Category Archives: Классика

Василий Жуковский «Людмила» (1808)

Жуковский Баллады

Баллада русская, одна из первых, — она была о мертвецах. Должно быть, застыла в те годы улыбка на Жуковского устах. О смерти будет он писать, возьмётся за мрачный сюжет. Близка эта тема ему, лучше, чем о смерти, темы не было и нет. Взялся Василий адаптировать «Ленору» за авторством поэта из немецкой земли, Готфрид Август Бюргер смог почву и в России найти. О чём он повествовал, то немного иной вид приняло. С тем же успехом русское общество врасплох сказание сие застало. Ленора обратилась в Людмилу, благоверного с войны ожидала, только у русского мертвеца Литва пристанищем вечным стала.

В чём успех баллады? Годы то роковые. С Наполеоном воевала вся Европа, дни были не простые. Воевала и Россия, обуздать редко способная Бонапарта порыв, много подданных царских тогда погубив. Но солдат никто не ждал, ибо не ждали солдат, ушедшим в армию всё равно не было хода назад. А вот воинов из знати, и им ведь приходилось умирать, родные и близкие всегда оставались дома ждать. Могли они погибнуть, не вернувшись обратно с полком. Поэтому лучше не печалиться, надеясь увидеть чуть позже… потом. Вернётся целым с войны, если тело его не погребли в дальних краях, оттого и приходилось ждать, надеясь и веря, нисколько ожидать не устав.

Так вот, Людмила — девица честных правил. Ждёт благоверного она, так рок её заставил. Он на войне, который уже год, с боями на врага, должно быть, смело он идёт. Нет весточки, не шлёт жених посланий. Может нет времени для подобных стараний. Людмила хоть вечность в тоске провести решила. В том воля её, бывает и такая у девушек сила. Как не склоняли её развлечься, не соглашалась она, ведь любимого ждёт, её радости мешает война.

Как же продолжать повествование? Какое бы найти предание? Бюргер о чертовщине предпочитал писать. Значит, мертвеца будет Людмила ждать. Придёт он к ней: бледный, со взглядом холодным. Ночью явится: ни бодрым ни сонным. Под ним конь, может цвета вороной стали — в темноте глаза такое бы не разбирали. Главное, вернулся домой: цел, невредим. Наконец-то насладится Людмила милым своим. Внимающий понимал без подсказки, вполне осознавая — действие, словно из русской сказки. Куда удумал жених везти ночью невесту, осталось узнать. С ним поехала Людмила, не умея смысла поступка благоверного понять.

И мрачен Василий, лишь в улыбке растягивались губы. Пусть будут для читателя последние строчки повествования грубы. Не сон снился девушке, не показалось ей в темноте. В самом деле, с мертвецом скакала она в ночи на коне. Видела могилу его, хладный взгляд и бледность распознала, потому согласилась, чтобы могила их брачным ложем стала. Навек сомкнулись глаза — теперь погребена Людмила в Литве. Может ходил кто по усыпавшей её пристанище листве. Наконец-то читатель заканчивал знакомство с балладой и осознавал, свидетелем какого ужаса он, благодаря Жуковскому, стал. Мертва Людмила, хладная в земле лежит. Да кто подумает о девушки горькой судьбе? То славно не важно. Важно, погиб любимый на далёкой земле.

Ещё раз скажем, «Ленора» Бюргера — знакомый всякому в те времена сюжет. Потому и скрывать первооснову для баллады смысла нет. Посему, нисколько не лукавя себе, поблагодарил в эпиграфе Василий поэта из немецкой земли, написав на угодный ему лад «Людмилу», воплотив в строках мысли сугубо свои.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Полевой — Прочие произведения четвёртой части Нового живописца… (1831)

Полевой Новый живописец общества и литературы Часть 4

Есть хорошая профессия, позволяющая безбедно существовать. Её прозвание — маклер. Ничего не требуется, кроме умения быть посредником, знать правила оформления сделок. Не менее хорошей профессией является работа нотариуса, по своего рода деятельности — такого же посредника. Полевой написал соответствующий очерк «Контора маклера и нотариуса», сообщив о фактах, ставших ему известными. Одно плохо, трудиться приходится в условиях, схожих с монастырскими кельями — белого света не увидишь, проводя время от зари до заката в закрытом помещении. Зато к солидным клиентам требовалось выезжать лично, и тогда открывались двери, куда простой смертный мог никогда и не попасть. Приходится задуматься, при всех плюсах и минусах, настолько ли легко помогать заключать сделки, или это всё-таки трудоёмкий процесс?

