Category Archives: История

Александр Сумароков «Краткая московская летопись» (XVIII век)

Сумароков Краткая московская летопись

История Москвы, согласно Сумарокова, началась с посещения киевским Великим князем Георгием Долгоруким земель Степана Кучки. Одно огорчило его — не получил он ему положенных почестей. За это велел Кучку утопить в пруду. Где ныне Кремль, повелел Юрий град заложить, дав название по реке. А на месте, где после стоял Знаменский монастырь, другой град заложил, названный Китаем (по первому имени сына своего Андрея Боголюбивого). Вскоре обвенчал он сына с дочерью казнённого им Степана — с Улитой. Отбыл с ними в Киев, где через год скончался. Сколько не рожала детей Улита мужу, все они умирали, тогда решил Андрей не прикасаться к жене, за что предан ею был, убитый устроенным её руками заговором, припомнив тем ещё и горькую смерть отца своего. Уличил всех виновных в свершившемся брат Боголюбивого князь Всеволод, велел зачинщицу на воротах повесить и из луков расстрелять. С этого история Москвы пошла, этим же почти на сто лет закончившись.

Пришёл в ветхость град, основанный Георгием Долгоруким, пока не появился в сих местах князь Даниил, сын Александра Невского, пленённый красотою природы по берегам Смородины (так ранее Москва-река прозывалась). Жили тут лишь монахи-пустынники, нашедшие прибежище вдали от соблазнов рода человеческого. Сын его, Иван, родился в Москве, первым положив путь к единоначалию града сего, настаивая на праве на Великое княжение. К тому времени митрополит Максим перенёс митрополию из Киева во Владимир, а его преемник митрополит Пётр — в Москву. Так воссоединились в Москве власть светская и духовная.

Осталось Сумарокову кратко сказать о прочих правителях города. Симон Иванович скончался во время великого мора. Иван Иванович рано в монахи постригся, передав престол сыну, но Димитрий Константинович выпросил в Орде себе ярлык на княжение, за что москвичи озлобились на него и изгнали. Димитрий Иванович Мамая одолел, потревожен Тактамышем был, построил каменный Кремль. Василий Димитриевич наложил на новгородцев дань, воевал с отцом супруги своей Анны Витольдовны, лишился Смоленска, претерпел нашествие Едигея, изгнал Тамерлана. Василий Васильевич всходил на престол и дважды свергаем был, усмирил новгородцев, но претерпел насильственное лишение зрения, потому прозванный Тёмным, но всё равно продолжал видеть, хоть и худо.

Иван Васильевич — первый самодержец всея Руси, усмирил Марфу-посадницу и взволнованный ею Новгород, обеспечил Москве блеск и величие, ослабил Крым, покорил Казань, женился на греческой царевне Софье, взял гербом византийского двуглавого орла, но не стал отказываться от всадника, пронзающего дракона. Василий Иванович снова Казань усмирил, смирил псковитян, воевал с Крымом и Польшей, вернул Смоленск, построил множество церквей, в последние годы правления стал царём именоваться, постригся как Варлаам. Царь Иван Васильевич получил во владение Казань, Астрахань и Сибирь, при нём путь на Русь проведали англичане, при нём же зачалось книгопечатание, усмирял ливонцев, построил Свияжск и обвёл стенами Китай-город, прозывался Грозным.

Фёдор Иванович был тихим, Русью управлял Борис Годунов, приходившийся ему шурином. Дабы стать царём, Годунов умертвил брата Фёдора Димитрия, запалив Москву для отвода глаз. Воссев на престол, Борис Фёдорович отравил жениха дочери — датского королевича, поскольку боялся потерять власть, но когда под стенами Москвы встал ложный Димитрий, то из страха перед ним сам отравился. Фёдор Борисович пробыл шесть недель на престоле, вместе с матерью был отравлен по приказу ложного Димитрия. Димитрий Самозванец изначально искал помощь у поляков, имея при себе царскую печать и крест с подписью, подтверждавшей его происхождение, получил от папы Климента VIII благословение на царство над Русью, обвенчался с Марьяной, где бы он после не шёл, всюду русский люд признавал в нём царевича Димитрия, ибо родная мать признала в нём сына и по всем приметам он ему соответствовал, по восшествии на престол изнасиловал дочь Годунова — царевну Ксению, вместо среды постился в субботу, видя всё это русский народ выступил против него, продолжая считать подлинным Димитрием, Шуйский сам застрелил его из пистолета, когда палач занёс топор над плахой. Василий Иванович Шуйский, сродник Фёдора Ивановича, выбран на власть ради избавления от власти Димитрия Самозванца и засилья поляков, был свергнут, после на Руси Междуцарствие, кого не звал народ во власть, все занимались поборами.

