trounin.ru

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Плохое отношение помещика к крепостным — практически воспринимается обыденным явлением. Но имелись и противоположные случаи, о которых не особо принято говорить. Гораздо лучше вовсе искоренить крепостничество, так избавив большую часть людей от угнетения. Правда придётся пострадать и крепостным, обласканным судьбой. Впрочем, понимание ласки довольно относительно. Вместе с тем, эмансипация несла в себе существенное отрицательное значение — она губила души, не способные к самостоятельному существованию. Имелись и такие! Как раз о них Терпигорев взялся рассказать.

Быть вышивальщицей — тяжёлый труд. Грозит он слепотой в молодом возрасте. С ослепшими крепостными помещику делать вовсе нечего. Значительная их часть должна была претерпевать ужасное к себе отношение. Проще говоря, влачить жалкое существование. Однако, те, кто ценил их труд, создавали для них в меру идеальные условия. Таковые были заведены у бабушки Сергея, куда он часто наведывался. Но вот места пребывания слепых вышивальщиц ему видеть не доводилось. Ему было интересно, как они действительно продолжают жить. По рассказам родственников — они живут при сносных обстоятельствах, получают всё им нужное и проводят время в бездействии, либо греются под солнечными лучами.

Прежде знакомства со слепыми вышивальщицами, Терпигорев привычно дополнял повествование связанными по смыслу историями. Вроде бы у бабушки был в имении рай для крепостных. Но сама бабушка испытывала неудовлетворение поведением мужа, продолжавшим зажимать крестьянских девок. И хочешь, либо не хочешь, а предпринимать меры следовало. Потому, вместо рая, те девки попадали в ад — их отправляли на край имения, принудительно отдавали за пахаря, желательно недалёкого ума. Понятно, ни одна из девок повинна в интересе помещика не была. Воспротивиться или оказать сопротивление, значило разозлить хозяина. Тот и убить мог, случись ему прогневаться. Пусть и понёс бы за то наказание, но скорее символическое, порою и вовсе избегнув даже осуждения.

Крепостные находятся в положении, преодолеть которое они не в состоянии. Они полностью зависимы от воли помещика. Это раз за разом вызывает негодование Сергея, постоянно о том сетующего. Как можно отдать крепостную девку за пахаря-дурака, осознавая отсутствие за ней вины? Для Терпигорева подобное стало причиной напомнить, насколько шаг в сторону рая или ада оказывался малозначительным. Может потому в повествовании показана судьба двух сестёр: одна отправилась в ад, другая пребывала в раю. Да разве была существенная разница, ежели ад с раем не являлись воплощением крайнего наказания? Сомнительно ведь попасть в рай, будучи уже слепым.

Всё-таки Терпигорев увидит рай для слепых вышивальщиц. Это прекрасное место для человека, вынужденного в бессилии оканчивать дни в стороне от жизни. Добрая к искусницам хозяйка не забывала труда, давшего ей возможность созерцать лучшее из творений рук человеческих. Для вышивальщиц отвели закрытое помещение, их хорошо кормили и не чинили им препятствий в осуществлении досуга. Пусть досуг и заключался в прогулках в любое время. Жить бы слепым таким образом дальше, не случились вести — грядёт отмена крепостного права, значит нужно все семьи воссоединить. Это значило одно — принудительная обязанность разрушить рай. Хозяйке пришлось вернуть слепых вышивальщиц по домам. Сомнительно, чтобы им стало лучше от эмансипации. Иного для них не предусматривалось — без каких-либо исключений.

Конечно, добродушная хозяйка могла найти способ озаботиться о судьбе любимиц. Стоит предполагать, что Терпигорев досказывал по ставшему ему известным со слов других, нежели он тому был непосредственным очевидцем. Значит и читателю остаётся гадать. Предстоит и увериться — рай среди крепостничества казался достижимым.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лучший способ заставить о себе говорить — плюнуть людям в душу. Неважно, как ты мыслишь на самом деле. Главное, добейся гневного отклика, чтобы у людей появилось стремление возмущаться твоим мнением, вплоть до желания тебя придушить. Ежели будешь действовать иначе, умасливать и обходить острые углы — никто и не задумается о твоей личности. Собственно, подобное поведение с древнейших времён служит на пользу всякому, кому нужна популярность. Будущие поколения, с той же пеной у рта, станут спорить о тобою совершённом, а многие и вовсе будут оправдывать. Что же, самобичевание у человечества не отнять. Вот и Салтыков задумал описать обыденность, на протяжении 1872 года публикуя в «Отечественных записках» «Дневник провинциала в Петербурге».

