Category Archives: Беллетристика

Тин Сан «Нас не сломить» (середина XX века)

Давайте себе представим Бирму. Бирма — это государство в Юго-Восточной Азии, располагается западнее Таиланда. Современное название государства — Мьянма. Пожалуй, кроме уже упомянутого Таиланда, который так и не покорился завоевателям, на такое же достижение могла претендовать и Бирма, но конец XIX века в ходе третьей англо-бирманской войны окончательно закрепил за Бирмой статус зависимого государства. Страна мгновенно превратилась в сырьевой придаток, главной продукцией стал рис. Всё остальное производство и иные сельскохозяйственные культуры более в Бирме не производились. Местное население оказалось в затруднительном положении, когда любой урожай риса делал крестьянина ещё беднее, чем пользовались не только граждане метрополии, но и китайцы с индийцами, выжимая из населения всё до последней крохи. Как тут не вспыхнуть восстанию?

При всём терпении бирманцев, они честно старались жить мирно, не устраивая мятежей, сохраняя робость. Лишь к тридцатым годам XX века ситуация стала выходить из-под контроля, когда с крестьян стали собирать более крупные налоги и делать это не только после уборки риса, но и до уборки, когда денег у крестьян нет. Тин Сан на каждой странице делится с читателем тяготами жизни человека, вынужденного терпеть неуважительное к себе отношение, беззащитного перед полицией и ростовщиками. Даже уникальный статус женщин (в Бирме женщины всегда имели равные права с мужчинами, поэтому они никогда за них не боролись), не давал никакой возможности избежать похотливых взглядов заезжих представителей власти. Во всём бирманец терпел непотребства… И грянул взрыв.

Тин Сан не берётся описывать центральные события тех дней, его целью становится отдельная деревня, где быт ничем не отличается от всех остальных деревень. Наглядно демонстрируется желание перемен, что исходят с самого низа повсеместно, не имея конкретного очага сопротивления. На такой волне нужно вовремя брать контроль над ситуацией, чем и воспользовались повстанцы в одном из районов. И совсем не имеет значения, как конкретно протекал там бунт, важно, что происходит в рядовой деревне, когда с одной стороны нужно собирать урожай, дабы не умереть потом с голода, а с другой стороны — сопротивляться тоже необходимо. Будет в сюжете обилие смертей, несправедливости и даже любовь. Тин Сан постарался наполнить книгу всем тем, в чём нуждается читатель.

Конечно, внукам было стыдно перед дедами, помнившими своё участие в третьей англо-бирманской войне, так и не признавших власть англичан, стыдно и перед отцами, которые вернулись с фронтов Первой Мировой войны, вынужденные воевать по призыву на стороне всё тех же англичан, где их и за людей-то не считали, используя в качестве живого пушечного мяса и унижая в меру своего внутреннего осознания превосходства. Впрочем, Тин Сан всё равно сильно не акцентирует на этом внимание, пытаясь показать зарождение сопротивления на осознании следующих друг за другом актов притеснения.

В заключении Тин Сан приводит несколько своих рассказов о жизни в столице Рангуне. Тут читатель увидит противоположную картину, будто и нет никакого притеснения в стране, лишь повторение индийских мотивов, когда везде встречается беднота, желающая просто жить достойно да всеми силами старается избежать возвращения в деревню, где всё равно будешь унижаем и при плохом урожае просто умрёшь из-за отсутствия еды. Рассказы скроены ладно, но они вызывают чувство противоречия, особенно если сравнивать с основным произведением книги.

Нельзя ставить людей в безвыходное положение, от этого легко пострадать, а то и всё потерять.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Решад Нури Гюнтекин «Птичка певчая» (1922)

Решад Гюнтекин отдал всю жизнь работе в системе турецкого образования, поэтому не вызывает удивления, что главная героиня его первой книги «Птичка певчая» получила образование с уклоном во французский язык и стала преподавателем. Наблюдать за её карьерным продвижением — это тема для отдельного разговора, поскольку никакой конкретики тут не подразумевается. Во многом, главная героиня книги является своеобразным продолжателем традиций героинь Шарлотты Бронте, что также пропадали на чужбине, обучая своему родному языку. У Гюнтекина ситуация немного иная, но общий стиль повествования точно такой же. Гюнтекин также предвосхитил «Анжелику» Голонов, наделяя свою героиню сногсшибательной внешностью, дерзким нравом и чрезмерным чувством собственного достоинства.

