trounin.ru

Истории про распутство глуповских нравов не нашли применения в периодике. Современный Салтыкову читатель так и не узнал, каким порокам предаются жители придуманного Михаилом города. А если бы и узнал, многого из того вынести у него бы не получилось. Единственный важный акцент, сообщаемый в тексте, отражает неспособность русского человека изменяться, оставаясь преданным прежним представлениям. Стоило ли отменять крепостное право для крестьян и рабочих, оказавшихся в той же самой зависимости вплоть до революции большевиков, чтобы подпасть под схожее крепостное право снова? Не надо задумывать наперёд, дабы понять, какое будущее ожидает населяющих страну людей. Как были рабски покорны, так и останутся. Впрочем, Салтыков писал всё-таки о глуповцах, поэтому приходится на свой страх продолжать домысливать за Михаила.

Среди глуповцев существуют петрушки. Эти молодые и сладкогубые парни сводят с ума барынь. Их нельзя не любить, но приходится мириться с непостоянностью предпочтений петрушек, сегодня предпочитающих одну особь женского пола, завтра — другую. Барыням проще, таковых неверных им людей легко наказать, отправляя в ту же армию, приближая к себе нового петрушку. Обилие сладкогубых парней радует барынь, готовых приближать и отдалять, стоит появиться такому желанию.

Разумеется, не о распутстве рассказывал Салтыков. Если и о распутстве, то не петрушек. Сложилось такое положение, требующее озаботиться ближайшим будущем. Утрата власти над крепостными привела дворян в уныние, заставив искать способы преодоления возникших затруднений. Люди подались куда угодно, стараясь найти угодный им угол. Кто-то мог остаться преданным державшему его человеку, вольный в любой момент изменить такому предпочтению. Трактовка получается хлипкой и сверх меры измысленной, только кто станет всерьёз воспринимать рисуемое Салтыковым распутство? Для чего-то Михаил взялся отразить эту сторону жизни глуповцев, значит имел для того определённое намерение.

Другое распутство, за оное не принимаемое, обилие денег у крестьян, не представлявших, куда их можно потратить, или, скорее всего, не имевших возможности найти им применение. У них карманы оттопыривались от имевшихся в наличии денег, отчего они слыли за краснобаев, травящих о им доступном больше, нежели имеют, тогда как они располагали гораздо большими суммами. Об этом как-то никто не задумывается, создавая представление о нищенствующих крестьянах, отпущенных на волю без куска земли, вынуждая людей батрачить пуще прежнего, лишь бы найти деньги на пропитание семьи.

И тут хлипкая трактовка со сверх меры изысленным предположением. Благо произведение «Глуповское распутство» не нашло места на страницах литературных журналов, заставляя размышлять о прошлом уже потомка, коли у того появится стремление осознать, в каком положении оказалась Россия, пытавшаяся отказаться от закабаления собственного народа, дав ему право на самостоятельное существование. Время показало, что русский народ не способен мыслить вне предлагаемого ему варианта бытия, согласный подхватить всякое правительство, взявшее над ним бразды правления.

Осталось найти у Салтыкова тех глуповцев, которые в одиночку или малыми группами способны влиять на происходящее, поскольку перемены в Глупове свершаются чьими-то руками. И когда о них узнают, то их принимают без возражения. Так даётся ответ на весомый аргумент в виде будто бы нехарактерной для русского мышления власти советских руководителей. Отнюдь, в общей массе народ покорился делам малой группы людей, приняв дарованное им видение ситуации. По Салтыкову выходит так, что в России успех приходит к действующим решительно и не берущим в расчёт мнение народа. Ибо если кто задумается о нём, того народ не примет: не рабам определять политику бар.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Глупый народ — русский народ. Чем ближе знакомишься с творчеством классиков середины XIX века, тем сильнее в этом убеждаешься. Никто не говорил прямо о глупости, но это подразумевалось. Если люди желали терпеть над собою власть, никак не собираясь заявить о праве на личное мнение, то никак иначе к ним нельзя было относиться. Глупыми оказывались и писатели, прямо сообщавшие о происходящих в обществе переменах. Салтыков продолжал идти путём аллегорий, создавая собственное представление о происходящем в России. Не зря его спрашивали, какой населённый пункт он понимал под показываемым им Глуповым. Приходилось отвечать: это не Рязань и не Саратов, всего-то измысленный потехи ради город.

Салтыкову не верили. Редкое произведение глуповского цикла попадало в печать. Не оказалось известным читательской публике и общее обозрение «Глупов и глуповцы». За несколько лет до этого Михаил выпускал короткие заметки, подготавливаясь к более масштабной работе. Он написал «Два отрывка из Книги об умирающих», понравившиеся Толстому, и анонимно «Характеры», стремясь найти соответствие действительности придумываемым реалиям Глупова.