Была поставлена задача описать столицу Российской Империи от лица неофита. Приехал в город человек из провинции, порядков не знает, куда пойти не ведает, чем заняться не предполагает. Он думает, что поплывёт по течению, таким образом не затерявшись в ритме Петербурга. А что есть столица? Это светская жизнь, походы на представления и весёлое времяпровождение, без осмысления поступков. Словно и не в России он оказался, подавшись в некое отдалённое от страны место, где действуют иные правила существования. Никаких тихих домашних посиделок с родными не будет, как и трезвого взгляда на действительность. Молодому человеку в Петербурге полагается в театры ходить, спиртное пить и с восходом солнца ко сну отходить.

Но такая жизнь — большая скука. Нужно будоражить общество, сыпать соль на раны и греметь на каждом углу. Лучшим способом для того во времена Салтыкова становился выпуск периодического издания, причём сатирической направленности. Газета должна стать рупором юной мысли, ужасая соотечественников затрагиванием проблематики их бесполезного бытия. Ещё лучше пропеть гимн сибаритам, показав тому же обществу прелесть жизни в роскоши. Если Россия того не поймёт, то столица подобное издание читать согласится.

Чем дальше Салтыков повествовал, тем глубже зарывался в стремление обозначить новые человеческие заблуждения. Иной раз Михаил мог остановиться на определённой теме, продолжая раскрывать её из очерка в очерк, вроде затронутой им прослойки общества — так называемых пенкоснимателей. К аллюзиям доступ в «Дневнике провинциала» был закрыт, поэтому современник без сомнения понимал, о ком Михаил брался рассказывать. Салтыков не испытывал опасений, данный цикл он публиковал под псевдонимом.

Прямым продолжением стали части произведения, написанные в 1873 году. Михаил дал им название «В больнице для умалишённых». Первые главы были опубликованы в «Отечественных записках», последняя осталась в архиве Салтыкова. Вполне разумным явилось решение поместить главное действующее лицо в учреждение для психически нездоровых людей. Поводом стало стойкое убеждение, что у него украли миллион. Поверить в столь явную выдумку столичное общество не могло, поэтому провинциала изолировали, пока он пребывал в бессознательном состоянии. В дальнейшем ему предстояло свыкнуться с изменившимися обстоятельствами существования. И для Михаила в том появилась возможность оправдать автора «Записок провинциала в Петербурге», поскольку он будто бы взялся за написание продолжения, публикуя произведение «В больнице для умалишённых» под своим основным псевдонимом Н. Щедрин.

Читающая публика склонна видеть в сатире собственное присутствие. Потому, как не старайся создавать портреты, имеющие отдалённое сходство. Кому-то обязательно привидится истина, либо оную он примет за правду, никак не соглашаясь с прочими мнениями. Оттого и не сможет Салтыков завершить публикацию, получив упрёк в возведении хулы на лиц из великих князей.

Автор: Константин Трунин

» Read more

В применении аллюзий аппетиты Салтыкова были непомерны. Он прямо испытывал эзопов язык на прочность, измыслив для повествования свой собственный мир, отдалённо напоминающий Россию. Михаил под помпадурами понимал губернаторов, под митрофанами — дворянство, под ташкентцами — особо ушлых чиновников, склонных к поиску личной выгоды во всём им подвластном. О последних он сложил цикл из статей, написанных с 1869 по 1872 год. О самом Ташкенте он не сообщал. Данный город послужил примером, как став частью Российский Империи, можно было подвергнуться опустошению жадными до всего руками. Таковая ситуация имела широкое распространение по всей стране, но Ташкент стал тому очередным доказательством.

Помимо разделов «От автора» и «Введение», «Господа ташкентцы» включают следующие статьи: «Что такое ташкентцы?», «Из воспоминаний одного просветителя» (в двух нумерах), «Митрофаны», «Ташкентцы-цивилизаторы» и «Ташкентцы приготовительного класса» (в четырёх параллелях).

Дабы понять содержание, лучше быть современником Салтыкова, иначе аллюзии Михаила останутся не до конца понятными. Конечно, можно представить, что Салтыков писал на вечные темы, будто в России всё в той же мере, словно ничего не меняется. И даже увериться в полной правоте сего суждения. Однако, в государстве случались изменения, поменялось и мировоззрение людей. Если в чём и сохранялось соответствие с прошлым, то в общих чертах. Это понятно уже из-за, допустим, такого факта, как искоренение дворянства. Собственно, митрофанов в России не осталось. И снова читатель может возразить, указав на людей, с особым взглядом взирающих на карьерную лестницу. Что же, митрофаны сделали осью своего существования табель о рангах, проявляя к ней чаяния и печали, думая лишь о необходимости стать рангом выше.