Произведение «Первый отрывок из заметок старика» — Полевой показал людей, склонных к графомании. Представляемый Николаем герой — писатель, предпочитающий вести дневники. Пишет он обо всём, отчего за шесть лет стал автором шестнадцати томов. Но попробуй вникнуть в текст — утонешь. Повествование строилось на неспешности: автор описывал, как встаёт с постели, как принимает туалет, пьёт чай, просит принести сапоги, попутно измышляя различное про саму постель, так и про чай, даже про сапоги. Вскоре мыслью писатель штурмует совсем уж отдалённые от представления темы. Остаётся предположить, Полевой явно на кого-то намекал, иначе с чего ему писать столь остро поданную сатиру?

Пьеса «Беседа у старого литератора, или Устарела старина!» — разбор вкусовых предпочтений. Обычно принято хвалить старину. Как бы прежде не писали, но ведь умело создавали произведения. Да всё же писали плохо. И Гёте писал отвратительно, и Шиллер. Ныне пишут ужасно. Нисколько не затруднит поливать грязью, чаще это оказывается лучшей возможностью, чтобы придать вес личному мнению. Полевой в суждениях опять оказывался прав — никак человеку не угодишь, ему никогда не понравятся дела современников, зато канувших в Лету творцов такой человек согласится потерпеть через силу.

Пьеса продолжилась в виде другого произведения «Беседа у молодого литератора, или Старым бредит новизна». Полевой прямо, без создания подобий, включал в повествование настоящие фамилии писателей и поэтов, творивших в близкие к тридцатым годам. В том числе, говорилось о Пушкине, Булгарине и Гоголе.

Ещё одна пьеса «Председатель и советники. Быль не быль, однакож и не сказка». Должен был быть описан председатель комиссии — некий граф Решимов, его секретарь Кальин, прочие лица. Изложить ясно Полевому уже не хватало решимости, оттого и воспринимается происходящее за сумбурное повествование.

Вполне быстро четвёртая часть «Нового живописца общества и литературы» заканчивалась. Не нашлось на страницах места для разностей, Полевой оказался на редкость сконцентрированным на оглашении определённых проблем. Вполне можно сказать, издание вышло строго тематическим. Николай теперь старался придерживаться определённой темы, не слишком от неё отходя на обсуждение прочих проблем социума.

При том, как всегда, Полевой стремился наставлять читателя, нравственно совершенствовать, проявлял заботу об общественной морали. И это желание нужно признать похвальным. Вместе с тем, придётся задуматься, насколько Полевой осознавал необходимость преображения, не отмечая ничего из того, что могло бы к тому побудить его современников. Но и читатель из следующих поколений с твёрдой уверенностью заявит: нравственно наставлять не получится, сколько не старайся, а вот нелюдей, различного уровня сложности, хватает всегда.

Остаётся сделать очередной вывод, как к лучшему не стремись, достигнуть его не получится. Оно и логично, иначе человек перестанет называться человеком.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Полевой «Приключения по смерти г-на Кохтина» (1831)

Полевой Приключения по смерти г-на Кохтина

Не начать ли повествование со смерти основного действующего лица? Пусть Господин Кохтин отдаст Богу душу утром. Он успеет притворно помолиться, а встать с кровати не сможет. Он почувствует себя плохо и умрёт. Произведению о том Полевой придаст незавершённый вид, что следует из подзаголовка. Читателю сообщалась первая часть, названная «Часом смерти». Как раз смерть господина Кохтина послужит наглядным примером для обличения порядков общества. Ведь надо быть слепым, чтобы не понимать, каким образом меняется жизнь, стоит ей претерпеть изменения. Вот читатель и должен был понять, как к человеку начинают относиться, стоит ему умереть.

Может Кохтин и не умер. Вполне вероятно, он продолжал дышать. Возможно, осознавал происходящее. Ожить у него всё равно не получится. Он на самом деле умрёт. Зато жизнь вокруг его тела закипит. Слуги начнут думать о разграблении имущества. Зачем ждать, когда нужно тащить из дома всё ценное. Не имеет значения, как обернётся дело после, главное — тащить едва ли не всё. Собственно, смерть Кохтина стала для кого-то благом. И им было безразлично на человека, некогда приходившегося им хозяином. Ощущение наживы всем туманило голову.

Полевой решает дать имя главному герою — звали его Фока Фокич, родился он в январе 1770 года, умер же в июне 1830 года, прожив шестьдесят лет. Он получил домашнее образование, успешно женился, занимался ростовщичеством, предпочитая извлекать деньги из денег, их сами не сильно растрачивая на прочие нужды. Таких сведений вполне достаточно для удовлетворения любопытства читателя. По крайней мере становилось понятно, прикарманить можно из имущества многое, к чему прислуга и стремилась.