Михаил Фёдорович, сделал отца патриархом, привёл страну к спокойствию. Алексей Михайлович сразу отогнал турок и татар от Украйны, усмирил новгородцев и псковитян, ввёл прибавку на соль и клеймил аршины, после чего начался бунт, в том числе и Стеньки Разина, положил основание правильного войска, старался завести мореплавание, взял Смоленск и устрашил всю Польшу, сверг с патриаршего престола Никона. Фёдор Алексеевич слыл ценителем словесных наук, театра и художеств, разрушил местничество, отставил богатое одеяние, завёл конские заводы, на нём «Краткая московская летопись» завершается. К тексту прилагается таблица о супругах государей.

Согласно приведённой Сумароковым версии нельзя понять причины возвышения Москвы, как и увидеть взаимоотношение с Ордой и соседними государствами. Полезно в качестве избранной информации, доступной для усвоения. В том и польза.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Киприан «Послание игуменам Сергию и Феодору» (1378)

Послание митрополита Киприана игуменам Сергию и Феодору

Ежели человеку желается власти — он её добьётся. Не по праву рождения, так с помощью восхождения по вертикали религиозных институтов. Был на Руси митрополит Киприан, активно боровшийся за свой сан. Сперва его назначил митрополитом Вселенский патриарх ещё при живом митрополите Алексее, с чем не согласился Великий князь Дмитрий Иванович. Потом Киприан оказался оскорблён и выдворен из Москвы. Испытывая обиду на действия власти, он написал послание игуменам Сергию Радонежскому и Феодору Симоновскому, в котором доказывал право на митрополию и предавал Московского князя анафеме.

Представ перед Дмитрием Ивановичем, Киприан встретил презрение. Причиной тому послужила деятельность в Литовском княжестве. Киприан утверждает, что совершал благое дело по объединению православных Литвы и Руси. Видеть такого человека в качестве Киевского митрополита в Москве не желали. Стоит предполагать политическую составляющую для возникновения противоречий. Вместо полагающегося приёма, Киприана держали в застенках, после отпустив нагим и голодным. Дабы отстоять право на сан, митрополиту предстояло вернуться в Константинополь.

Киприан не пустословен. В утверждениях он опирается на правила Святых Апостолов и Вселенских соборов, оговаривая каждый пункт, подтверждающий правоту его суждений. Позиция митрополита разумна и не может порицаться. Не стоит ему указывать на адресатов послания, придерживавшихся отличной от его точки зрения: они скорее откажутся от суеты, нежели станут чего-то добиваться. Сергий и Феодор могли осуждать Киприана, что скорее всего и делали. Но остудить пыл желавшего стать митрополитом было невозможно.

Киприан уверен, если он назначен Вселенским патриархом, значит никто не может противиться этому. Не мог митрополит Алексей назначить наследника. Не мог и Великий князь Дмитрий Иванович поставить на место митрополита своего человека. Согласно правил за такие деяния отлучают от церкви. Поэтому, как бы то кощунственным не казалось, Киприан имел право предавать анафеме всех ему противящихся. По наследству допустимо передавать доставшееся от родителей, церковное имущество к оному относиться не может. Даже нельзя присваивать сан за мзду — всё это ведёт к отлучению. Именно о том гласят правила Карфагенского и Антиохийского соборов.

Говорить о Киприане однозначно не получится. Уроженец болгарской земли, он прожил долгие годы на Афоне и в Константинополе. Перед ним была поставлена задача уладить разногласия между Литвой и Русью, для чего Киприан сперва заручился поддержкой литовских князей. С его слов: он освобождал там христиан из заточения, многих к православной вере приводил да церкви ставил, восстанавливал заброшенные храмы. По смерти митрополита Алексея поехал в Москву, был грубо встречен и выставлен за пределы княжества. Теперь предстоит думать, насколько Киприан прав в жалобах Сергию и Феодору.

Наглядно видно, как воспитанный в традициях Вселенского патриархата, Киприан разительно отличался от сложившегося на Руси представления о служителе церкви. Не проявляя заботы о чём-либо, кроме собственной личности, он доказывал право на митрополию правилами, утверждёнными за тысячу лет до его рождения. Не имея цели доказать преданность православию смирением, Киприан не думал считаться с мнение мирских властей. Вероятно, он считал своё положение выше Великого княжения Дмитрия Ивановича.

Не всё так просто в действительности. Выбранный Дмитрием Ивановичем в митрополиты Михаил мало кому нравился. Сергий Радонежский так и вовсе желал ему смерти. Может причиной гибели Михаила, по пути в Константинополь, стали происки Киприана, о чём остаётся только догадываться. Ясно должно быть следующее: мирская ли власть или церковная, та и другая окружена борьбой, о всех обстоятельствах которой потомкам знать не дано.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сказание о нашествии Едигея (начало XV века)

Сказание о нашествии Едигея

Ясны помыслы хана Булата, ясны помыслы и посланного им на Русь Едигея, чьи сердца точил червь дьявола, обиду тем на христианах желая выместить, завидуя покровительству божьему. Двинулись силы ордынские в год 1408 от рождества Христова, решив подавить волю Великого князя Василия Дмитриевича, Москвой и Владимиром владевшего. Не бывать тому походу так рано, воюй Литва с Русью дольше, чему монгольские военачальники потворствовали. Не раз Едигей подстрекал Василия с Витовтом сходиться на полях сражений, так и Витовта он склонял к тому же с Василием. Да не быть войне между ними, ибо дочь князя Литовского была женою князя Московского. Пошёл тогда Едигей брать Москву, не опасаясь битым оказаться войском русским.