Хорошо, а кто всё-таки является ташкентцами? Это обитатели ташкента, то есть такого поселения, где нет ни учебных, ни просветительных учреждений, зато стоит в центре острог. И нет там тех учреждений по причине их ненужности непосредственно ташкентцам. Им проще завести подсобное хозяйство, брать им вовсе для него не нужное, созидать вокруг себя пустоту и исчезать, ничего толком своим присутствием не сообщив. В том их основное отличие от митрофанов, которым главное меньше сделать и успокоиться, закинув ноги на стол. Ежели митрофан способен удовлетвориться малым, только бы ранг выше имел, то ташкентец будет поглощать всё больше и больше, невзирая на перспективу оказаться вовсе без всего.

В 1872 году стал перед Салтыковым вопрос: как развивать повествование дальше? Может лучше рассказывать о чём-то другом, более доступном пониманию читателя? Как пример, вернуться к помпадурам. Это не настолько трудно будет осмыслить, как аллюзии на дворян и чиновников. Да и возвести хулу на всех не получится, поскольку не каждый на службе думает определённым образом, чего не скажешь о губернаторах, среди которых редко встретишь человека иного склада ума, нежели им всем присущ. Потому дальнейшее внимание будет приложено к сочинению «Помпадуров и помпадурш».

И всё же, Салтыков попытался практически представить ташкентцев, сочинив несколько набросков. Результат вышел у него неудовлетворительным. Начатое он не сумел довести до конца. Да и выходили у него скорее митрофаны, мало отличимые от фонвизинского недоросля. Продолжать повествовать, подражая сказанному за девяносто лет до Салтыкова, оказалось лишённым смысла. Видимо поэтому, как и по некоторым другим причинам, Михаил окончательно решил прекратить работу над циклом. К тому же, он был излишне прямолинеен, ежели всё-таки выступил за персонификацию, взяв за основу не совсем аллюзию, а прямую отсылку к реально существующему городу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Среди родни Сергея имелась тётя Клёдя… Клавдия Васильевна, губившая крепостные души, занимавшаяся скопидомством и ссужавшая деньги. Никто её не любил, но многие были ей обязаны. Когда не к кому было больше обратиться, просили о помощи как раз её. Она не отказывала, всегда шла на встречу… если бы не выставляемые ею требования. Прослыв за последнюю надежду, именно она заставляла злиться на неё должников. Вроде бы и не к чему высказывать по её адресу осуждения, если бы не случилась Крымская война, послужившая тёте Клёде источником дополнительного дохода — она принялась за продажу крестьян, изыскивая в том ощутимую выгоду.

Сергей прямо сообщает — прежде ему доводилось становиться свидетелем продажи имений вместе с дворней. Теперь же он узнавал для него неприятное. Оказалось, что можно продавать крепостных отдельно не только от имений, но и вообще от семей. С Крымской войной делать то оказалось ощутимо выгоднее. Каких только афер с призывом в армию не совершали. Мещане, не имевшие крестьян, оных выкупали и отправляли воевать вместо себя. Им-то и способствовала Клавдия Васильевна своей деятельностью. Более того, по уговору, ежели крепостные выживали, они возвращались обратно под её владение.

Как же жила тётя Клёдя? В оставленном на её попечение имении она показывалась редко. Чаще разъезжала по домам должников, останавливаясь ровно до того срока, пока не будет выплачен долг, либо перезаключён договор с начислением новых процентов, либо дело переходило в суд, чаще означавший полную продажу имущества. Поэтому должники шли на разорение, всячески пытаясь отсрочить платёж. Порою они сами доводили себя до крайности, только бы откупиться от жадного взора Клавдии Васильевны, пусть бы она покинула их дом.

Заезжала Клавдия Васильевна и к Терпигоревым, проведать мать Серёжи — свою кузину. Семейство Терпигоревых перед тётей Клёдей долгов не имело, жило чинно и благородно, и крестьян не думали продавать, как и не покупали. Существовали они тем же укладом, каковой достался от предков. Привозила с собой Клавдия Васильевна племянника — весьма болезненного мальчика, чьё самочувствие вызывало постоянные опасения. Страдал он скорее душевными переживаниями. И не мог тот мальчик придти в себя, находясь рядом с тётей Клёдей. Тётя словно и не заботилась о нём, хотя проявляла всяческое внимание.