Но всегда находятся добропорядочные люди, может от свойственной им тугости ума. Будут такие и в данном произведении. Обыкновенный парень Ванька, увидев плохое самочувствие хозяина, кинется искать лекаря. Да вот беда — лекарь был, только не совсем тот, который мог оказать помощь. Сей лекарь предпочитал проводить дни за испитием рома, к остальному проявляя отстранённость. Весть о плохом самочувствии ростовщика его взбодрила. Сколь не будь ему тяжело идти на дом к пациенту, он всё-таки пойдёт. Что его там ждёт? Он застанет делёж между слугами. Те, нисколько не стесняясь, будут считать имущество хозяина своим, поэтому доктору не пожелают выделить и рубля. Причём, им он не нужен ни в качестве лекаря, ни в качестве постороннего лица, требующего часть средств, после чего он уйдёт и помогать умирающему не станет.

Картину дополнит родственник, успевший прослышать о плохом самочувствии Фоки Фокича. Уж тут-то Полевой мог развернуться в повествовании, продолжая созидать историю. Но не преследовал Николай подобной цели. Он показал достаточно. Читатель успел увидеть порочность людей, нисколько не считающихся с самочувствием других, готовые друг другу перегрызть глотки, стремясь урвать кусок пожирнее. Даже при таком обстоятельстве, согласно которому они вовсе не имеют право питать надежды на получение самого маленького кусочка от имущества. Потому, именно потому, им проще раздербанить имущество до того, как к нему проявят интерес законные наследники.

Тем произведение «Приключения по смерти г-на Кохтина» и представляет интерес. Оно показывает людей с истинной стороны. Суть человеческая должна быть всякому ясна — до установления истины стремится урвать кусок пожирнее, невзирая, оправданными такие действия покажутся после, либо будут восприняты отрицательно. Не перестанет ведь человек быть человеком. Он потому и человек, что ничто человеческое ему не чуждо.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Полевой «Первое письмо С. П. Бываловского к его сыну» (1831)

Полевой Первое письмо С. П. Бываловского к его сыну

Вступать нужно в жизнь так, будто у тебя ничего нет. К тому подводил Сидор Пантелеевич сына в послании, специально написанном, дабы понял сын, как нужно жить и к чему стремиться. Сам Сидор Пантелеевич от отца ничего не имел, потому шестьдесят лет существования его носило по миру, словно подгоняемого ветром. Благодаря этому, и ничему другому, Сидор Пантелеевич познал, каким следует быть человеком. О том он и постарался передать в послании сыну. Николай Полевой, словно и не он будто писал, постарался это всё правильно оформить.

Основное, необходимое к пониманию, нельзя относиться к жизни, словно она таковой была, и в тех же оттенках её будут понимать в дальнейшем. Отнюдь! Люди, жившие некогда в Древней Греции и Древнем Риме, даже в Версале вчерашнего дня, нисколько не похожи на тебя сегодняшнего. Они жили по иным принципам и нормам морали, осуждать их за то бессмысленно. Согласно их представлениям — они жили правильно. В будущем будут жить совсем с другими представлениями о жизни, нежели сегодня. Значит, не следует искать пример для подражания, если он не из тех, что характерны для текущего момента.

Так и со счастьем. Хорошее сейчас — не могло понравиться древним грекам и древним римлянам, не понравилось бы и версальцу вчерашнего дня. Как знать, желаемое ныне к осуществлению благо — не станет ли оно восприниматься потомком за проклятие? Так оно в действительности и есть — как бы не имелось стремления дать детям лучшее, оно для них может оказаться совершенно излишним. Рассуждая так, Сидор Пантелеевич словно забылся, не осознавая, насколько изменчив век, каких устремлений ныне станет придерживаться сын.

Конечно, можно сказать, хорошее для одного — не является таковым для другого. Взять ради примера разные страны, а ещё лучше — стороны света. Никогда не сойдутся в представлениях о должном быть европейцы и азиаты, из-за слишком различающегося взгляда на мир. Требуется жить по совести, поскольку именно совесть должна быть главным критерием, исходя из которого и следует судить о человеке.

О таком думается, размышляя свысока. Когда же доходит до дела, то каждое поколение придерживается сходных жизненных установок, нисколько от них не отступая. Не склонен человек думать о других, следить за собственными действиями, разбрасываясь возможностями направо и налево. Общество наполнено чудаками, часть из них считает, будто занимается полезным для общества делом, другая — мечтает о будущем, способном устроить всех.