Шёл Едигей важной поступью, взял с собою лиц важных государственных, не предупредив заранее о нападении, порвав договора мирные, перестав говорить слова ласковые. Обернулась лиса в оскале, милость на гнев сменяя. А что же на Руси о татарах хорошо говорить старалися? То теперь неведомо, как и то, говорили ли о татарах без осуждения. Ворвался Едигей на земли христианские, принёс следом разорение, до Москвы дошёл и на двадцать дней её осадил, зимовать под стенами думая.

И опять спасла Русь Богородица. Стоило взмолиться москвичам о спасении, как снялись ордынцы и домой отправились, без причин к тому видимых. Так сказание о том сказывает, правдиво или с иным умыслом — важность от того невеликая. Главное, отвело провидение угрозу от стен города для Руси важного, вновь, как при Тохтамыше, всеми оставленного. Не было в Москве Василия Дмитриевича, вновь в Костроме искал князь спасение.

Сим сказание утвердило прежнее мнение. Истинно, не бывать на Руси покою, покуда не проявит заботу о её благе сама Богородица, как ранее проявляла заботу Троица. Уповать в надежде оставалось на заступничество божественное, тем только Русь и сохраняя без страшного разрушения. Да не уберегала Богородица Москвы окрестности, не помогала рязанцам Рязань отстаивать, потому жгли кочевники пришлые их неистово, пепел оставляя и ничего более.

Утвердило сказание и в происках дьявола, насылавшего измаилитян из побуждений алчных. Желали те дань получать в объёме повышенном, а то и в объёме прежнем, но без задерживания выплат сверх положенного. На Руси же равновесие оказывалось шаткое. Одни князья платили с них требуемое, другие — платить не думали. Вот и шла Орда на Русь, требовать договорами определённое. Летописцы русские в таком праве им отказывали, находя разное, лишь бы не себя обличительное. Именно ханы рвали мирные соглашения, из желания проявить присущее коварство их побуждениям. Таким образом и в сказании сказывается, словно так оно и было в действительности. Да было ли так, али считалось лучше умолчать, дабы укора не было?

Нет нужды полностью доверяться летописи. Она, как всякий документ исторический, полна фактов, истине редко соответствующих. Никогда не писались они с осознанием всего происходящего, определённую точку зрения защищая. Истово желали на Руси видеть страну под божественной защитой, тем находя отдохновение и веру в завтрашний день тем утверждая. Послушать бы речь Едигея летописцев, иначе трактовавших поход властелина своего, без дьявола наущения и прочего проявления корысти. Почему бы не стали они укорять уже Русь в прегрешениях словами теми же? Вдруг шли они отвадить червя от сердца князя Московского? Ибо когда на кого напраслина возводится, то не от возводящего ли оная исходит, ему лично присущая?

Автор: Константин Трунин

» Read more

Повесть о Темир Аксаке (начало XV века)

Повесть о Темир Аксаке

Русь многострадальная, нрав проявлявшая, себя уважавшая, словно бед не знавшая, Мамая одолевшая, Тохтамышем покорённая, уповала в гордости своей на помощь Богородицы. Всякий раз, стоило беде сойти с русской земли, в том божественный промысел находя. А коли беда настигала Русь, то за грехи случалась она, за зазнание. Вот и в княжение Василия Дмитриевича, внука Ивана Ивановича, правнука Ивана Даниловича, вторглась орда великая, Темир Аксаком ведомая. Шёл на Русь хромец железный, разбойник степной, покоритель земель от Китая самого. Возил он за собою следом султана турецкого, в клетке сидящего. Велик Темир Аксак, быть беде, а то и вечному разорению.

Тимур, он же Тамерланом прозываемый, был без роду и племени. Овец он воровал, юным будучи. За то его, изловивши умеючи, избили и нанесли увечие. Хром стал, потому Аксак, железом ногу обил, потому Темир. Сколотил он банду, разбоем поживаючи. Росла шайка его разбойная, размером страны превышая, им покоряемые. Пала Азия пред ноги его, руки Европою овладеть замыслили. Тохтамыш уступил власть ему. Осталось над Русью покуражиться. И вошёл тогда Темир Аксак на Рязанщину, пятнадцать дней стоя близ Ельца лагерем.