Что же, Клавдия Васильевна не изменила своим привычкам до смерти. Для чего она наживалась на людском горе — непонятно. Выжимая соки из должников, отправляя крепостных на войну, сея кругом страдания, порождая к себе ненависть, она будто не задумывалась о будущем. Ведь ей предстоит умереть. Кто тогда придёт на её могилу? Разве только увлажнить почву, хоть и не слезами, зато от души, пожелав основательно прожариться под присмотром чертей. Разве лишь на племянника оставались чаяния тётя Клёди. На это Терпигорев возразит, указав на скорую смерть и племянника, пережившего Клавдию Васильевну на несколько лет.

Конечно, тётка Серёжи существовала бы одинаково хорошо, даже не будь она помещицей. Продавать крепостных по законодательству не запрещалось. На войну или в услужение — дело непосредственного владельца душ. Даже наживаясь, она продолжала плодотворную деятельность. Будучи человеком со столь неприятным нравом, Клавдия Васильевна и не должна была задумываться о будущем. Сергей может укорять, высказывать недоумение, говорить о неблагоразумии такового отношения к людям. Однако, сколько уже сказано и перерассказано, но взывать к справедливости никогда не оказывается полезным для общества. Просто, если есть возможность заработать малое, в том числе и при том бесполезное, оно всё равно будет заработано.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Из цикла рассказов «Потревоженные тени»

Рабы страстей — такова характеристика дворянства России накануне отмены крепостного права. Чего они хотели от жизни? Пожалуй, ничего. Имения они спускали игрой в карты, не отдавая себе в том отчёта. Не разменивались и человеческими жизнями, за имениями закреплёнными. Дворяне быстро горели и ещё быстрее внутренне выгорали. Осудить их было некому, ибо таким было определённое за ними право. Для Терпигорева это стало поводом написать о дяде. Тот жил в Петербурге, завёл связь с юной актрисой и соизволил её привести в родовое поместье. Что случилось дальше — трагедия, стоившая жизни четырём.

Подобную связь родственники осуждали. Пусть девица красива, занятна манерами, но она не принадлежит к кругу дворянства. Даже с дворней обращаться не умеет, ласково просит об одолжении уделить ей внимание, сделав нечто определённое. Крепостные над этим посмеивались, не видя в ней способности стать барыней над ними. Впрочем, спорить с ней не дозволялось, поэтому следовало угождать прихотям. И как-то захотелось девице прокатиться на лошади, причём по тонкому льду. Дальнейший ход событий должен быть ясен. Девица провалилась, её ели спасли, теперь она лежит в горячке, беременность преждевременно разрешилась выкидышем.

Первый поступок хозяина — он высек сопровождавших девицу людей. Высек так, что один помер сразу, второй — немного погодя. Убивать крестьян тогда уже не допускалось, из-за чего дяде Сергея пришлось подговаривать доктора и писать множество сопроводительных бумаг. В любом случае, серьёзного наказания он бы не испытал. Сергея возмущало другое. Девицу отговаривали ехать по тонкому льду, она настояла. Пострадала ведь по собственной воле. И отказать в её намерении дворня не могла. Значит, смерть для них — несправедливый результат гнева рассвирепевшего хозяина.

Но не это стремился показать Терпигорев. Поступок дяди некрасив и ужасен. Да нужно проследить за последующими событиями. Девица продолжала хворать, у неё открылась горлом кровь, всем стало ясно — больна чахоткой. Следовательно, конец её близок, суждено ей умереть в возрасте восемнадцати лет. Горевал ли дядя Сергея? Отнюдь, он спешно уехал в Петербург, оставив умиравшую на попечение своей родни. Она и скончалась как раз в доме Терпигоревых.

Что же с дядей? Оказалось, он взялся за ум и нашёл пассию с состоянием. Что ему мешало поступить так раньше? Видимо, каждому человеку следует пережить яркое любовное чувство, связанное с часто его сопровождающим разочарованием. Осознав, насколько бессмысленно жить в согласии с чувствами, дядя Сергея перестроился на позицию рационально смотрящего на действительность. Так звучит оправдание его поступков со стороны читателя. С другой стороны — дядя был обязан понести наказание, виновный в смерти хоть и не четырёх, но двоих точно, причём доведённых до смерти его собственными руками.

Терпигорев постарался обсудить и ещё одну проблему. Как он должен отныне смотреть в глаза дяде? В прежней мере отвечать ему любезностью не получится. Так поступать — равносильно признанию его деяния за обыденное, вполне допустимое и порицанию не подлежащее. Ничего подобного Сергей и помыслить не мог. Несмотря на тогда ещё малый возраст, он тяготел к справедливости. Всякий человек достоин жизни, никто не может самовольно убивать людей. А если так поступает, к нему обязательно следует применять смиряющие нрав меры. Обстоятельства прошлого тому не способствовали. Посему, убив, дядя словно и не совершал такого, вследствие чего он обязан понести наказание.