Потому, и только потому, жить нужно единственным убеждением — никому не причинять зла. Каким угодно образом, лишь бы не мешать другим существовать по правилам их совести. А вот добра другим желать явно не следует. Это будет неправильным. Человек одному себе должен желать добра. При этом, следует оставаться холодным, беспристрастным и бесстрастным, ничему не надо удивляться. Любое оброненное слово — повод людям разобраться в причинах, побудивших тебя к определённым суждениям. Таковое совершенно излишне. Поскольку найденным окажется самое порочащее обоснование.

Остаётся добавить, человеку следует жить, невзирая на нужды других. Пусть каждый будет сам по себе, никого за то осуждать не следует, как не нужно и прилагать усилия — достойной оценки это не получит. Твёрдо в том уверен Сидор Пантелеевич. Должно быть, уверен в том и Николай Полевой, раз взялся учить читателя правде жизни. Что же, с некоторыми суждениями придётся согласиться, особенно касательно человеческого понимания требуемого к установлению за важное в социуме.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Полевой «Визиты в Новый год» (1831)

Полевой Визиты в Новый год

Четвёртый выпуск «Нового живописца общества и литературы» был одобрен цензурой к печати в конце ноября 1831 года. И напечатать его должны ближе к Новому году. Значит, нужно порассуждать о сути данного дня. Полевой предложил читателю аллегорическое повествование, будто к автору строк приходят Намерение, Подлость, Скука и прочие. С ними он будет вести беседы, как всегда, выставляя действительность такой, какой она является.

В Новый год принято поздравлять. Как таковой традиции поздравлять не существует — это можно назвать правилом хорошо тона. Но кого поздравлять. Абсолютно всех? Сомнительно. Скорее, поздравить лучше людей, от чьей милости зависит твоё собственное существование. Значит, родственников нужно поздравлять по необходимости, в зависимости от расположения к ним. Из прочих, обычно, поздравляют власть имущих и богачей. Разве не так? Про бедняков, обычно, никто под Новый год не вспоминает. Есть ли толк их поздравлять? Ежели человек ничего дельного взамен предложить не может, то и забыт будет непременно.

Вот наступает Новый год. Обычно его пришествие подразумевает праздники. В такие дни позволительно отдыхать. Раз отдыхать, тогда не допускается никакой праздности. Полевой почему-то молчит, однако, на Новый год приходится религиозный пост, сам по себе призывающий воздерживаться от лишних излияний, соблюдая строгость в пище. Вообще, время — есть величайшая ценность для человека. Если кто пожелает трудиться — пусть трудится.

Вновь разговор возвращается к осмыслению необходимости угождать. Кто угождает, тот показывает личную заинтересованность во внимании определённого человека. Соответственно, этот человек понимает личную значимость. Получается, когда не получаешь поздравление с Новым годом от некоторых лиц, тогда можешь смело считать — для них твоя персона никакого интереса не представляет.

Другое дело — визиты. Новый год подразумевает посещение нужных людей. Обычно под ними понимаются родственники. Опять же, нанести визит к власть имущим и к богачам требуется в той же мере. Полевой возражает, текущий Новый год он проведёт дома и никуда не пойдёт. Понятно, визит важен, может быть даже определяет судьбу и служит пониманием, каким предстоит провести грядущий год.

Стоило завестись мыслям, вступающим в противоречие с празднованием наступления Нового года, как к Полевому пришла Подлость. Намерение отошло на задний план, уступив место другому собеседнику. После придёт Скука, ведь насколько не будь прав Полевой, оставаясь дома, он вынужден будет подлинно отдыхать, то есть маяться от безделья. Можно сказать, цепочка логических рассуждений оборвалась, натолкнувшись на первую преграду. Пришлось Полевому размышлять дальше, что делал он совершенно напрасно, усложняя текст излишне посторонними мыслями.

Четвёртый выпуск «Нового живописца общества и литературы» выходил с материалом, ставшим привычным читателю по предыдущим книгам. Полевой брался рассуждать о насущном, прямо говоря про человеческие пороки в общем, а в меньшем — про присущие российскому социуму. Основная нагрузка — понимание старости. Причём, разговор коснётся и смерти, постигающей всех людей. Так и понимал читатель, начиная знакомство с «Визитов в Новый год».

