдесят лет. Начиная с 1948 года она дополнялась, пока не приняла тот вид, который вышел в 1974 году. Поднимаемые авторами проблемы до сих пор не имеют однозначных ответов. А ведь инфаркт миокарда — грозное заболевание, чаще всего заканчивающееся смертью пациента, если вовремя не приступить к оказанию помощи. И тут возникает такая же проблема, поскольку излечение несёт риск инвалидизации, причём не всегда обоснованной.

Основной инструмент для выявления инфаркта миокарда — запись электрокардиограммы. Она обязана подтвердить предполагаемое острое коронарное нарушение, либо поспособствовать проведению дифференциальной диагностики. Согласно Щекликам, электрокардиографическая картина обычно не представляет затруднений, тогда как во врачебной практике оказывается не всегда возможно отличить инфаркт от иной патологии, которая может быть связанная с сердцем или иметь другую причину, вроде того же гормонального дисбаланса.

Когда диагноз инфаркта установлен, нужно прибегнуть к дополнительным инструментальным и лабораторным исследованиям. Медицина с каждым годом совершенствуется, поэтому некоторые методы продолжают применяться, а какие-то отошли в прошлое. Согласно современным стандартам оказания помощи чётко определяется, каким образом заболевание следует лечить, поэтому ознакомиться с приводимыми исследованиями Щекликов можно для получения дополнительной информации, дабы проследить развитие изучения инфаркта.

Щеклики понимают, подходить к лечению нужно с позиции минимального вреда для пациента. Но они осознают, что при применении щадящих лекарственных препаратов можно потерять остро заболевшего человека. По этой причине подходить к оказанию помощи необходимо без лишних размышлений о том, какие последствия вынужден будет принять излеченный пациент. Тут надо пояснить! Принимаются за лечение инфаркта даже тогда, когда его подозревают. И не всегда диагноз после подтверждается.

Как же оказывать помощь? Во-первых, необходимо адекватно обезболить. Тут мнения не расходятся. Что же дальше? Применение нитроглицерина Щеклики ставят под сомнение. При стенокардии он необходим, а при инфаркте не оказывает положительного действия. Наоборот, снижается артериальное давление, вследствие чего сердце получает меньше кислорода, что приводит к усугублению течения заболевания. Сомнительно и применение влияющих на свёртываемость крови препаратов, в наше время применяемых в ударных дозах. В доказательство этого Щеклики приводят результаты исследований, где нет положительной динамики. Остаётся определиться с пользой от препаратов, непосредственно влияющих на рассасывание тромбов. И тут Щеклики призывают подходить с осторожностью, так как причина инфаркта может заключаться в других причинах, вызванных, допустим, полным закрытием просвета кровеносного русла за счёт хронического процесса в сосудах.

Как видно, инфаркт требует предварительного диагностирования. Но обычно нет времени для проведения дополнительных исследований. Жизнь человека зависит от экстренно предпринятых мер. По умолчанию — каждый инфаркт считается грозящим смертью. Поэтому помощь следует оказывать незамедлительно. И никто потом не будет разбираться — насколько оправданно действовали медицинские работники. Опять же, по умолчанию — они выполняли утверждённый для данной ситуации стандарт.

Инфаркт может осложняться сопутствующими патологиями, вроде отёка лёгких или аритмии, что ухудшает прогноз выздоровления. Щеклики разводили руками, на свой страх советуя препараты, надеясь на появление эффективных лекарств в будущем. Такие появились — действуют они более щадящим образом, хотя не все медицинские работники готовы их принять.

Подводя итог труду Щекликов, хочется призвать к выработке единого подхода к лечению инфаркта миокарда, призванного оказывать помощь без нанесения вреда пациенту. Гипердиагностика важна, но для чего наносить прямой вред, не заботясь о последующем выздоровлении пациента? Понятно, сколько медиков — столько и мнений. Однако, существуют исследования, имеются их результаты. Ведь с 1974 года минуло достаточно лет, чтобы суметь наконец-то найти требуемые ответы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Слава древних греков и римлян заключалась в их умении говорить. Кто не имел успеха в публичных выступлениях, жизнь того заканчивалась в унынии. Не требовалось иных знаний, достаточно было грамотно строить речи. Когда дело доходило до суда, закон вставал на сторону произнёсшего самые убедительные слова. Поэтому не стоит удивляться, видя в стремлении Марина оградить Прокла от нападок, воздав тем ему почёт и уважение. Для начала он расскажет о добродетели, дабы тем показать, насколько Прокл ей соответствовал.