Оставалось надеяться, в России больше не возникнет аналогичных обстоятельств, когда на противоправные деяния общество будет смотреть сквозь пальцы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Чей дядя самых честных правил? Копытьева — главного героя произведения Сергея Аксакова. Он содержал юношу, взял сиротой сызмальства, во всём ему потакая. Сам юноша талантами не блистал. Одно угнетало его — жизнь в деревне. Отпустил тогда дядя Копытьева в столицу, дабы нашёл там место по нраву. Посылал постоянно деньги юноше, на которые он и обеспечивал досуг. Заработанное Копытьев не держал в руках, тратил на всё, причём не прикладывая ума к тому. Но не на ветер заработок он пускал, а оказывал помощь всякому, ибо дядиных денег ему хватало. Был он скромен, отчего и можно говорить о нём без осуждения. И вот дядя занемог. Уважать себя он Копытьева не заставлял, лишь упросив вернуться, дабы принять дела и стать владетелем над его имением. Не было в том никакой скуки, и лекарство если ему и подносили, то из чистых побуждений. Что же, отчего Копытьев не Евгений?

«Копытьева» Аксаков писал в необычном для себя литературном изыскании. Эта история является вымыслом. Правдив только момент отправной точки, сообщающий о наводнении в Петербурге. Прочее — некий опыт о чём-то, скорее понимаемый высказываемым в противовес пушкинского Онегина. Читателю предлагался честный и открытый человек, существующий без поиска особого смысла бытия, ни к кому и ни к чему не испытывающий пренебрежения. Он кристально чист — и этим прекрасен. Касательно его лёгкого отношения к действительности — он ещё молод, не нашёл себя и потому предающийся собственным тихим страстям. Просто читателю не сообщается дополнительной информации.

Аксаков планировал написать повесть, но далее короткого вступления к повествованию не продвинулся. Данный отрывок даже не публиковался при жизни, то сделал спустя шесть лет его сын — Иван. По данному обстоятельству отрывок и не воспринимается полноценным произведением, оставляющим читателя с ощущением незаконченности. Будучи показан прекрасным человеком, Копытьев действительно устремляется по первому зову к дяде, тем более делая то с мучениями, ибо стояло лето, следовательно и дороги до Москвы представляли из себя страшное зрелище, по которым если и стоило ездить, то только зимой.

Кем был Копытьев в столице? Служил он коллежским секретарём, жалованье действительно тратил на нужды других — например, бедных служителей того же ведомства. Больше всего любил театр. И уже при этом в образе Копытьева так и желает предстать сам молодой Аксаков, что в той же мере провёл детство в деревне, приезжал в Петербург и предавался театральной страсти. По уму из Копытьева мог выйти чиновник. Да хоть в цензурный комитет он мог перейти. Не обходил Копытьев вниманием и карты, хотя был воздержан в игре. Жил в столице он долгие годы безвылазно, пока не пришло то самое письмо от дяди — с призывом поскорее возвращаться. Тогда же Копытьев вышел в отставку, летя по зову в пыли на почтовых.

Дальнейшее повествование обязательно бы представило читателю непосредственно Аксакова. Впрочем, описывать увлечения Копытьева — значит повторять прежде рассказанное в воспоминаниях. Может потому Копытьев вышел дельным человеком, что думал о красе ногтей? То есть создавался в противовес собственного мироощущения Сергея, однако с сохранением в нём порядочности. Это тот же Аксаков, только живших несколько иначе. Как знать, и за Копытьевым могла на страницах закрепиться слава писателя. Однако, в виду старости и слабости здоровья, работать над продолжением повествования Сергей не стал. Последнее известие о Копытьеве — стал он дельным человеком, и лучше выдумать не мог.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дополним портрет Аксакова-охотника иными его работами, ранее оставшимися без упоминания. Конечно, это интерес Сергея к истинно первому охотнику на Руси, взявшемуся прежде его сообщить об особенностях ремесла охоты. Речь про труд царя Алексея Михайловича — отца Петра Великого. Назывался тот труд так: «Урядник сокольничья пути». Аксаков в 1855 году приложил к нему пояснительную записку, чтобы читатель помнил и ценил сей полезный исторический документ, редко для кого хотя бы известный.