Русью правил тогда Василий Дмитриевич. Год тогда был 1395 по христову летоисчислению. Правил Василий мудро и славны дела его были. А кто отец — в повести о том не рассказано. Не Дмитрий ли Донской? Неважно то обстоятельство. Али не знали о таком предке текста составители? Али обиду какую затаили на князя Великого? Допустившего Москвы разорение, отчего о поле Куликовом помнить пропало желание.

Ожидали в Москве осаду неизбежную. В силы свои больше не верили. Не повернётся ли сын князя Дмитрия спиною к городу, не побежит ли искать спасение в землях северных? Проявит ли на этот раз смелость митрополит Киприан, некогда Москву оставивший без божьей помощи? Волновался народ, веру в человечность избранников утрачивая. Но случилось небывалое, в месте, где поставлен Сретенский монастырь после был, встретили москвичи шествие с иконой Владимирской Божией Матери, как сразу стало известно им — снялся Темир Аксак с Рязанщины, уйдя в земли южные. Снова помогла Богородица, Руси заступница.

Так в повести сказывается. Верить сказанному полагается. Таким был Тимур, каким представлен он. Такой же важности Василий Дмитриевич, беды не испугавшийся, прегрешений не имевший, живший жизнью праведной, дальним предкам его подобной, потомкам во исполнении в пример быть должной. Потому отступил враг грозный, поражений не принимавший, а то быть Руси в порошок стёртой, дабы ветер из степей преград деревянных и каменных никогда более не встречал на всём пространстве до моря северного да до Литвы, что с Ордою силой не боялась мериться.

Кажется, ничего особенного. Только страшен факт осознания исторической мимолётности. Жил народ, границы владений отстаивал. Жил он долго, о будущем не зная. Потом пришёл соперник и стёр тот народ до основания, оставив о нём у потомков предания. Многие в степи растаяли, так и Русь оказалась перед подобным испытанием. И растаял бы народ русский, не поверни Тимур в обратную сторону. Что с Литвой сражения, что позднее правды отстаивание, когда подобное всегда может вновь быть повторено. Пока помнит потомок, живёт жизнью полной и о грядущем не думает, но настанет пора, произойдёт небывалое, проснётся новый хромец железный, двинет рати и уже не станет искать пути обратного. Всему суждено рассыпаться. Как был Темир Аксак, владевший Азией. Теперь нет его, как и владений его, зато осталась память о нём.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Повесть о нашествии Тохтамыша (начало XV века)

Повесть о нашествии Тохтамыша

Когда вся Русь встаёт в едином порыве на врага, тогда каждый русский готов горой стоять за родивший его край. Но стоит разойтись во мнениях, как от единства не остаётся и следа, а славные мужи поворачиваются к рубежам спиной, стремясь переждать беду. Как пример, нашествие Тохтамыша на Москву 1382 года. За несколько лет до того князь Дмитрий собрал Русь для противостояния, отразив набег Мамая. Теперь же, когда пришло время закрепить успех, Дмитрий не нашёл поддержку у прежних соратников. Он оставил Москву и обосновался в Костроме. Представленная себе, Москва за час оказалась уничтоженной.

Есть разные версии тогдашних событий. Основная — Тохтамыш застал москвичей врасплох, двигаясь к городу быстрее слухов о своём приближении, где на тот момент не оказалось князя Дмитрия. Другая, отражённая в «Повести о нашествии Тохтамыша» — Дмитрий узнал о набеге, не сумел найти силы для отпора и потому предпочёл переждать набег вне стен столичного града. Какой из них верить? В повести есть ряд сомнительных моментов, вроде наименования Дмитрия Великим князем, что оспаривалось его современниками.

Оставшиеся перед осознанием приближающихся орд врага, москвичи столкнулись перед необходимостью защищать город или отдать его без сопротивления. Повесть утверждает, что Москва продержалась под ударами сил Тохтамыша три дня, пока не пала, поверив обману, результатом которого стала резня прорвавшегося через ворота врага, уничтожавшего всё на пути, сжигавшего дома и самое ценное, с чем не сравнится ни одна человеческая жизнь: книги. После Тохтамыш грабил прочие города Руси, о чём повесть не распространяется. Зато указан прибывший после посол, заключивший с Дмитрием перемирие.

Опять оказался затронут особый статус Рязани. Находясь на рубеже набегов монголов, её правители желали уберечь город от разорения. Олег Рязанский уже спасал от разграбления свой город перед Куликовской битвой. Теперь же, согласно повести, он аналогично помогал Тохтамышу. На беду рязанцев, орды Тохтамыша не пощадили Рязань на обратном пути. Не пощадили её и воины Дмитрия, воздав за сожжённую Москву. Думается, требовалось утихомирить озлобление от нежелания осознать последствия случившегося.