Стараясь избежать создания портретов известных ему людей, Михаил заменял действующих лиц определёнными группами, наделяя каждую характерными чертами. Нашлось место и глупому народу, особенно выделяющемуся на общем фоне, хотя все представленные на страницах не стремятся предстать умными. Развивая мысль, Салтыков мог двигать повествование в любую сторону, всё больше обличая действительность. Не станет читатель видеть на страницах Глупов, когда описанное так напоминает знакомую ему обыденность. Усвоив такое, публиковать подобную сатиру требовалось с осторожностью, опасаясь возможной реакции власти.

Михаилу следовало говорить прямо, чего он опасался. Получалось так, что вместо конкретного города, где подобное имело место быть, Салтыков подразумевал повсеместное распространение описываемых в глуповском цикле нравов. С таким подходом нельзя соглашаться, учитывая способность человека обижаться за сказанную ему правду. Не спасут измышленные города глуповы, жизнь в которых повсеместно имеет сходные черты. Даже при их отсутствии, попробуй убедить, будто такого на самом деле нет. И ведь не было! Но разве кого в том уверишь, когда желается видеть определённое?

Положение Салтыкова спасали происходящие в стране перемены. Отказ от крепостного права вносил коррективы в понимание нравов Глупова, либо усугублял, смотря как интерпретировать сообщаемые Михаилом представления. Спасало и то, что глуповского цикла в итоге не получилось, оставшегося в наследство следующим поколениям читателей, получившим право знакомиться с тем, о чём не ведали современники Салтыкова. И уже не имело значения, какие люди населяли город Глупов, так как они стали частью истории.

Выходит, не был русский народ глупым. Таковым его представляли, но он жил согласно внутреннему чувству необходимости смирения с происходящим. Нельзя ведь назвать глупым того, кто подстраивается под обстоятельства. К чему не стремись, лучше никогда не станет: такова позиция русского народа. Обязательно начнётся переосмысление взглядов, занимающих одностороннюю позицию. Если захочет народ казаться сильным внешне, он обделит себя и выставит на обозрение силу. Ежели пожелает обладать внутренней силой — забудет обо всём, созидая на благо страны. Иного в истории русского народа не случалось. Ко времени творчества Салтыкова переход от внешнего блеска только подвигался к желанию народа преобразиться изнутри. Вскоре исчезнут глуповы, пока же они оставались.

Придётся отметить, Салтыков зафиксировал положение взаимоотношений между русским народом и русской властью, имевших одинаковое направление показывать имеющуюся у них мощь. Только почему-то это казалось глупостью. Гораздо лучше иметь крепкую государственную ось благополучия, пусть и при матовом покрытии.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Иные рукописи Салтыкова редакторы литературных изданий не возвращали. Установить их датировку затруднительно. Получается разница в несколько лет. Таковой участи удостоилась и повесть «Яшенька». Снова читателю представлен слабохарактерный молодой человек, живущий чужими представлениями. Он настолько подвластен мнению окружающих, что сам ничего не может делать. Ему мнится, будто он глубоко несчастен, но настоять на своём у него не получается. Ему проще бросить всё и сбежать, стремясь избавиться от гнёта родных, тогда как уже может определять их положение в семейном кругу сам.

Не имея чувства собственника, Яшенька подвластен мнению матери: отправит его в гусары, пойдёт служить, призовёт обратно — тут же вернётся, скажет сидеть взаперти и не принимать пищу, то и тогда не станет перечить. Рано или поздно Яшенька задумается над происходим, ему уже минуло двадцать пять лет, он хозяин поместья, но робость не позволяет ощущать право на владение. Речь не о боязни обидеть мать, как и не об опасениях вызвать её слёзы, излишне говорить в подобном роде в отношении женщины со стальным характером, не собирающейся уступать занимаемых ею позиций.

Требовалось показать бунт против устоявшейся системы. Впечатлительный читатель станет искать аналогии, принимая под Яшенькой робкий народ Российской Империи, угнетаемый властью полицействующего монарха Николая. Русские люди однажды устроили восстание, на том же двадцать пятом году от начала XIX века. И приняли за то они наказание в виде смертной казни, либо ссылки на поселение в Сибирь. Похожего читатель ждёт и для Яшеньки, чьи порывы обязательно приведут к трагедии, выраженной в смирении и принятии неизбежного наказаниям за попытку овладеть тем, чем он должен был управлять самостоятельно.