Добродетельный человек должен обладать следующими качествами: не быть ущербным, иметь телесную силу, красоту и здоровье. Ещё лучше, если он будет скромным, откажется от лжи, начнёт презирать плотские наслаждения и полюбит умеренность. Всё это было присуще Проклу, сыну родителей, на чьё богатство он смотрел снисходительно. Безусловно, Прокл родился под счастливой звездой, отчего и не знал бед, живя согласно собственным убеждениям, не обращая внимания на мнение других. А не подменил ли Марин прежнее понимание добродетели христианским вариантом, представив Прокла человеком, шедшим путём блаженного?

Красноречие — ключ к сердцам людей. Прокл умел обращаться со слушателями. Куда бы он не направлялся, всюду находил желающего его слушать. Так случилось в Александрии, после в Византии, пока не дошёл он до Афин: всюду он встречал стремящихся услышать произносимую им мудрость. Свои ли мысли он излагал или опирался на мысли древних? Марин упоминает увлечение Прокла трудами Аристотеля. Значит ли это, что изучив чьё-то, дополнив собственными измышлениями, можешь стать уважаемым повсеместно человеком? Однако, это так. Мудрость не рождается спонтанно, она всегда становится плодом размышлений, напрямую или иным образом раскрывая глаза на действительность.

И всё же, чтобы интересоваться жизнеописанием Прокла, нужно сперва узнать о нём самом. Если такого желания прежде не возникало, слова Марина о Прокле пройдут незаметно, словно прочитано доброе слово о человеке, тогда как сам человек так и остался без заслуженного к нему внимания. Читатель мог искать раскрытие счастья через его осознание другими, но Марин подобного не предлагает. Вывод из повествования оказывается прост: следуй добродетели и будешь счастлив. Нужно напомнить: не лги, живи целомудренно и будь во всём умеренным. Только почему этого не придерживался сам Марин?

Кажется, не договаривать — не означает лгать, иметь строгие убеждения — равносильно должным к соблюдению принципам, а умеренность — всего лишь способность избегать острых углов, не допуская перегибов. Но почему Марин даёт представление о Прокле однозначно? Во всём добродетельный, глубоко почитаемый: таким созданный на страницах воспоминаний, Прокл оказался излишне украшенным добродетелью, словно представлен не портрет обычного человека, более похожий на образ святого, ежели не больше.

Либо счастливая звезда освещала существование Прокла. Он оказался награждён внешностью, имел физически крепкое тело и не знал проблем со здоровьем. Этого вполне достаточно, чтобы жить в благости, не испытывая необходимости говорить о каких-либо нуждах. Может и прав Марин, разглядев в учителе достойный подражания образ. Но как быть ущербным людям с физическими или душевными недостатками? Самой природой они лишены тяги к добродетели, значит Прокл действительно был счастлив. Вдвойне счастливый за умение довольствоваться имеющимся, отказываясь от оказывавшегося лишним.

Таково счастье человека, нашедшего силы признать исключительность самого себя, ничего не ждущего от других. Уверенный в этом, он заражал подобной уверенностью слушателей, готовых слушать его речи бесконечно. Где же ещё можно было услышать человека, довольного имеющимся и не желающим приумножить у него имеющееся.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Среди сочинений Порфирия есть жизнеописание Пифагора и Плотина. Причём о Пифагоре он писал согласно дошедших до него свидетельств, а Плотин был его учителем. Исходя из этого и нужно понимать, что несёт важность, и насчёт чего допустимо усомниться. Поэтому про жизнь Пифагора лучше читать в восьмой книге «Истории философии» Диогена Лаэртского. Ничего важного сверх прибавлено не будет, кроме сомнения в божественном происхождении. И так вплоть до смерти от разгоревшихся вокруг его учения смут. Гораздо интереснее наблюдать за созданием портрета Плотина.

Плотин не оставлял записей, о нём известно со слов его учеников. Особое место среди которых занимал Амелий, первый из тех, кто стал записывать слова учителя. Порфирий взялся писать о нём гораздо позже, а может составил панегирик по случаю смерти. Оказалось, что человеком он был с принципами. Например, не любил художников, если они брались рисовать с него портреты. Никогда не мылся, вместо этого принимал растирания. Ну и в качестве некоторого дополнения — Плотин часто страдал животом.

Кратко ознакомив с особенностями поведения, Порфирий перешёл непосредственно к жизнеописанию Плотина. Родился он на тринадцатый год царствования Севера, прожил шестьдесят шесть лет, до восьмилетнего возраста пил грудное молоко, философией увлёкся к двадцати восьми годам, став учеником Аммония. За одиннадцать лет философских практик стал испытывать интерес к воззрениям персов и индийцев, для чего записался в армию и присоединился к походу императора Гордиана III. Та военная акция оказалась неудачной. Поэтому Плотин вернулся в Рим через Антиохию. Умер от укуса змеи на второй год царствования Клавдия.