Повесть не сообщает подробностей о произошедших после событиях. Упоминание необходимости платить дань в тексте явно не зафиксировано. Домысливать приходится самостоятельно, опираясь на другие доступные ныне источники. В свете произошедшего в 1382 году разорения Москвы, не получается воспринимать личность Дмитрия Донского в качестве заслуживающего особого внимания исторического лица, как и его триумф на Куликовом поле, скорее показавшим неумение сдерживать силы перед действительно возможными разрушительными походами, каким мог оказаться так и не случившийся набег Тимура.

Интерпретировать былое допускается в любом угодном потомку виде. Противоречие взглядов на действительность в стане современников, как и их ближайших поколений, не позволит выработать определяющую точку зрения. Истинно верного представления достичь всё равно не получится. Всегда будет сходиться ряд влияющих на понимание прошлого факторов, чаще зависящих от нюансов политического момента. Впрочем, важность Куликовской битвы практически никем уже не оспаривается, но про нашествии Тохтамыша никто при этом не сообщает. Если соотносить два данных обстоятельства, тогда появляется почва для сомнений в благости прямого вооружённого противостояния. Надо ли напоминать пословицу о худом мире и доброй ссоре?

Составленная в начале XV века, повесть даёт повод задуматься. Если тогда не получилось понять, то может то станет уроком для будущего — славная громкая победа вполне может привести к бесславному тихому поражению.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Карамзин «История государства Российского. Том VIII» (1818)

Карамзин История государства Российского Том VIII

Должный царствовать на протяжении пятидесяти лет, Иоанн IV Грозный воссел на трон в трёхлетнем возрасте. Сообразуясь с этим, Карамзин разбил описание правления на два тома, в первой части отразив события до 1560 года. Особую важность имеют обстоятельства формирования мировоззрения будущего царя всея Руси, воспитанного в окружении боярских распрей. Важным нужно считать и то, что не все желали видеть в Иване государя, желая заменить его своим ставленником. Позже это неоднократно будет подчёркиваться Иоанном IV, боявшимся потерять власть, вследствие чего он начнёт уничтожать бояр.

До начала расправы требовалось устранить внешнюю угрозу, исходившую от татарских ханств. Первой должна пасть Казань, раздираемая между разными правителями. Не сразу Ивану удалось взять её штурмом, для того потребовалось несколько походов. И когда ему исполнилось двадцать два года, тогда ситуация сложилась в его пользу. Сведений о той осаде сохранилось достаточно, чего только стоят воспоминания Андрея Курбского. Херасков несколько веков спустя напишет своеобразное подражание гомеровской Илиаде, взяв для сюжета именно захват Иоанном IV Казани.

1552 год особый. Покорённое Казанское ханство снова стало принадлежать Руси, как то было в прежние времена. Иван с того момента понял, как ослабло влияние крымских татар, чья воля подавлялась, покуда в последующем не будет захвачена Астрахань. Пришло время для низведения бояр в могилы. Не сразу Грозный примется за это — он ещё не обезумел. Безумство к нему придёт в 1560 году, вместе со смертью его жены Анастасии.

Пока Иван испытывал подданных. Один раз он притворился смертельно больным, поняв, кому следует доверять, а к чьей судьбе проявить особое пристрастие. Карамзин показывает, насколько опасались бояре видеть на троне сына Грозного, боясь получить в качестве регента выходца из рода Захарьиных-Юрьевых. Рассказывает о том Николай с живостью, делясь чувствами каждого действующего лица, словно забыв о проводимом им анализе истории. Ведь не художественное произведение он писал, не события почти тысячелетней давности, где приветствовалась фантазия да слово красное. Пусть как раз такой стиль изложения лучше запоминается, только на те ли моменты акценты Карамзиным расставляются?

Пятидесятые годы XVI века — это первые торговые связи с Англией. Английские купцы старались добраться до Китая в обход через северные воды. Им встретился русской порт, откуда их доставили в Москву. Благожелательный настрой сохранялся с той и с другой стороны. Купцы из Англии получили право на торговлю без ограничений. Русские, видимо, добились таких же прав. Впрочем, если уже купцы с Руси до Индии оказывались способными добраться веком ранее, а ещё раньше по библейским местам паломники ходили, то так ли велико значение отношений с Англией?

Грозный добавил себе в титул владение Лифляндией, что ухудшило отношения со Швецией. Помимо того, в титуле значилось владение Сибирью. Влияние Иоанна IV росло, осталось захватить Астрахань, после чего беспокоиться об угрозах Руси не придётся.