Остаётся предполагать, насколько сведущим оказался человек, получивший рукопись с повестью от Салтыкова, не решаясь отослать обратно автору, не говоря уже о возможности публикации. Ещё не настолько утихли воспоминания о царствовании Николая, чтобы напоминать о происходивших в его правление судебных процессах над декабристами. Повесть не заслуживала огласки, пока люди не перестанут искать в литературе её применение к действительности. Сколько бы не прошло лет, сведущий читатель обязательно проведёт параллели. Слишком много схожих черт, дающих новое представление о творчестве Салтыкова, чья сатира требует более внимательного к ней отношения, учитывая яркость приводимых Михаилом образов.

Яшенька взбунтуется против матери, но спустя время смирится с неизбежностью, полностью принимая власть родительницы. Что ему оставалось, если на своём настоять не получилось? Лишь влачить жалкое существование, а потом тихо умереть, более не причиняя неудобств. Он посчитал в качестве лучшей доли необходимость остаться ребёнком, принимая неизбежные укоры, наказания и показывать, насколько покорен воле матери. Осталось понять, оознавала ли мать, какими последствиями грозит принижение значения сына, ведь стоит ему умереть, могут наступить нежелательные последствия.

Чего не было в тексте, того не было: ответ критику, нашедшему аналогии, к тексту отношения не имеющие. Придётся пожурить читателя, знакомящегося с текстом, дабы найти только художественную ценность. Оной в повести «Яшенька» нет, и не могло быть. Салтыков писал яркую сатиру, завуалировав истинные привязки к настоящему таким образом, что создал сумбурное произведение, так и не получившее должного внимания при его жизни. Творчество Михаила ценилось за попытку обличения порядков русского народа, но без прямого укора в адрес монаршей власти. В «Яшеньке», стоит вчитаться, сразу понятно, за кого нужно принимать действующих лиц.

Автор: Константин Трунин

» Read more

За удачным неудач не разглядишь. Салтыков это понимал, не стремясь давать ход пробам пера. Единожды опубликовав, Михаил более не вспоминал неудавшиеся произведения. Не вспомнят их и последующие поколения, если не возникнет для того определённой нужды. Пришедшийся не по вкусу, Салтыков сталкивался с неприятием некоторых аспектов своего творчества, в том числе и стремления казаться натуралистичным. Причина в том могла быть иная, связанная с личным неприятием определённого круга людей. Ведь не попадал под неудовольствие цензоров Мельников-Печерский, обнажавший язвы общества так, что читателю становится стыдно за человечество, допускающее подобное в обыденности. Может секрет крылся в оторванности писателя от сюжета, которого стремился придерживаться Салтыков? Да и плодотворность не способствовала лучшему усвоению его трудов. Опять этот Николай Щедрин ищет место побольнее: мог думать читатель тогдашних дней.

1857 год — плодотворный период, памятный рядом произведений и иными ныне забытыми. К стёртым из памяти стоит отнести повесть «Жених» и комедийную пьесу «Смерть Пазухина». В повествование вмешался эпистолярий, будто бы придающих правдивость описываемым событиям. Читатель увидит, как в «Женихе» случается приехать барину в город Крутогорск с целью найти прелестную невесту. Он прослышал от товарища, насколько хороши местные девушки, в какой дом не зайди. Не приходится удивляться, наблюдая за творческими изысканиями Салтыкова, искавшего продолжение для начатой истории. Михаил бился и выдавал текст, должный оказаться признанным отдающим сумбурными предположениями о требуемом развитии событий.

Может всё дело в абсурде? Воспоминания заставляют человека приукрашивать прошлое. Некогда Крутогорск мог быть обиталищем обворожительных нимф. Окажись советчик в нём спустя годы, пришёл бы в недоумение, не найдя красот, столкнувшись с разлившейся по окрестностям серостью. Этой же серостью наполнены головы жителей, едва ли не имеющих серый оттенок кожи. Попробуй теперь найти красавицу для души. Салтыков не оставлял попыток, находя необходимые ему решения. Недовольным остался редкий читатель, каким-то образом нашедший повесть «Жених» среди прочих работ, поистине достойных внимания.

В той же мере отдаёт серостью комедия «Смерть Пазухина». Данная пьеса критиковалась за натурализм и подпала под запрет цензуры. Поставить на сцене её смогут не скоро, а успех придёт и того позже, и то на короткое время. Безусловно, желающий увидеть нечто — увидит. Он превознесёт талант Салтыкова и обрадуется, как велик мастер, творивший столь бесподобные вещи. Однако, знакомясь с радужными представлениями о произведениях, сам подобного в них не замечая, вскоре перестаёшь реагировать на оголтелый оптимизм, взращенный в стенах специализированных учебных учреждений, промывших мировосприятие до состояния оторванности от настоящего.