Порфирий считает нужным упомянуть уникальную для философа особенность, бывшую присущей Плотину. За всю жизнь он не нажил себе врагов. И это в государстве, где интрига проистекала из интриги, сводя на нет жизни людей, давая каждому из них краткий миг блеска, едва ли не сразу сбрасывая с занимаемой вершины и стирая в порошок. Ежели императоры восходили к власти, тут же падая, так чего ожидать от философа, чьи представления о действительности обязаны были натыкаться на стену из множества разнообразных мнений? И всё-таки Плотин врагов не имел. Либо Порфирий пропел излишне слащавые речи, восхваляя учителя для потомков, создав из него образ достойного почитания и уважения человека.

Странным кажется тот факт, что датировка примерного времени жизни Диогена Лаэртского построена как раз на связи с упоминанием на страницах «Истории философии» имени Плотина. Но как такового его не встречается, если не говорить о вложенной в текст «Жизни Плотина» за авторством Порфирия. Остаётся недоумевать, не понимая, когда всё-таки жил Диоген, и существовал ли он вообще, ежели таковым именем не подписывался кто-то другой, допустим, тот же Порфирий. Это лишь предположение, ни на чём не основанное. Да оно и не имеет особой важности, кроме желания установить истину, которая, как известно, эфемерна.

Теперь допустимо завершить рассказ о жизнеописании Пифагора и Плотина. Точка зрения Порфирия имеет право на внимание, как всё, что в столь малом количестве смогло сохраниться спустя тысячелетия. Теперь есть твёрдая уверенность — эти имена не канут в Лету. Они будут постоянным напоминанием о прошлом, будто бы простым, но вместе с тем невероятно сложным. Пусть не так важно, о чём сии мужи думали в своей седой древности, они всё же о чём-то мыслили, каким образом теперь мыслит и современный человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Простые люди великими не рождаются, они приходят в мир, будучи порождением воли высших материй. Разве мог Платон, сын Аристона, внук Аристокла, сам прозываемый с колыбели Аристоклом, возмужать и стать тем, кто поистине должен происходить напрямую от Аполлона, ибо ясно, как фебово дитя Эскулап пришёл к людям излечить тела, так и Платон, такое же фебово дитя, дан человечеству для врачевания душ. Потому и существовала легенда, сохранённая Олимпиодором для потомков, согласно которой получалось, что однажды Аполлон возлёг с женой Аристона, запретив ему к ней прикасаться до рождения ребёнка. Так родился тот, кого в скором времени прозовут Платоном, ибо ширина его воззрений далеко превосходила пределы его же спины, послужившей причиной прозвища.

Юный Аристокл учился всему, полагающемуся для древнего грека. Он занимался гимнастикой и совершенствовался в ораторском искусстве, должен был заниматься и игрой на музыкальных инструментах, согласно предъявляемым к культурному члену общества требованиям. Но гораздо важнее отметить знакомство Платона с Сократом. Оказывается, афинский софист перед первой встречей видел сон о лебеде, чьи крылья прорезываются, после чего он улетает. Вещее видение нашло воплощение в юном Аристокле, сохранившим в трудах свидетельства о жизни Сократа, сформировав тот самый образ, ныне известный каждому с ним осведомлённому.

Жизненный путь Платона только начинался. Смерть Сократа станет для него важным событием, давшим возможность дальнейшего развития вне рамок спора ради спора. Он станет учиться у Кратила, последователя Гераклита. А позже окажется среди пифагорейцев, трижды побывав на Сицилии. Именно там он вступит в противоречие с одним из местных тиранов, отчего едва не погибнет, оказавшись на положении раба. Это не остановит вольный афинских дух, побуждающий идти наперекор обстоятельствам. Платон обязательно побывает на Сицилии снова, ибо обладал авторитетом, поскольку однажды его уже выкупили из рабства, значит он всегда может рассчитывать на обретение свободы.

Насколько допустимо опираться на слова Олимпиодора? Жил он едва ли не спустя тысячу лет. При этом составил жизнеописание, более похожее на миф. Он определил Платона в божьи сыновья, увидел его великое предназначение, дополнив прочее сухими фактами, имевшими место быть согласно разным источникам. Углубляться в философские размышления он не стал, да и объём текста не позволял дать расширенную версию понимания существования великого философа, создателя уникальных предположений, одарившего мир идеями, на которых зиждется человеческое понимание бытия. Ведь если не признавать существование идей, то всё перестаёт иметь смысл, поскольку сама идея порождает представление о чём-то, становящимся вторичным, так как самостоятельно без идеи оно существовать не сможет.