Как же быть? Предаться праву на отдых и проявить неуважение к окружающим? Или начать совершать визиты вежливости, радуясь наступлению праздника вместе с другими? Стоит оговориться, многое зависит от самого человека. Когда нет желания проводить Новый год в праздности, тогда и возникают мысли, наподобие обеспокоивших Полевого. Кто-то об этом не задумается. Не все люди преследуют цель извлечения выгоды, значительная часть стремится поздравлять от душевной доброты, поскольку привыкли к тому с детства.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Екатерина II Великая «Велизарий Мармонтеля» (1768)

Екатерина II Великая Велизарий

Благими помыслами запомнилось начало правления Екатерины. Она не только переписывалась с мыслителями Европы, её мнением интересовались некоторые западные писатели, в частности одним из таковых был Жан-Франсуа Мармонтель, в 1767 году опубликовавший дидактическое произведение «Велизарий», и среди людей, получивших персональный экземпляр, оказалась и Екатерина. Сам факт этого может быть истолкован за возможное влияние на написание «Наказа», но «Велизарий» всё-таки примечателен иным влиянием. Екатерина взялась за перевод девятой главы, чего прежде за ней не замечалось. Действительность этого устанавливается по собственноручно сделанным записям.

В девятой главе речь шла про добродетель. Ставился вопрос: добродетельна ли добродетель? Ставился и другой вопрос: может быть в добродетели содержится элемент корысти? Возникал новый вопрос: зачем корысть извлекать из добродетели? Суть «Велизария» пояснялась как раз большей долей в содержании авторского философствования. Сказ постепенно перетекал в рассуждение о дружбе.

Далее давалось представление, каким должен оказываться правитель. Вполне очевидно, добродетельным. Ему полагается управлять на благо подданных. Ведь какой смысл в тиранствовании? Мармонтель приводил в пример тигра, содержащегося в неволе. Ежели тигр с виду добр, это не убережёт от того, что, ежели забыть его покормить, он не съест собственного благодетеля.

Таково наполнение девятой главы «Велизария», становящегося известным по переводу Екатерины. Интересующиеся могут ознакомиться даже с перепиской, поскольку сохранились свидетельства об обмене сообщениями между Екатериной и Мармонтелем. Как всегда, переписка велась за французском языке. Потому, более других старавшийся в сохранении литературного наследия императрицы, Александр Пыпин оставлял всё в неизменном виде, не удосуживаясь выполнить перевод на русский язык. Таким образом он поступал с перепиской и с прочими работами, выполненными Екатериной на других языках.

Но писать на иностранных языках Екатерина начнёт в последние годы жизни. Так из-под её пера выйдет короткое повествование «Леониана, или Изречения и деяния господина Леона обер-шталмейстера, собранные его друзьями» и подобие набросков «Relation véridique». Об этом следует говорить тут, поскольку содержательность представляет малый интерес, и если где-то не найти места для упоминания, то значения им придано вовсе не будет.

Снова возвращаясь к «Велизарию». Полного перевода Екатерина не выполнила. Для чего тогда потребовалось конспектировать девятую главу, к тому же на русском языке? Переводом назвать не получается, следует говорить именно о конспектировании. Екатерину озаботила необходимость стремиться к добродетели. Она должна была подлинно считать всякого правителя обязанным заботиться о благе людей, ни в чём не желая поиска личной выгоды. В том и суть любого человека, ставшего правителем. Нет смысла обеднять самого себя, поскольку, лишая подвластных тебе людей чего-то, того же в конечном счёте лишаешься сам. Значит не может быть корысти в добродетели — это самое главное наблюдение.

Другой особенностью выполнения перевода «Велизария» является следующее обстоятельство — Екатерина путешествовала по Волге. Может обстоятельство и незначительное. Впрочем, сам перевод похож на краткую выжимку нужных сведений. Таким его и следует понимать, о чём уже было сказано. Содержание «Велизария» нисколько не способствовало формированию «Наказа». Если к чему и нужно подвести речь, то к стремлению европейской литературы тех лет нравственно совершенствовать читателя, подменяя сюжет наставлениями. Надо полагать, Мармонтель не ограничился дидактическим содержанием в одной девятой главе. Только вот Екатерину заинтересовало знание о добродетели, которая может, почему-то, пониматься с отрицательным значением, вследствие присущего доброму началу злого умысла.

Более о «Велизарии» за авторством Мармонтеля не скажешь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Поездка за границу» (1850)

Загоскин Поездка за границу

Русские люди делятся на два типа. Первые считают, что нет лучше жизни, нежели за границей. Вторые — Россия самодостаточна, за её пределами может быть только хуже. Загоскин решил написать комедию про первых. Предстоит поездка, долго планируемая, желательно на несколько лет. Останавливает прагматичность и знание нрава русских людей, на которых будешь вынужден оставить хозяйство. Но заграница манит сильнее. В чём её прелесть? Едут туда из-за тоски по Родине. Парадокс? Отнюдь! Русский стремится уйти от обыденности, надеясь найти ему нужное вне создаваемой им же обстановки. А почему тогда иностранцы едут в Россию? Их гонит на восток бескормица и надежда заработать лёгкие деньги. Это лишь вершина того, с чем знакомит Загоскин.