Салтыков оставил разные редакции произведений, представляющие интерес для исследователей его творчества. Изучаются рукописи, сверяются измышленные данные и формируется объёмное собрание сочинений, наполненное далеко не тем, чего желает читатель. Но положительное впечатление всё-таки есть, так как видишь писательское мастерство Салтыкова в полном объёме, получаешь возможность оценить его вклад в литературу полностью. Не всем создавать сплошь прекрасные произведения, порою нужно написать проходные труды. Таковых у Михаила имелось достаточно, потому не станем воспринимать всё им написанное с осознанием одолевающей теперь радости, словно нет ничего лучше на свете, чем дошедшее сквозь века литературное наследие.

Доверимся самому Салтыкову и цензуре, определявшей его рамки. «Жених» и «Смерть Пазухина» (иное название «Царство смерти»), остались частью творчества Михаила, должные считаться важной составляющей им созданного. Ежели кому-то они не понравятся, то не стоит укорять себя в отсутствии вкуса: они не нравились и Салтыкову.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Для исторического романа Николай Полевой выбрал тему распрей князей за обладание московским престолом периода вокняжения Василия II Васильевича, прозванного впоследствии Тёмным. Причиной волнений послужило несогласие с необходимостью передать правление младшему сыну Великого князя Василия I Дмитриевича. Братья Василия II к тому моменту умерли в силу естественных причин или от случавшихся в княжестве моров. Помимо него на престол смели претендовать дети братьев Василия I, такие же внуки Дмитрия Донского: Василий Косой и Дмитрий Шемяка. Полевой решил показать зарождение междоусобицы, ставшей характерной особенностью всего правления Василия II.

Для начала Николай вводит читателя в курс дела. Он пожелал создать произведение в духе Вальтера Скотта. Для него Русь являлась широко раскинувшейся страной, младшей в европейской семье, население которой придерживается квасного патриотизма, проистекающего из стремления любить родной край. Скотт не является для Николая особым примером подражания, поскольку историческую беллетристику человек писал издревле, чему в качестве примера он предлагает Геродота.

Как же написать исторический роман? Полевой выдвигает предположения, стремясь в последующем им соответствовать. Страницы произведения превратились в экспериментальную площадку, мало имеющую отношения к действительно происходившему в прошлом. Читатель может не понять, о чём именно повествует Николай, пока не станут ясными основные черты, наконец-то сообщённые. Не менее важным Полевому показалось иначе представить Шемяку, близким не представлениям о нём у современников, а дабы он соответствовал летописным свидетельствам.

Проблема понимания передачи власти происходит не столько от Василия II, сколько от несогласия с положением Василия I, не совсем достойного считаться московским Великим князем. Уверовав в это, князья станут вступать в противоречия, ведя за собой людей и сталкиваясь на полях сражений, не имея никаких иных целей, кроме осознания важности вокняжения. Мысль действующих людей долго будет тревожить их сердца, тонуть в разговорах и предположениях. Требуется дождаться смерти Великого князя, уже после начиная желать регалий непосредственно себе.

Переломным в повествовании Полевого становится момент, когда необходимо принести клятву верности Василию II. На Руси клятвопреступление всегда считалось худшим из проступков, поэтому, согласившимся поклясться, требовалось до конца следовать данным обещаниям. Но кому приносить данную клятву? Василий Косой считал, что более достоин он, нежели кто-то другой. Новгородцы уговаривали Дмитрия Шемяку заявить о своём праве на престол, тем действуя против воли Московского княжества, стремясь избавиться от притязаний Великого князя на земли их вольной республики.

Как лучше трактовать происходящее на страницах романа? У Полевого собственное представление о прошлом. Допустим, возникновение Москвы он интерпретирует не по летописях, которых якобы придерживается, считая, что Юрий Долгорукий велел Степану Кучке строить город по определённому плану, вместо чего Кучка возвёл угодные ему одному требуемые строения, из-за чего и был впоследствии казнён. В той же мере Николай призывает смотреть на былое, воспринимая его оторванным от имеющего место быть сейчас. Объясняется это на примере кремлёвских стен, возведённых Дмитрием Донским из камня, и уже через пятьдесят лет имевших жалкий вид, как раз к моменту описываемых в произведении событий. Потому нужно понять, как трудно говорить о прошлом, имея о нём иное представление, нежели каким оно могло быть.