А теперь спрашивается — зачем в подобном виде излагать сочинения Карамзина? Сделать это иначе не получится. Прежде уже было сказано, как Николай работал над «Историей государства Российского», повторяться о том не имеет смысла. Теперь позволительно выделить основное, на чём следует останавливать внимание. Кроме того, восьмой том — последний из подготовленных для публикации в 1818 году. В дальнейшем содержание работ Карамзина может измениться, о чём обязательно нужно помнить. Пока же нужно поставить точку, ибо скоро стране грозит смута, начало ей положено не после 1560 года, а до него.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Карамзин «История государства Российского. Том VII» (1818)

Карамзин История государства Российского Том VII

В царствование Василия III Иоанновича Карамзин отмечает два периода. Первый — борьба с Литвой и татарами. Второй — спокойное правление. Русь продолжала оставаться между противоборствующих сил, вследствие чего хроника богата событиями. При обилии обстоятельств Николай не мог каждому из них уделить отдельное внимание, художественно обработав и придав приятный для чтения вид. Седьмой том в прежней мере сух. Повествование преображается к концу, когда подходит время для выводов из результатов правления. Нигде не был так красочен слог Карамзина, как в описании последних дней Василия III, умершего в возрасте пятидесяти четырёх лет, передав страну наследнику в виде крепкого государства.

Основным источником проблем являлись крымские татары. Русские давно забыли дорогу в места их обитания. Некогда земли Руси распространялись и далее, но с той поры минуло достаточно лет, чтобы о том перестать вспоминать. Желаемая сфера влияния, находившаяся между крымскими татарами и русскими включала все те ханства, покорить которые предстоит уже сыну Василия — Ивану IV Грозному. Сам Василий желал мира, коего сумел добиться.

Литва, другой соперник, владела древними русскими городами. Смоленск порядка века находился под их управлением. Василий считал важнее восстановить единство страны, собрав утраченное предками. В качестве помощников опираться приходилось на крымских татар, без зазрения совести воевавших за ту и другую сторону, не гнушаясь, при удобном случае, грабить каждого из временных своих союзников. Пока Русь и Литва желали придти к разрешению территориальных споров, их общий сосед не хотел видеть мира между ними: чем слабее оказывались страны, тем спокойнее крымским татарам было устраивать набеги.

Рассказывая о Василии III, нельзя не оговориться о его первом бесплодном браке. Карамзин почти о нём не распространяется, уделяя внимание второму браку, от которого родились двое сыновей. Старшему отпрыску на момент его смерти шёл четвёртый год. О том, какие проблемы возникли из-за столь поздно появившихся наследников, читателю предстоит узнать в следующем томе сочинений Карамзина.

Не будь описания последних дней и пострижения в монахи, не иметь читателю толкового представления о Василии III. Был он привлекателен внешне, обладал благими помыслами. О внутренних противниках Карамзин толком не распространялся, поэтому создалось впечатление об идеальной среде для деятельности. Василию требовалось находить подход к Литве и крымским татарам, что он и делал, доказав своё историческое превосходство над ними.

Будучи крепким здоровьем, умер Василий III он некоего нарыва, случившегося с ним на охоте. Никто из лекарей не взялся его лечить, потому Василий использовал оставшееся время для передачи власти наследнику. Так ли он убеждал бояр, как показал Карамзин? Или это лишь предположение? Откуда вообще в Николае пробудилась необходимость в художественной обработке столь важного для истории события? С такой же важностью Карамзин отнёсся и к описанию пострижения Василия в монахи.

В последней главе седьмого тома Николай рассказал о положении России до 1533 года. Каразин уверен — Русь отличалась богатствами. Если европейские державы обогащались за счёт Нового Света, то в подобном источнике не нуждались ни Иван III, ни Василий III. Золота в стране хватало с избытком. Может показаться, что Европе следовало обратить взор на восток, а не переплывать океан. Но в Европе начинались религиозные реформы, о чём на Руси пока не задумывались.

Исторический момент царствования Василия III должен быть читателю понятен. Осталось разобраться, почему вскоре Русь окажется под угрозой исчезновения.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сказание о Мамаевом побоище (начало XV века)

Сказание о Мамаевом побоище

Иным историческим источникам истину на события прошлого не пролить. О Мамае поведать правду они не в состоянии. Красиво сказать и изложить события былого им под силу, тогда как прочее — порождено воображением. Сказано было, как по наваждению дьявола обратил хан ордынский взор на земли Русские. Задумал он — язычник, идолопоклонник, иконоборец, христиан гонитель — повторить деяния Батыя, но не оставить городов, а воссесть в них. С такой бравадой шапкозакидательской начинается повествование об ожидающем Мамая падении.

Вот Рязань перед ханом ордынским. Правит Рязанью Олег. Что делать Олегу? Противиться сюзерену, как то задумал князь Дмитрий Московский? Или оказать поддержку Мамаю, тем обеспечив его продвижение к вассалам, бунт поднявшим? Более того будет поведано. Олег Рязанский — аки организатор союза между Литвой и Ордою — попустительствовать станет уничтожению Москвы, на его города претендующей. Ну а окажи Олег сопротивление, то выдержал бы Дмитрий сражение Куликовское? Али сошлись тогда в едином порыве силы соседей-соперников, Русь тем на колени поставивши? Есть всё-таки провидение, за которое подлецу стоит воздать уважение.