Муж семейства не прочь уехать за границу на несколько месяцев. Он бы и на день не поехал, не подвергайся причудам жены, вбившей себе необходимость не быть хуже других. Все её знакомые по три года жили в Риме и Париже — и она не должна показывать, будто хуже. Муж семейства не склонен соглашаться. Он знает — ступи за порог, как дворня сопьётся, хозяйство разорится и прекратится поток средств для продолжения существования вне России.

Жена уверена и в том, что ничего русского с ними в поездке быть не должно. Одежда допускается та, которую предстоит полностью сменить при пересечении границы. Нечего позориться! — уверена она. И прислуга с ними поедет немецкая — не по блажи какой, просто другой лично при себе тогда дворяне не имели. Да и не всякая заграница за оную сойдёт. Карлсбад и Дрезден — почти родные русскому человеку места, значит за заграничные места для поездки они не подходят. Совсем другое дело — Рим и Париж. Там и планирует остановиться жена, ни с чем другим не сообразуясь, кроме необходимости выделиться из знакомых, в такие места не позволявших себе добираться.

Загоскин усилит сумасбродность от мысли о необходимости длительной поездки. Семейство испытает удар — сгорит поместье, крестьянские дома. То есть случится тяжёлый удар по финансовому благополучию. Ехать за границу окажется непозволительной роскошью. Что сделает жена? Блажь затуманит её сознание. Жена станет сходить за больную, найдёт у себя симптомы чахотки. Она будет уверена — спасти сможет заграничный воздух, иначе ей предстоит умереть. Никакие доводы не позволят воззвать к благоразумию. Как же её отговорить?

Ничего в загранице нет особенного, если найти человека, способного раскрыть глаза на настоящее положение дел. Что делать в Риме? Там же скучно… Ничего не происходит, достопримечательности быстро нагонят скуку. Если и побывать в Риме, то пару недель. И вообще, Европа — своеобразное место для жительства людей! Там постоянно случаются эпидемии. Как раз сейчас, когда предстоит поездка, есть информация о болезни, из-за которой европейцы запираются в домах. Какой толк от поездки в тот же Рим, если не выйдешь за апартаменты с год? Вот где кроется подлинная скука.

Есть вещи и поважнее заграничных поездок. Загоскин с первых реплик комедии выводил мнительность жены, имеющей опасения за некоторые вещи, по досаде попавшие в руки не совсем надёжного человека. Теперь, когда встанет необходимость между поездкой за границу и в Кострому, выбор будет сделан не в пользу Рима и Парижа. Просто надо оценивать возможности. Конечно, посмотреть на заграничный быт допустимо, да зачем на это тратить годы, когда хватит и более краткого периода времени.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Новорождённый» (1842-50)

Загоскин Новорождённый

Если браться за изучение творчества человека, то основательно. Да требуется ли такой подход? Вот писал Загоскин на протяжении долгих лет цикл «Москва и москвичи». Нужно ли разбирать каждую главу отдельно? Примерно похожим отличаются пушкинисты, порою готовые рассматривать взаимосвязь двух отдельных слов в определённом предложении любого произведения. Но то Пушкин. Загоскинистов толком и не появилось. А если таковые и возникают, интерес к их изысканиям мал. Потому, остаётся говорить о произведениях, имевших место должными оказаться понимаемыми отдельно, посредством собственной публикации, либо иного их выделения. Например, отрывок «Москвы и москвичей» под названием «Новорождённый» выходил в качестве самостоятельного произведения в собраниях сочинений.

Данную работу не назовёшь драматургической, хотя будто бы писалась для театра. Только ничего подобного не следует. Просто Загоскин таким образом создавал текст, что его легко принять за пьесу. Так гораздо удобнее излагать, не отвлекаясь на присущую беллетристике отстранённость. Иногда нужно держать читателя в напряжении. Вот и использовал Загоскин подобный приём, не позволяя читателю отвлекаться от излагаемой истории. На этот раз Михаил говорил прямо, показав, какими люди бывают чёрствыми, отчего их и людьми назвать трудно.