О разном пишет Николай, ни на чём долго не останавливаясь. Он хотел показать прошлое шире, нежели о нём можно было судить. Ведь не могли Косой и Шемяка лишь из злых побуждений действовать против Василия II, просто они желали того, что считали должным быть их по праву рождения, стремясь достигнуть обыденными для былых дней способами, убеждая окружающих в правоте суждений. Кто им верит, тот шёл за ними и не боялся отдать жизнь за такие убеждения. История всё рассудит определённым образом. Случись Шемяке взять верх, история могла пойти по иному пути. Но нет смысла рассуждать о так и не случившемся, лучше ещё раз задуматься, почему не произошло другого.

Автор: Константин Трунин

» Read more

После смерти все люди становятся равными друг другу. Кто прежде скупился или прожигал имеющееся без меры, тому более нечего копить, либо тратить. Кто кланялся чинам, более такого сделать не сможет. Высокомерие отныне не будет восприниматься всерьёз. Исчезнут господа и слуги, медикам некого окажется лечить. Возникнет идеальная среда, кажущаяся невозможной. Если существует загробный мир, там не может быть спокойствия в райских кущах или бесконечного угнетения, ведь никакой человек не потерпит подобного однообразия. Но у Сумарокова люди недавно умерли, сохранив прежние стремления. Потом они смирятся с неизбежным, пока же смеют предъявлять требования, вынужденные вскоре согласиться, насколько далеко стала от них прежняя жизнь, словно не имевшая никакого значения перед представшей взору вечностью.

Первый разговор — беседа скупого и мота. К чему скупой жалел деньги, ничего от того не приобретя? Мот, в отличии от него, ныне счастлив, поскольку не имел накоплений и продолжит существовать согласно прежним представлениям. Скупой особо не грустит, ему теперь нечего сберегать. Должен возникнуть вопрос к Сумарокову: он призывал не держаться за имущество, живя ярко и получая удовольствие? Существовать сторожем имущества — не самая лучшая идея, считал Александр. В любом случае, смерть настигает каждого человека, поэтому жить нужно так, чтобы не испытывать угрызений совести на склоне лет.

Второй разговор — беседа высокомерного и низкомерного. Вот их настигла смерть, уже не имеет значения, насколько славен породивший беседующих род. Чваниться нечем, если высокомерного породила именитая женщина, а низкомерный считает всех людей исходящими от Адама. Необходимо обстоятельство, выделяющее людей из толпы им подобных, позволяющее оставаться на прежних позициях и после смерти. Какие аргументы не выдвигай, смерть уравняла в правах. Ежели низы перестали признавать чужой авторитет, придётся с этим смириться.

Третий разговор — беседа господина и слуги. Ранее они находились на разных уровнях, связанные необходимостью присутствия друг друга. Господин продолжит требовать почтения, оного не получая. Слуга волен высказать накопившиеся обиды, укорив в скотском к себе отношении, отказывая продолжать выполнять требования бывшего хозяина. Может всё не настолько будет печально, как тут представлено? Не могут рваться прежние связи, как и быть равных людей. Сумароков допустил определённую ситуацию, продолжая её обыгрывать и в этой беседе.

Четвёртый разговор — беседа медика и стихотворца. Коли все умерли, тогда перестали существовать больные. Не имеет смысла желать здоровья при встрече, так как каждый после смерти здоров. Остаётся понимать, что медик становится бесполезным. Стихотворец иное — он востребован и в загробном мире. Воображение продолжит будоражить ум, давая выход очередным виршам. Допустимо сказать, что стихотворец болен душевно. Вот его и придётся лечить медику. Истинно так, тело умирает, но душа продолжает жить и страдать, нуждающаяся в помощи квалифицированного специалиста.

Как видно, равноправие остаётся уделом мечтателей. Сумароков видел необходимость показать тщетность сегодняшних устремлений, придя к мнению о бесплотности таких дум. Есть обстоятельства, требующие пересмотра к ним отношения, чему всё равно при жизни не бывать. Остаётся надеяться на благоразумие, мало встречающееся среди людей. Зная об исходе, каждый человек живёт, словно завтра его не ожидает расплата. С тлением тела бороться не следует, а вот о душе нужно думать всегда, стараясь найти такие черты, позволяющие иным взглядом смотреть на мир.

Так или иначе, знать истинно о разговорах мёртвых нам не дано. Сомнительно, чтобы это было возможно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Православное ли православие? Оно — цепочка установлений, измысленных кем-то на протяжении двух тысячелетий. Теперь принят определённый вид, имеющий мало общего с первоначальным замыслом деятелей во имя христианства. То — тяжёлая тема для обсуждений, имеющая один схожий момент. Согласно ему возникает единственно возможное суждение — нет истинной правды, а есть люди, желающие нечто принимать за должное быть. Чем не примечателен раскол, случившийся при Никоне? Группа радетелей за веру не нашла общего языка, уничтожив прежде существовавшие порядки. Многие не согласились с переменами, предпочтя прозываться старообрядцами и выполнять обряды на угодный им лад. И ведь не получится переубедить, будто новые требования соответствуют действительности. Проще сказать, что противоположное твоему мнение исходит от дьявола.