А знал ли летописец о ком он сказывал? Ягайло ли Литвою владел тогда? Или Ольгерд тогда владел Литвою? Путается он, тем разувериться в словах им сказанных заставляя всякого. Коли не стал воевать князь литовский, так он и не важен более для истории? А ведь мог воевать, и не бывать Руси Великою, а быть сожжённой — не Мамаем, так Тохтамышем или Тимуром в последующем.

Князь же Дмитрий Московский, прознав про замысел вражеский, упал в слезах пред божьим промыслом, откупиться задумал данью немереной, митрополитом одобренной. Да мало предлагал, не желая предложить более. И собрал он в помощь воинов храбрых, числом под три сотни тысяч. Не князей одних он просил, он обращался и к церковным служителям. Влились в войско люди служивые, влились и монахи с силой дюжею: все на свершения люди годные.

Появились приметы всякие, ибо кто не верит в совпадения, тот о жизни знает малое. Приметою было и сражение первое — Пересвета с ордынским воителем. Длился бой коротко, мрачным отражением став для живших Руси восточнее. Не падали столь быстро Персии сыны, не падали так быстро и сыны Монголии. Их бой не завершался единым схождением. Не случилось того на Дону повторения. Пали двое на поле, тем дав начало сражению.

От оружия ли гибли воины? Не от тесноты ли воины гибли? Не хватало места сошедшимся. А сошедшимся места хватало ли? Было ли ещё место для хитрости? И кто хитрее — Руси воины или от Орды пришедшие ратники? Летописец ведает о дубраве, на гибель людей из засады откуда русские зрели без жалости. В том победа князя Дмитрия, припасшего силы важные, Мамая своим появлением устрашившие. Всего пало двести пятьдесят три тысячи воинов, за Русь жизнь отдавших. Ох, и беда постигнет потом князей бравых, чьи силы растаяли, за два года не восполнившись.

Случилось побоище, пролитием крови завершившись. Восторжествовали князья, наказав Мамая за помыслы, с позором Литву изгнав и Олегу воздав порицанием. Совершено дело важное, но наступали времена тёмные, более мрачные. Продолжит Русь дань платить, продолжит Орда города на Руси сжигать, и редкий потомок вспомнит о победе, горем обернувшейся едва не сразу ли. Но когда, спустя срок положенный, придёт нужда в самоутверждении, тогда сгодится событие всякое, пусть и подобное Куликовскому, которого избежать следовало.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Летописная повесть о Куликовской битве (середина XV века)

Летописная повесть о Куликовской битве

На Русь миром все ополчаются, ибо коли не миром всем на Русь идти, то не будет толку. Кто приходил один, битым уходил. Но если шли, Европу следом всю ведя или ведя всю Азию, те верх в той борьбе одерживали. Иного не было прежде. Как не было и на поле Куликовом, куда явился Мамай, не чингизид и не достойный правитель орд монголо-татарских. Пришёл он на поле Куликово, и бился с Русью он, от Литвы помощи не дождавшись. Объединилась бы тогда Европа и Азия в сражении, и битой быть Руси, но оказала она сопротивление. Доказала кровью право на волю свою и своё право на свободу. И было два года спокойствие, покуда не пришёл Тохтамыш после и не привёл следом всю Азию, вновь полонив и данью обложив.

Рязань взялась помогать Мамаю, не желая очередной удар первой принимать. И было в том отражение горя человеческого, поставленного между жерновами противоборствующими. Ни от Москвы милости, ни от Литвы и от монголов добра не исходило, так почему же говорить о предательстве, коего не было? Как можно предать сюзерена, ежели обязался во всём ему покорным быть? Но нельзя с этим согласиться, позже с сим пытаясь ознакомиться. Рязань русской принимается, какой её летописец пытался поздний понять, о прошлом имея слабое представление.

Не из личных побуждений шёл Мамай на Русь, то по велению дьявола совершалось. Желание горело в монгольском сердце христианство истребить, жечь церкви православные. В то веровал летописец, не находя прочих причин для вторжения. Пусть серчал хан за на Воже поражение, думал возместить обиду Руси унижением. Но точил дьявол сердце его, как точит всегда, когда нечто против христианства совершается, либо вне религии и по желании страстям волю дать.

Как не сказать, ежели сказать желается? Чем наполнить страницы, коли сведений мало имеется? Скудно не было в летописных свидетельствах. Любое бери, смело применяя без изменения. Должен был князь Дмитрий на колени перед Богоматерью упасть, слёзы изливая. И падал Дмитрий, слёзы проливая. И мог он Мамаю ранить лицо оружием, ибо ранили так же вражеских предводителей Александр Невский и Довмонт. Да не ранил: велика сечь оказалась, что сходились прочие, обоюдно смерть находя от ударов одинаковой силы богатырской.