Исходя из этого Олимпиодору осталось поддержать жителей Афин, считавших Платона сыном Аполлона, ставя его в равное положение с Эскулапом. Душа требует особого подхода, чему до сих пор не уделяется достаточного внимания. Как лечили душу через тело, так и продолжают лечить, хотя частично доказано, что излечение души способствует оздоровлению тела. Достаточно поверить, чтобы суметь избавиться от любой хвори. И достаточно усомниться, чтобы притянуть хворь к себе. Получается, правы были древние в отношении признания заслуг Платона. Нужно думать, дабы мыслью порождать изменения существующего! К чему стремится тело, то под силу лишь душе. И когда человек это всё-таки поймёт, тогда он перестанет стремиться к преобладанию желаний над возможностями, так как возможностей нужно желать, в душевном порыве приближая требуемое. Пока же такого не происходит — потребности тела остаются в приоритете у обитающих на планете Земля.

Автор: Константин Трунин

» Read more

«История философии» за авторством Диогена Лаэртского заканчивается описанием жизни и воззрений Эпикура, а также его сподвижников. И надо сказать, мифы об эпикурейцах родились едва ли не вместе с ними. Прежде всего, речь о склонности к получению наслаждений от всего, не ставя перед собой иных предпочтений. В самом деле, увидев рождение мысли у древних греков, следует увидеть и её угасание, произошедшее в столь же скорый срок, дабы стремиться к пониманию деяний последователей мыслителей, чьи пути пресеклись задолго до окончания III века до нашей эры. Потомкам осталось повторять прежде измысленное, заново повторяя уже сказанное, как в плане рождения новых идей, так и отказа от них. Но при чём тут философия Эпикура?

Благодаря Диогену до нас дошли три письма Эпикура. На них теперь принято опираться, строя те или иные предположения. Так ли правильно, рассуждать о чьих-то воззрениях, прибегая к трудам компиляторов? Другого выхода не остаётся, поэтому необходимо полностью довериться. Разбираться с содержанием писем лучше не здесь, а отдельно, особенно понимая, как важны были воззрения Эпикура для древних римлян, ставивших наслаждение превыше всего. Однако, всё-таки не на том основывались представления о мироустройстве эпикурейцев, чтобы приписывать им — им, настоящим, не свойственное.

Есть свидетельства современников, согласно которым следует, будто бы Эпикур постоянно предавался разврату, он даже трапезничал так, что ел не останавливаясь, пока его не начинало рвать. Правда это или нет? Сам Эпикур был такого же нелестного мнения о современниках, находя возможность больно отозваться об обидчиках, тем усугубляя взаимную ненависть. Зная же реалии человеческого общества, не удивляешься — каких только грехов не припишут человеку, свойственных ему или не свойственных. Остаётся доверяться, либо сомневаться. Диоген из тех, кто не соглашался с отрицательными суждениями об Эпикуре.

Оказывается, Эпикур отличался скромностью. Его главное заблуждение — он не признавал над собой учителей. В то время, когда нужно было придерживаться определённой школы, дабы доказать правоту, Эпикур оставался самостоятельно мыслившим, не допуская мысли о приверженности к чьим-либо взглядам. Если задуматься, то не тогда ли умирает философия, когда человек перестаёт быть объектом мудрости, уступая таковое право информационным источникам, должных подтверждать правоту его суждений?

Сама биография Эпикура не так уж велика. Родился он на Самосе через семь лет после смети Платона, с юности он обосновался в Афинах, философскую школу основал в тридцать два года, а умер от камня в почке. Ещё меньше места занимает описание его последователей, среди которых выделяется лишь Метродор Лампсакский, да и то упоминаемый скорее ради придания приличия и обоснования важности существования эпикурейства.

Но на том не кончается интерес к Эпикуру. Читателю обязательно следует ознакомиться с тремя его письмами, сохранившимися в едином виде вместе с вкраплениями комментариев Диогена Лаэртского. И будет лучше, ежели получится ознакомиться с философским трактатом Лукреция «О природе вещей», написанном в увлекательно поэтизированной форме, более подробно раскрывая не одни лишь представления Эпикура, но и его непосредственного вдохновителя Демокрита, давая самое полное представление об итоге размышлений древнегреческих философов.