Христианская заповедь призывает любить врагов. Но какой христианин ей следует? Церковь, возглавляющая православие, стремится бороться за право на личное представление, осуждая прочие взгляды. Она не любит врагов и не прощает их. Но вот появился человек, не согласный с тем, будто следует кого-то любить, кроме идущих с ним, имеющих схожие представления о вере. Он считает себя истово верным религии, не соглашаясь принять иное мнение. Он такой же православный, но оным не считающийся. Его назовут сектантом и призовут с ним бороться, вместо того, чтобы постараться понять и принять без возражений.

Тем человеком был мельниковский Гриша, выросший без родителей парень, живший в уединении с Богом в душе, борясь с искушениями. Он страстно желал найти похожих на него людей. Словно отрок времён крещения Руси, он желал уйти в пустынные места, вырыть пещеру и жить во славу божественного промысла, принимая страдания. Гриша найдёт живущих в уединении людей, примет их аскетичный образ жизни и подивится силе духа, когда в день съедается хлебный сухарик, укрепляющий тело для ежедневных и еженощных молитв. Быть Грише счастливым, не разойдись он во мнении о понимании религии.

Всякая вера обречена постоянно изменяться. Рождаются подобные Грише, берущиеся сказать другим, как необходимо относиться к устоявшимся представлениям. Не следует любить врагов, нельзя креститься щепоткой, допускается думать о зле и приносить страдание людям. Православие вырождалось, покуда расходились пути до того придерживавшихся единой веры. Установившаяся после форма вызывала недоумение, но не настолько, чтобы мыслить подобно Грише, не признававшего чужое мнение и жившего собственными представлениями.

Читатель задумается, каким желал показать Гришу Мельников. Неужели человеком, склонным к саморазрушению, готовым причинять боль? Из Гриши можно создать инструмент с определёнными свойствами, закладывая в его голову любые мысли, направляя к уничтожению кому-то неугодных явлений. Разве это не прямое подтверждение начинавшихся в России процессов, порождавших молодых людей, шедших на смерть, воплощая идеалы сомнительной полезности? Они не обязательно исповедовали православие, зато их представления позволяли совершаться безумствам, ставившим российское государство перед угрозой уничтожения.

Не о религии писал Павел Мельников повесть. Пусть в центре повествования старовер Гриша, это отвлечение от внимания к более грозным процессам, набиравшим силу. Повесть рассказывает о готовых на безумства людях, не желающих принимать настоящее, живущих иллюзиями. Каким бы образом не обстояло дело сейчас, таковы заслуги предыдущих поколений, стремившихся именно к такому варианту существования. Жить бы в мире и покое, согласившись отказаться от перемен, но не бывать такому в обществе людей, склонных показывать деятельность, будто бы улучшая имеющееся. В итоге проливается кровь, разрушаются установления и вновь появляются недовольные.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Раз начал Мельников о замечательных качествах русских людей говорить, то нельзя обходить их стороной. Случилось Павлу услышать два рассказа, которыми он решил поделиться с читателем. В первом повествование идёт о строгости прибывшего к крестьянам судьи, знавшего законы и наказывавшего за их незнание. Во втором речь заходит о порядках при Аракчееве, но смысл там не такой простой, каким может показаться на первый взгляд.

Казалось бы, всему мера дана определённая. Придерживайся её и будет счастье. Коли велел государь не спать на печке, то подчиняйся. А если разрешил только без соломенной подстилки, исполни и это. Понятно, мудр правитель, проявивший заботу о мужиках. Теперь не станут дома у них гореть. Ежели пожару быть, то в каждом доме на крыше полагается держать кадку с водой и швабру, тем самым способствуя быстрому тушению огня. Зима ли на улице — значения не имеет. Не думал государь о мелочах, но штраф определил в сто рублей. Для выплаты оной суммы придётся продать дом со всем имуществом, ещё и должен останешься. Затруднение в другом — о таких законах крестьянам никто не сообщал.

Об этом Мельников поведал в рассказе «На станции». Прибыл на село отставной военный, ныне ставший судьёй. Человек он честный, взяток не берёт, законы чтит и требует от всех такого же отношения к указам государя. Основа известной ему науки — за незнание закона полагается штраф. Крестьянам не удаётся понять приводимые им доводы, ведь зачем выполнять приказания, не имеющие смысла? Будто в России законы принимаются таким образом, чтобы нельзя было обойтись без их нарушения. Положена кадка с водой на крыше — не спорь. Будешь спорить — лишишься крыши над головой да по миру пойдёшь.