Взыграло личное в Мамае, готов он на мир оказался пойти, согласись Дмитрий дань платить неподъёмную. И Дмитрий биться не желал, соглашаясь платить дань прежнюю. Знал он, как важно момент сражения отдалить, тем силу сохраняя и оберегая земли русские от разорения. Нет нужды двести тысяч душ отправлять на иной свет, покуда земле родной они не послужили полностью. Быть тому, чего не случилось. Рвался Мамай биться, не получив им желаемое. Не дождался помощи от Литвы, тем смерть приближая, вскоре последовавшую.

Хоть и сказано о Куликовской битве значимо, сама битва не была значимой. Сказал летописец, что вернулся Мамай домой, откуда Тохтамыш изгнал его. И пошёл Мамай по миру, добрых людей желая найти, помощь у них найти надеясь. И нашёл, павши от рук купцов, заманивших в сети некогда хана с именем громким. Важным иное оказалось: смирилась Рязань с властью Москвы и более противиться её воле не начинала. Пошло возвышение Московского княжества, вскоре Великим прозванным. И не шли князья московские во Владимир на Великое княжение, ибо добились желаемого. Не способствовала тому Куликовская битва, так как стёрлась память о ней, покуда не стали в том сражении искать нечто значимое, забыв о событиях последующих. Забыв о Тимуре, ибо миловал Всевышний, не наслав кару, Батыя нашествия опаснее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Николай Лесков «Загадочный человек» (1870)

Лесков Загадочный человек

Сколько не говори, а пока не покажешь яркий пример, никто тебя всерьёз воспринимать не начнёт. Вот взять мнение Лескова, что в жизни всё идёт своим чередом и далее этого понимания рассуждать не имеет смысла. На примере кого его лучше обосновать? Николай решил написать биографию Артура Бенни, британского подданного польского происхождения, революционера, на первых порах эмиссара Герцена.

У Бенни не было родной страны. Его происхождение точно не определено. Польша — возможное место рождения. Но ежели так, то появился на свет Бенни в Российской Империи. Детские годы не представляют интереса, не до конца понятным остаётся становление взглядов. У Лескова Бенни приобретает важность, уже став причастным к делу революции. Шла подготовка общества к будущим свершениям, в которых важную роль должен исполнять и Артур, если бы не погиб двадцати восьми лет от роду в походе гарибальдийских отрядов на Рим.

Следует сообщить историю падения Бенни в России. Лесков опирался на показания Нечипоренко. Отсюда и стоит искать интерес Николая к данной биографии. Нечипоренко оговаривал людей, в том числе Тургенева и самого Лескова. Смыть возведённую хулу требовалось любым способом. Поэтому, вскоре после смерти Бенни, Николай написал биографию и пытался её анонимно опубликовать, дав нелестную характеристику недавнему времени, озаглавив его словами «из истории комического времени на Руси».

Жизнеописание Бенни может вскоре сыграть важное значение для создания произведения «Смех и горе», в котором Лесков покажет российские реалии с разных сторон, более оценивая действительность в качестве абсурда. Видимо, было смешно наблюдать за потугами людей, чего-то хотевших, но не понимавших истинных устремлений, кроме присутствия желания то совершить. И декабристы думали переиначить Россию, усугубив борьбу последующих поколений революционеров.

Россия не примет Бенни. Ему придётся покинуть пределы страны. Лесков построил повествование так, что показывает уезжающего Артура сожалеющим о допущенных ошибках. Он хотел добиться того, осуществление чего в России не представлялось возможным. Революцию следовало делать в других странах Европы, где имелась подготовленная почва. В том-то и затруднение революционеров — они не согласны ждать воплощение желания в необозримом будущем, им требуются перемены прямо сейчас.

Лесков стремился выделить осторожность. Бенни не совершал бездумных поступков. Он готов был отказаться от планов, если их реализация представляла явную опасность. Он как-то уничтожил приспособления для печати «Колокола» и все созданные копии, заметив характерную погрешность, из-за чего полиция смогла бы найти требуемую ей информацию. Мелкая деталь, но какой важности! Вполне вероятно, что Бенни думал о другом. В любом случае, его личность представляла интерес в середине XIX века, утратив значимость в последующем.

Возможна ли была революция в России? Лесков приводит в пример «Мёртвые души» Гоголя. По этой книге надо судить о стране. Ведь против кого боролся Герцен: против ненавистного ему Николая I, а потом уже царизма? Или Герцен желал переиначить Россию, лишив её народ веры в завтрашний день? Сей вопрос не столь прост для обсуждения, особенно при чтении труда о человеке, чей жизненный рубеж не преодолел тридцатилетней отметки, а значит нельзя говорить о полной самостоятельности в мышлении, более навязанной другими революционерами.

Почему Бенни для Лескова являлся загадочным человеком? Он вспыхнул на краткий миг и сгорел. Желая себя сберечь, он всё же не щадил себя в последующем. Такое время, врагов требовалось искать: их находили, боролись с ними дальше. Пусть всё идёт к одному — всё равно нужно усложнить собственное существование.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 27 28 29 30 31 46