Сергей и сам знает о соколах. Любит и ценит охоту с ними. Он уведомляет читателя, какие соколы существуют, как они охотятся. Ведь не всякий сокол стремительно набирает высоту, складывает крылья и тут же пикирует. Чаще сокол поднимается ввысь кругами, и, уже достигнув определённого момента, обрушивается на жертву. Скорость его пикирования так высока, что у добычи отсекается голова, либо наносятся иные значительные повреждения.

За 1856 год Аксаковым написана заметка «Замечания и наблюдения охотника брать грибы». Ведь и это охота, причём не менее увлекательная, нежели выслеживание птиц или ужение рыбы. Но о грибах надо достаточно знать. Не все они съедобны, есть и ядовитые, но есть и условно съедобные, способные причинить вред здоровью, если не будут заранее специальным образом подготовлены к употреблению. Впрочем, Аксаков не делит на ядовитые и условно съедобные — их он называет несъедобными. Называются грибы чаще по месту их нахождения, обычно по деревьям, под которыми встречаются, причём в большей части случаев растут с северной стороны. Разбил Сергей и заблуждение, будто если гриб сразу не срезать, потом его там же никогда не найдёшь. Отнюдь, Аксаков специально наблюдал, дожидаясь лучшего момента для снятия, мог и шляпку обломить — гриб всё равно продолжал расти.

В 1857 году написано стихотворение «Послание к А. Н. Майкову». Без особых поэтических изысков, описывая им излюбленное, Сергей сообщал об отношении к природе, как ему хорошо удить рыбу, как окунь жадно хватает насадку и тянет её на дно, как вступает он — Аксаков — в дело, без спешки томит наглеца, предвкушая удачный улов. Даже нашлись строчки для описания ужения ерша.

Помимо этого, в 1858 году Сергей составил отзыв о «Журнале Охоты». Замечательно знать — в России выходит периодическое издание по столь важному для него увлечению. Только вот об охоте на просторах России сообщается на его страницах редко. Обычно читатель узнаёт про особенности добывания кугуара и льва в Африке, либо иных зверей в Шотландии. А то и сообщается о ловле грача, с приложением блюд из него. Да вот в России как-то не едят грачей, не по вкусу эта птица. И всё же есть за какие заслуги ценить сей журнал.

Именно на страницах «Журнала Охоты» был опубликован охотничий дневник царя Алексея Михайловича. Встречается и подобие записок охотника Костромской губернии. И всё же гораздо меньше описания русских охот, чем того хотелось бы. Пусть и печалился Аксаков, удручался низким тиражам, что не мешало ему с интересом знакомиться с каждой статьёй. Остаётся предполагать, Сергей знал — вскоре об охоте станут писать больше, на самые разные темы, в том числе и об охотах на российских просторах.

Вот теперь можно подводить итог увлечениям Сергея Аксакова. Его принято называть дедушкой всех российских охотников, и тем, кто привил любовь к природе, призывая ценить саму охоту за удовольствие, которое она приносит, но никак не за достигаемый результат.

Автор: Константин Трунин

» Read more

После публикации «Записок об уженье рыбы» и «Записок ружейного охотника», Аксаков стал внимательнее относиться к своим увлечениям. Ему хотелось сообщить более, нежели он успел поведать читателю. Альманах опубликовать у него не получилось, зато сборник со схожим содержанием нашёл спрос. Сергей сразу брался рассудить, как вообще появляется пристрастие к охоте. В самом деле: как? Толком на вопрос не ответишь, но приметить среди мальчишек будущего охотника сможешь точно. Ежели ребёнок не ходит спокойно мимо домашних животных, шпыняет их или чем-то в них запускает, то это и есть — будущий охотник. Сам Аксаков говорит — страсть к охоте у него проявилась с начала забавы по ловле воробьёв. После он дорос до ружья. Ну а к старости предпочёл оказаться рыбаком.

Как научить ястреба ловить птицу? Об этом Сергей взялся рассказать в очерке «Охота с ястребом за перепёлками». Не так просто выучить этого хищника охотиться. Нужно знать приёмы, иначе будущий ловец перепёлок не доставит удовольствия. Ведь чем примечательна таковая охота? Прелесть в ястребе, что молнией падает на жертву. Вот за это охота с ним и ценится. А ежели ястреб не набирает полагающуюся высоту, пикирует не в должной мере, то и хвалиться будет нечем. Кому интересны изыскания в данной области, тот точно заинтересуется точкой зрения Аксакова.

Есть статья «Прилёт дичи и некоторых других птиц в Оренбургской губернии». Сергей просто фиксировал соответствующие моменты. Наблюдения он вёл многие годы, потому материала для анализа накопил порядочно. Для охотника на птицу предлагалась и другая статья — «Ловля шатром тетеревов и куропаток». Сии птицы — излюбленное блюдо россиян. Много проще их ловит шатром.