Укорял Павел российское законодательство или он отстаивал необходимость соблюдать законы? Читатель не сможет понять, не сумев придти к мнению, за кем же должна остаться правда. За судьёй, верным предписаниям, или за крестьянами, не настолько тёмными, дабы подчиняться очевидным для них глупостям? Двоякость положения достигается за счёт того, что сперва Мельников показал вполне разумное указание на запрещение создавать условия, способствующие возникновению пожара, потом представил иную ситуацию, согласно которой закон выглядит недоработанным. Только штраф всё равно чрезмерно суров. Потому лучше уступить требованиям государя. Ничего не случится, если поставить кадку с водой на крышу. Лишь бы не оговаривали дополнительно литраж и прочие глупости, за отсутствие которых полагается тот же штраф.

Проще держать язык за зубами. Пришёл к тебе проверяющий, открой ему дверь, покажи требуемое и выполни все указания, какими бы они не казались странными. Подобную тему Мельников развил рассказом «В Чудове». Случилось путнику приметить огрехи Аракчеева, о чём он поспешил доложить жившему в тех местах помещику. Тот с ним согласился, ничего не попишешь против установления. Велено делать так-то и так-то, он послушно выполняет. Вроде бы собеседники признали обоюдную правоту да разошлись. Недалеко ушёл путник, ибо вскоре узнал и вернулся обратно к помещику принять укор от прежде казавшегося солидарного слушателя. Им оказался сам Аракчеев. К тому и мораль рассказа — о всех не устраивающих обстоятельствах рассказывай проверенным людям, способным понять и принять твои суждения. В любом другом случае быть беде. Благо Аракчеев посчитал бледность собеседника доказательством эффективности преподанного урока, не требующим дополнительного наказания. Читатель знает, лучше заплатить сто рублей штрафа, чем принять сто ударов шпицрутенами.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Остались старой закалки баре и среди современников Мельникова. О визите к одному из таких он поведал в рассказе «Именинный пирог». Читателю предстаёт пир на весь мир, устроенный именинником из города Рожнов. Мероприятие устраивалось продолжительное, гулять допускалось неделями. Сколько съедалось и выпивалось — не бралось в расчёт. Если в чём-то барин и был скуп, то самый важный свой праздник он отмечал с размахом. Особой сути узнать из повествования не получится, кроме того, что Павел не зря провёл в Рожнове месяц, коли поучаствовал в подобном празднике живота. Стоит отметить контраст русских нравов, готовых поддерживать повсеместный развал, гуляя при этом на широкую ногу. Потому и нет блага, ибо лучше пустить деньги на ветер, нежели вложить в улучшение благосостояния.

Не полагается быть скупым в случае торжественных мероприятий. Читатель с таким суждением всегда согласится, крепко задумавшись, насколько обосновано иметь суровый нрав и повсеместно изыскивать прибыль, дабы за один момент повеселеть и обратить накопления в радость объевшихся и упившихся людей. Посему рекомендуется отставить проявление печали, усвоив иную сторону русского характера: своя рубашка ближе к телу. Если разговор заходит о личных интересах, там щедрость не знает границ. Давно зреет мысль, якобы Мельников ратовал за коллективное владение имуществом, словно то принесёт пользу для России. Естественно, ни о чём подобном Павел не мыслил. Он подмечал особенности характера населяющих страну людей, подмечая в нём разные грани.

Постепенно русский человек изменяется на страницах произведений Павла, приобретая положительные качества. Так ли они нужны? Два противоположных качества взаимно дополняются, побуждая действовать во имя кратких сладких мгновений. Пусть дорога к дому окажется ужасной, зато сам дом поразит воображение всякого его посетившего. И как-то неважно, что жилище такому человеку могут построить, проявив бережливость не в пользу хозяина. Таков уж русский человек, зачем-то извлекающий прибыль, возводя тонкие стены там, где полагалось строить толстые. Подобная безосновательность всегда служит элементом скорого краха всего. Поняв это, не надо задумываться, почему русский народ строит государства, обречённые на гибель: он не желает создать крепкую постройку, предпочитая заниматься самообманом.

В 1858 году Мельников написал повесть «Бабушкины россказни», вспомнив о детстве. Будем считать, представленная на страницах рассказчица приходилось Павлу прабабушкой. Прожила она долгую жизнь — на момент повествования её возраст находился рядом со столетним юбилеем. Всё перепуталось в голове бабушки, что Мельников постарался в реалистичной манере отобразить. Путая одно с другим, вспоминая разные события, рассказчица создаёт у читателя впечатление женщины, чья память сгущалась и выпадала, отчего она не могла вспомнить события Отечественной войны 1812 года.