На том «История философии» не заканчивается, а может и заканчивается — смотря в какой редакции она представлена. Есть версия, где в качестве дополнения прилагаются труды Олимпиодора, Порфирия и Марина, составивших жизнеописания Платона, Пифагора, Плотина и Прокла. И с этими трудами следует ознакомиться в той же мере, как и с работой Диогена Лаэртского.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассуждая о философах Древней Греции, проводить разделение по школам бессмысленно. При сохранении представления в малом, наглядно понимается расхождение в большем. Философские школы постоянно видоизменялись, порою отказываясь от представлений предыдущих поколений. Но были и такие философы, которые не могли получить привязку даже в общих чертах. Именно о них Диоген рассказал в девятой книге.

По праву первого первым упомянут Гераклит из Эфеса. Будучи высокоумным и надменным ко всякому, он отказывал в уважении многоумным людям, тогда как почитания достоин каждый, если просто стремится к знаниям. Тому примером является упоминаемый случай про Гермодора, изгнанного только за то, что он был лучше изгнавших его. Может потому на старости Гераклит стал жить в горах. Умер он обмазавшись навозом и представ пред солнцем, а может его при тех же обстоятельствах пожрали собаки. Он считал: мир родился из огня и от него погибнет.

Вторым Диоген назвал Ксенофана, ибо не уступал Гераклиту в представлениях о понимании философии. Изгнанный, он не признавал авторитетов, опровергая любое суждение, заранее считая его за ложное. Сущее он делил на четыре основы, определял бесчисленное количество миров, объявляя их неизменными. Он же сказал, что всё возникающее подвержено гибели, что под дыханием следует понимать душу.

Парменид, слушатель Ксенофана и последователь пифагорейца Аминия, дал Земле форму шара и поместил её в середину всего. За основу сущего принимал огонь и землю, ум признавал душой. Именно о нём Платон написал одноимённый диалог. С именем Парменида связаны философы Мелисс и Зенон Элейский. Флотоводец Мелисс, слушатель Парменида и Гераклита, считал Вселенную беспредельной, призывал не рассуждать о богах, поскольку их познать невозможно. Зенон Элейский, приёмный сын Парменида по мнению Аполлодора, либо любовник — по мнению Диогена, отрицал существование пустоты. Запомнился противостоянием тирану Неарху. Был заколот при покушении на убийство. Подробностей о нём не раскрывается.

Философ Левкипп, слушатель Зенона Элейского, предложил первоосновой считать атомы. Его мнения стал придерживаться Демокрит, прежде прошедший через годы ученичества у магов и халдеев, посетив Египет, Индию, Эфиопию и Персию. Он делил всё сущее на атомы и пустоту между ними, предполагая их бесконечное течение во Вселенной. Именно Демокрит начал считать, что Солнце и Луна состоят из того же, из чего состоит душа и ум. Диоген утверждает, будто Демокрит был презираем Платоном, так как Платон нигде о нём не упоминает.

Протагор, слушатель Демокрита, имевший прозвище Мудрость, один из основателей софистического подхода, не видел в философии способа к познанию мира по той причине, что о всяком суждении допустимо высказать минимум два мнения, одновременно противоположных друг другу и вместе с тем истинных. Душой он считал чувства. О существовании богов предпочитал не рассуждать, считая себя тёмным и мало прожившим, дабы иметь об этом право говорить.

Рассказав без подробностей о Диогене Аполлонийском, причислив ему ряд событий, ранее приписанных других философам, Диоген поведал кратко про Анаксарха, дабы сообщить о его слушателе Пирроне, некогда слушателе Брисона, бывшего в свою очередь учеником Стильпона. Пиррон развил идеи Протагора, придав им вид скептического отношения к действительности. Человек не только ощущает мир таким, каким тот является, он ещё и не должен влиять на происходящее, ибо ничего истинно не существует, люди же руководствуются лишь присущими им обычаями и законами. Следуя этим воззрениям, Пиррон старался воздерживаться от суждений о чём-либо. Был случай, когда Анаксарх тонул в болоте, а проходящий мимо Пиррон не подал ему руки, предпочитая не вмешиваться, стараясь ко всему сохранять безразличие. Потому нельзя Пиррона причислить к скептикам, либо называть основателем этой философской школы, поскольку он не допускал смысла в хоть каких-то сомнениях, когда лучше вообще ничего не говорить и не занимать чью-то сторону.

Сказал Диоген и о Тимоне, слушателе Пиррона, но сказал кратко, отразив лишь поддержку им воззрений учителя.

Автор: Константин Трунин

» Read more