Итак, на свет появился ребёнок. Его здоровье сразу вызвало опасение. Стало понятно, скоро он умрёт. Как быть? Следует ребёнка крестить, поскольку так полагается. Кому быть крёстным отцом? Пожалуй, оным успеет стать лакей. Но подобное не рассматривается. Вдруг ребёнок выживет… тогда кумом лакея считать? Нет, такого быть не должно. Какое же имя выбрать для ребёнка? Пусть будет Андреем, благо такое имя в обществе тогда многие носили. И этот факт окажется решающим. А если жена будет против? Не будет! Сын ведь назван в честь Андрея Первозванного.

Ребёнок точно умрёт. Надо успеть обежать округу, посетив всех знакомых по имени Андрей, обрадовав вестью о рождении сына, непременно выразив почтение и заметив — имя дано в честь каждого из них. Потому и ускорится отец, нанеся визит каждому. Сейчас выгоды от того не будет, зато в последующем получится извлечь прибыль. Крепче станет дружба со всеми, хоть с ростовщиками, хоть с князьями. Главное — услужить! И тогда жить окажется проще.

Не зря Загоскин взял эпиграфом строчку от Грибоедова. В оной говорилось о дружбе со всеми, тогда они ласковы к тебе будут. Разве не умный совет? Можно и на лакея свысока смотреть, как бы тот после не поступил своенравно, в чём-то оскорбив твоё достоинство, о чём никогда не узнаешь, ловя косые взгляды за спиной. Главный герой «Новорождённого» то понял излишне буквально, и Загоскин слишком прямо то отобразил на страницах. Пусть и лукавил Михаил, показывая проявляемую к нему благосклонность. Читатель понимал, какими были чёрствыми люди к свершающим во имя их благо, таковыми и останутся, нисколько не став мягче, узнав, будто в их честь кто-то кого-то назвал.

Чем не подобие «Мёртвых душ»? Герой повествования ходил по разным благодетелям, старался им услужить, за счёт чего мог извлечь выгоду. Но ребёнок под окончание действия умрёт, отчего и исчезает смысл внимать последующим поступкам отца. Читатель и без того понимал смысл, насколько противно духу людскому подобное поведение, зато насколько оно приятно всякому, случись ему видеть чужое заискивание. Но Загоскин скорее осуждал, высмеивая данный людской порок, нисколько не считаясь с необходимостью более завуалированной подачи текста.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Урок матушкам» (1840)

Загоскин Урок матушкам

Некогда классики русской литературы использовали для повествования сюжет, показывая желание действующих лиц урвать лично для себя побольше, ничего за то никому не дав. Нечто подобное начинал излагать Загоскин. Но всё быстро встанет на свои места. Нет, не столь прямых выгод на этот раз искали действующие лица. Вернее, выгода была единственная, и она не имела ничего общего с возможностями, должными оказаться преподнесёнными со стороны. Совершенно не так. Всему полагается зависеть от человека, тогда как другие ему в том не помощники. А раз так, тогда следует озаботиться о лучшей судьбе для других, хоть о той же дочери, доставшейся на попечение по смерти мужа. Должно быть ясно — следует юницу поскорее выдать замуж. Причём за человека с состоянием и без долгов. И дело не в заботе, имеется лишь боязнь самой мачехи оказаться у разбитого корыта.

Дело Загоскин представил так. Чтобы мачеха не осталась на бобах, ей нужен такой жених для дочери почившего мужа, дабы тот соизволил отказаться от приданного. Ежели подобное случится, тогда мачеха окажется богатой землевладелицей, поскольку наследство останется при ней. Вполне очевидно, молодые девушки не мечтают о престарелых князьях, какое бы положение в обществе им не светило. Молодым девушкам нужна любовь, туманящая разум. Как раз подобное действие и будет развиваться на страницах драматургического произведения. И этому мачеха постарается помешать.

Что до общества — оно погрязает в долгах. Без ломберного стола никак не обойтись. Ежели никто не станет за ним спускать состояния, так хоть мачеха раскинет пасьянс. Да и не изменялось общество, оставаясь в прежней мере склонным к пустому времяпровождению. И в карты ведь играют, поскольку это является признаком хорошего тона. Не жалко состояние спустить, зато прослыть приятным человеком. Допустимо осудить всё русское, начиная от языка и заканчивая театром. Так прямо и сообщал Загоскин — некоторые его герои горько сожалели об участи родиться русскими и на русской же земле. Одно радовало — умение читать романы Бальзака в оригинале. И Загоскин нисколько не скрывает — Бальзак пользовался огромным спросом. Не было в высшем свете людей, не имеющих представления о творчестве сего французского писателя.