Внимательный читатель сумеет выделить из текста требуемые ему фрагменты истории, иначе принять описываемое бабушкой он не сможет. Усвоить получится малую частицу воспоминаний, может по причине отсутствия последовательности в повествовании. Кое-что всё-таки отметить придётся, ибо некоторые россказни достойны внимания. Как пример, случай с почтенным барином, любившим становиться крёстным отцом для всех детей в округе, чем спровоцировал примечательную проблему. Согласно тогда действовавшим правилам, нельзя было сочетаться браком, если жених и невеста имеют общего крёстного отца. Читатель живо представляет, каких укоров удостаивался почтенный барин, оказавшийся столь недальновидным. Впрочем, своя рубашка истинно ближе к телу. Не ему печалиться из-за чужих проблем.

Много историй знает бабушка, малое количество вспомнил Мельников. Передать атмосферу живой беседы у Павла получилось и на этот раз.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нужно быть Мельниковым, чтобы говорить правду и получить за то знак отличия от государя. Что именно он сказал? Снова поделился болью за происходящее в России. Как так получается, что построенное шесть веков назад стоит поныне, а возведённое в прошлом году уже начало разваливаться? Где найти тот момент, когда русский человек забыл про значение слова «совесть»? Во времена Мельникова об этом не вспоминали. Чем более глухие места посещал Павел, тем сильнее печалился. Не станем искать ответ на вопрос: кто именно виноват. Не станем и предполагать, будто должен быть определённый ответственный за происходящее в стране. Безусловно, взять ситуацию под строгий контроль и вернуть былое великолепие возможно. Почему же это делает кто угодно, кроме основного населяющего Россию народа?

Мало ли в стране мест, должных именоваться «Медвежьим углом». Дорога туда есть, но в крайне плохом состоянии. А если она преображается, значит скоро приедет начальство. Для него же подготовлены объекты, вроде моста, дабы показать заботу о поселении. И не беда, ежели по сему мосту запрещено передвигаться, не для простых смертных он возводился.

Чтобы лучше понять положение, нужно общаться с населением. Мельников узнаёт такое, что заставляет стыдиться. Начинаешь задумываться, что не дано России себя пересилить и смотреть на действительность другим взглядом. Всё в обществе построено на круговой поруке. Если кто желает чем-то заняться, должен каждому заинтересованному лицу заплатить за одобрение измысленного им проекта. Нужно сделать так, дабы самому осталось процентов двадцать от всех затрат. Такая схема применяется ко всему, в том числе и к строительству объектов. Потому немудрено видеть результат производимых усилий. Не простоит и века постройка, в силу объективных причин лишённая шанса быть построенной из качественных материалов с соблюдением технологии строительства на требуемом для того уровне.

Неужели никто не пытается в России поступать на благо? Такие люди есть. Они понимают значение слова «совесть», стремясь ему соответствовать. Только никто не доверит таким людям ответственное дело, не получив за то полагающихся им сумм. Вот и разваливается страна, населённая людьми, не готовыми думать о предстоящем, предпочитая существовать в гниющем настоящем, чему они сами способствуют.

Сходным по духу получился рассказ «Непременный». В отличии от прежнего творчества Мельникова читается с трудом. Объяснение тому в форме подачи. Уже нет понимания происходящего. Мельников отстранился и рассказывает известную ему историю, не дозволяя себе в ней присутствовать. Значит нужно говорить о беллетристическом подходе, плохо удавшемся. Повествовательное наполнение осталось неизменным, Павел описывал пороки общества, связанные с коррупцией.

Остаётся удивляться, насколько ослабла цензура, дозволявшая к публикации прямое обличение. Этому способствовала позиция Павла, не высказывавшего недовольство по адресу государя, трактуя им виденное от утерявших совесть людей. Излишне русский народ привык заботиться об удовлетворении собственных интересов, забывая про окружающих. Попробуй такое исправить, ежели каждый мыслит необходимостью извлечь личную прибыль, не считаясь со страданиями других. Не беда, если рухнут стены дома, главное — мошна набита откатами.

Входить в положение нуждающихся русский человек не стремился. Пусть уродилось много гусей в неурожайный год, мало кому это покажется важным. Но гусь — птица прожорливая, требующая большое количество корма. Вместо выработки определённой позиции, с целью найти выход из создавшегося затруднения, все скорее утопят друг друга, палец о палец не ударяя.

Знак отличия Мельников получил, а стал ли государь взывать к совести населявших Империю людей?

Автор: Константин Трунин

» Read more