Для ценителей лисьего меха предлагается заметка «Выниманье лисят». Со времён Руси сохранилось такое умение, согласно которому следует извлечь лисят из норы, затем вырастить во взрослую особь, таким образом получая требуемую для выделки лисью шкуру. Благо нора у лисы неглубокая и широкая, чаще всего прежде вырытая барсуком. Найти саму нору — не проблема. Достаточно приметить вокруг шерсть лисы. Достать лисят не вызовет затруднений — всего лишь требуется раскопать.

Вообще, охота идеализируется в художественной литературе, тогда как в повседневности это обыденный процесс. Считается, подстрелить бекаса может очень меткий стрелок, ибо птица мелка и быстра. Однако, стреляют в бекасов на близком расстоянии и дробью, отчего сразу можно подстрелить до трёх и более. Без каких-либо затруднений ловят прочую живность. Если не шатром, так обустройством ловушек, как рассказано в статье «Ловля мелких зверьков», либо капканом — в статье «Капканный промысел». Охотиться можно без всякого ружья — так следует из статьи «Гоньба лис и волков». Достаточно лошади и стремления, отчего загнать получится буквально до смерти. Лучше выходить на такую охоту не одному, а группой.

Дополняет содержание статья «Несколько слов о суевериях и приметах охотников». Каких только суеверий не существует, как общепринятых, так и основанных на личных наблюдениях. Помимо этого в сборник вошли очерки «Счастливый случай», «Странные случаи на охоте», «Необыкновенный случай» и «Новые охотничьи заметки». В них Аксаков оказался пространным рассказчиком, желавшим с жаром поведать о с ним имевшем место. Но, как должно быть понятно, такие истории занимательнее услышать от него самого, так как бумага не может полностью передать спектр отражаемых эмоций.

На этом с охотой пока не закончено. Сергей ещё напишет несколько заметок.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Всякий творец, имеющий желание создать нечто поучительное, бесконечное количество раз приступает к написанию и тут же отступает, ежели не может удовлетвориться должным результатом. К числу таковых допустимо отнести и Екатерину. Зачем ей — государыне — писать несусветное? Что толку от произведения, способного увлечь на час, а после оставить без чувства опустошения? Нет, такого делать не следует. Если произведение не получается — лучше с ним расстаться. Может по той причине и остались отрывки её творчества в архивах, брошенные; и более работа над ними не возобновлялась.

В 1787 году сочинено одно действие для пьесы «Врун», названной по имени слуги барина. Его хозяин наведывался в Москву на поиски приключений, он же желал видеть каждого жителя России в достатке, чтобы страна процветала. За разговорами речь подойдёт к истории о двух господах, покинувших страну из желания стреляться. Почему не осуществить задуманное дома? В России дуэли воспрещались. Частично с этим произведением перекликается другая недописанная пьеса — «Баба бредит, чёрт ли ей верит»: на её страницах упоминались те два выехавшие за границу господина. А сама пьеса создавалась на основе распространяемых слухов, которым муж рассказчицы отказывался верить.

За 1787 год имеется ещё один отрывок, именуемый «Вольным переложением с английского», основанный на комедии Ричарда Шеридана, позднее в русском переводе получившей название «Школы злословия». Из доступного вниманию текста трудно установить, какие должны последовать события. За главного персонажа выступает вдова Пустобаева, упоминается и сваха — мастерица сводить людей.

Есть ещё отрывок по мотивам без установленной даты. Это вольное переложение из Кальдерона. Екатерина дала комедии название «Чулан», тогда как в оригинале «El escondido y la tapada». Становилось известно, как молодой барин ехал прочь от дяди, направляясь скорее всего в Москву. Ему не хотелось принимать волю патрона. Не станет пылкий юноша закрывать сердце от любви. Уж лучше податься на просторы, как он и поступил. Теперь же пришлось остановиться прямо в лесу, привязать лошадь к дереву и готовиться к отдыху. Рядом оказалась увязшая в грязи карета. Как становится понятным — от чего бежал молодой барин, то ему предстоит решать сейчас и сегодня. Для юмористической составляющей сообщалось, что барыня вылетела из кареты и вынуждено купалась в луже, словно непослушный поросёнок. Надо срочно её спасать от опасности! К сожалению, с началом второго действия повествование обрывается.

Остальное — короткие отрывки, ничего существенного не сообщающие, лишь доказывающие склонность Екатерины браться и оставлять без внимания, если она не намеревалась продолжать. Все они без указания даты работы над ними.