Но мачеха с того не имела никакой выгоды. Её мысли лишь о необходимости срочно найти жениха для дочери покойного мужа. Есть на примете хорошие кандидаты, один из них — выше всяких похвал. Даже не удаётся поверить — несколько тысяч душ имеет и ни копейки долга. Пожалуй, много важнее как раз состоятельность избранника. Да отчего именно мачехе судить, за кого выходить юнице? Она считает себя вправе. Ей кажется, необходимо найти жениха, способного отказаться от приданного. До прочего дела нет. Не потрудилась даже ознакомиться, на каких условиях она имеет право стать владелицей наследства. Потому и горько пожалеет об упущениях. Окажется, имей согласие с дочерью покойного мужа, на бобах тогда не почивать.

Кого выберет юница? Кто ей более мил. Избранником окажется младой гусар, манерами и статью затуманивший разум девушки. Он заберёт юницу под венец, сделав то без дозволения мачехи. После ничего уже нельзя поделать. Посему, пусть матушки извлекают урок, усвоив преподнесённую Загоскиным науку. Была бы в том наука, конечно. Если о чём и сказано в пьесе сталось, так про желание человека иметь личное благо, невзирая на чувства остальных. А ведь и за такое отношение к окружающим можно пострадать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Загоскин «Недовольные» (1835)

Загоскин Недовольные

Царь Николай спокойно правил десятый год, отягощённый грузом собственных забот. А люди, что под властью его были, считай, за самодуров уже слыли. А что им, собственно, желать? Когда в государстве всё спокойно и нечего менять? Когда нет к реформам побуждения, тогда мельчают впечатления. Если и будет тяга к чему, то может только воды искусственной испить. Нарзаном, допустим, воду, прежде привычную, заменить. Посещать места, где воду ту подают. Высший свет будет там, где воду ту пьют. И недовольных хватит, кто не желает воды. Сказать бы тем недовольным: лишь бы не было войны.

Князья одурели от спокойных годин, каждый из них — так себе господин. Он и не князь, если приглядеться, коли хочется князю крестьянином одеться. Пожелает князь зимою, что летом даёт огород. В жаркую пору — пожелает колотый лёд. И живёт на широкую ногу, забыв про долги. Потому его шаги всегда широки и легки. Будет он жить без забот, не отдавая отчёта ни в чём. Об этом у Загоскина непременно прочтём.

Жизнь прожигало в России дворянство. Хорошо, если не скатывалось во пьянство. В карты играло без устали, в долгах ещё более погрязая. Просто жизнь тогда была такая. Русское опять перестали дворяне любить, им бы французским себя вновь окружить. Насмехались над патриотизмом квасным, далеко не уедешь ведь с ним. Иные из них знали в разумности толк, чтобы галломан или квасной патриот в споре умолк. В общем же, жили так, не заглядывая вперёд. Не знал никто из них, какое будущее дворянство в России ждёт. Спокойно при Николае, тот правил железной рукой. Как не ценить подобный покой?

Забава в высшем свете — слуг всюду рассылать. Иначе новостей из чужих домов не узнать. Нисколько не стыдно, дело нужное весьма. Будет о чём другим рассказать, хватит сплетней для письма. Или вот ещё о чём брались судить — выскочек не желали в высший свет вводить. Развелось желающих из низов пробиться, к таким никак нельзя хорошо относиться.

Когда хорошо в стране — плохим кажется ход вещей. Надо бежать! И бежать из России скорей. Бежать в ближнее зарубежье или в дальние края, куда угодно, была бы другая страна. Везде порядки хороши, только бы не порядками России они были. Кажется, русские никогда родных краёв не любили. Высшему свету, каким воплощением он не будь, нужно из России уехать, подальше от будней российских отдохнуть. Всё плохо в родных местах — и климат, и люди отвратны. А вот европейцы всех мастей, отчего-то непременно, приятны.

Что поделать с этим? Загоскин пытался найти ответ. И понимал: у некоторых русских совести не найти, ибо её нет. Они хотят в меду кататься, жировать. При этом больше прежнего желать. Обзавестись долгами, словно положено безответственным быть, и при требовании вернуть положенное — начинают они причитать и блажить. Недовольны всем, мало к чему имея сознательный подход. Должно быть, веселился над пьесой народ. Говорил Михаил открыто, прямо выражая укор. Да вот думается, принимали в высшем свете это за вздор.

Сказал Загоскин о наболевшем, не хотел он молчать. Таких тем в романах исторических не мог он поднять. А тут отдушина такая, говори, не боясь возражений. Чёрт с ним, с Михаилом: скажут, — чёртов он гений. Ежели так, можно правду громко вещать. Всё равно кругом недовольные, им нельзя угождать.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 21 22 23 24 25 98