Более цельным представлено произведение «Навплия». В рукописи нет перечня действующих лиц. Пьеса названа по имени главной героини, с первых строк причитающей о несчастной любви. Её ласково успокаивает мать, упрашивая не совершать необдуманных поступков, объясняя их неблагоразумием и глупостью.

Прочее, до нас дошедшее, сугубо изыскания Пыпина, как собирателя творчества Екатерины. Есть абзац текста с названием «Глупому сыну не в помощь богатство». Есть заготовки без названия. Одна из них — перечень действующих лиц с их характеристиками. Вторая — содержит краткий пересказ: скончался дядя, был он скуп и ценил науки, советовал сестре выйти замуж. Также нечто вперемешку из французских и русских слов. Отдельно выводится список драматических произведений, самостоятельно составленный Екатериной.

Должны существовать и другие творческие изыскания Екатерины. Если они есть, со временем о них станет известно.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Третье произведение Екатерины о первых князьях Руси закончено не было. Для театра оно не предназначалось, скорее имело вид либретто для оперного исполнения. Широко использовались стихотворные зарисовки Михаила Ломоносова, коими постоянно прерывается повествование. Должна была быть поведана история, продолжающая сообщать о жизни Олега. Как раз в день наступления описываемого исторического эпизода случилось два события, одновременно радостных. Непосредственно вернулся Олег из похода на греков, также у Игоря родился сын — Святослав. Но уже к концу первого действия сбывается пророчество — Олега жалит змея на месте захоронения коня.

Дальнейшее развитие событий не противоречит общепринятой истории, передающейся в неизменном виде со времён Нестора Летописца. Снижена лишь роль Ольги для происходящих событий, тогда как к ней следовало перейти в пятом действии, или отложить до отдельного воплощения в произведении, в котором полагалось представить на сцене месть. Самого убийства Игоря не происходит, до того момента Екатерина повествование не довела. Пока зрело недовольство древлян, но не излишними поборами княжеской дружины, а самим фактом необходимости платить дань.

Екатерина вносит новшество. Не одни древляне желали отказаться от покровительства Руси. О том мыслили многие племена, подчинённые власти Игоря. И это невзирая на мощь, с которой Русь обрушивалась на непокорных, диктуя волю и требуя принесения даров за усмирение нрава. Игорь мог собрать громадную силу, но именно этого в то время сделать не мог. Не только Русь ходила на греков, тем же занимались все, с кем Русь предпочитала объединяться для завоевательных походов. Как раз нечто похожее происходило, что ослабило княжескую власть: россы с булгарами вновь выдвинулись на Царьград.

Почему Екатерина остановилась? Создание версии былого от монаршего лица — особого значения для подданных информация. Может чего-то она начала опасаться? Уже сам факт смерти Олега должен был наводить на соответствующие мысли. Погибнуть от почившего друга — не самая радужная перспектива. А ежели Екатерина несла на себе бремя как раз Олега, то судьба, должного встать у власти после, обязана быть тогда столь же печальной — его убьют древляне-современники. Потом и вовсе случится кровавая расправа между внуками, которых мир не возьмёт. Нет, продолжать сказывать о княжеском роде казалось решительно невозможным. Впрочем, это только рассуждения вслух, не имеющие отношения к содержанию произведения.

Фактически про Игоря сохранилось мало информации. О нём известно, что он сын Рюрика, за ним присматривал Олег, продолжая управлять Русью. Екатерина для чего-то посмотрела на это иначе. Олег уже не правитель — он подданный Игоря. А может Екатерина и вовсе не считала Олега правителем, прежде и теперь неизменно прозывая князем Уманским. Он лишь нёс возложенное на него Рюриком обязательство по охранению власти от смеющих на оную посягать. Потому и нет в тексте противоречия — Игорь является правителем с того момента, как умер Рюрик. Что до прочего — он оставался в пределах владений, вполне довольствующийся участием Олега в походах.

Тогда можно сказать о некоторой неопытности, усваиваемой из произведения Екатерины. Игорь возжелал наказать непокорных древлян, вследствие чего случилось хорошо известное. Может Екатерина не могла описывать гибель монаршей особы? Как бы не зародились схожие замыслы у придворных, ведь и без того хватало бунтовщиков, вроде самозванцев Пугачёва и княжны Таракановой. Кажется, сказано сверх меры. Основные моменты произведения затронуты. Рукопись «Игоря» продолжала пылиться в архивах, пока не была извлечена Пыпиным.

Автор: Константин Трунин

» Read more