Гюнтекин подошёл к написанию романа основательно, начиная с самых первых лет главной героини, отводя им добрую часть повествования. Именно там читатель узнает почему героиня получила прозвище Королёк, а потом на протяжении всей книги будет в этом только всё больше убеждаться. Действительно, главная героиня ловко порхает с места на место, постоянно щебечет, верна одному человеку, блюдёт свою честь и готова отстаивать свои права до последнего. Изредка будут проскальзывать нотки женственности, так несвойственные главной героине, которую впору сравнивать с девушкой, обладательницей мужского характера и такого же взгляда на окружающий мир. Трудно было, наверное, Гюнтекину примерять на себя образ женщины да додумывать за неё, пытаясь отыскать в каменной грудной клетке главной героини место для живого трепещущего от любви сердца.

Подумайте, Турция, где о равноправии женщин никто никогда не говорил. Совсем недавно Эрдоган в очередной раз подтвердил такое положение дел, указав женщинам на их место в обществе, когда они могут только помогать мужчинам, но никак не претендовать на что-то большее. А как с этим обстояло дело в начале XX века? Если верить Гюнтекину, женщины чувствовали себя вольготно, их даже не забивали камнями, как до сих пор делают в некоторых странах. Не стесняется главная героиня оголять спину и руки, распускать волосы и дерзить мужчинам. За это она, конечно, получит свою долю презрения, но ей это будет безразлично, поскольку красивая внешность всюду открывает дорогу.

Когда постоянно в тексте находишь упрёки вроде «мне пятнадцать лет и я уже засиделась в девках», а главная героиня при этом становится всё старше, когда же потом переваливает за тридцать лет, то ощущаешь какое-то чувство несоответствия. К героине относятся как к десятилетней, во всём ей потворствуя и исполняя все её прихоти. Впрочем, слишком сурово так говорить, не пытаясь смотреть на книгу в целом.

Свою долю славы первая книга Гюнтекина получила. И это хорошо. Её видимо легко приняло турецкое общество, хотя с трудом верится в возможность добрых отзывов о девушке, чьё поведение далеко от материнских идеалов о семье, и от карьерных тоже, тем более, если никакой карьеры нет, а жизнь просто идёт вперёд, когда героиня один раз сбежав из-под венца и постоянно меняя место работы, наконец-то погружается в будни сестры милосердия на Первой Мировой войне. Всюду Гюнтекин искал слова оправдания, стараясь свести вторую часть книги к благожелательному образу исправившейся и вставшей на истинный путь женщины. Это и объясняет финальную часть романа, в правдивость которой веришь ещё меньше, нежели в повествование первых глав.

Один плюс у книги: Турция — это действительно светское государство. Было так сто лет назад, будет и дальше.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сигрид Унсет «Кристин, дочь Лавранса. Книга 3. Крест» (1922)

Более всего в сказании о Кристин, дочери Лавранса, удивляет твёрдая убеждённость переводчика книги, что Кристин обязательно надо называть дочерью Лавранса, иначе недалёкий читатель не сможет правильно интерпретировать название «Кристин Лаврансдоттир», а может это его только отпугнёт. Совершенно напрасно, только и можно сказать. Желание придать повествованию налёт древности путём таких перевёртышей — ничем не помогает. Даже наоборот, сюжет становится слишком тяжёлым для восприятия, где вместо принятого за фамилию отчество у скандинава выродилось в подобную форму перевода. Это не великая напасть, которая только глубже старается открыть жизнь средневековой Норвегии, да хоть как-то дать читателю возможность избавиться от навязчивых сравнений с современной Исландией.

Первая книга касалась взросления главной героини, вторая — семейных тяжб, третья — подводит итог всему повествованию. Не сказать, что Сигрид Унсет решила обойтись по доброму, заставив Кристин переживать за ошибки молодости, когда к ней всё вернулось точно таким же образом, когда подросшие дети стали проявлять собственную волю и противиться любым попыткам родителей хоть как-то на них повлиять. В книге нет выраженного конфликта подрастающего поколения — оно берёт от жизни всё, прибегая всё к тем же методам, которыми пользовались их предки. Кроме детей у Кристин будут проблемы с мужем, что опять же подтверждает истину о глупостях любовной поры, после которой обязательно приходит осознание тщетности всех душевных порывов и уверований в непоколебимости мнения. Всё обязательно выйдет боком — трудно обрести счастье, дожив до смертного одра. Унсет поставит жирную точку в трилогии, наслав на Норвегию эпидемию чумы, которая будет зверствовать, доказывая совсем другие истины, которые повергают в прах всю предыдущую жизнь главной героини. Для чего жила… чтобы увидеть смерть самых дорогих людей?

При вялотекущем развитии событий, Унсет старательно выписывает диалоги, давая читателю всё больше представления о психологии людей того века, который не очень-то отличается от современного. Только лишь при всех проблемах всё сразу сводится к религиозности, а для их разрешения используется грубая мужская сила. Много ошибок сделают люди, чем Унсет будет пользоваться с особым усердием, сводя добрую часть книги на описание последних дней: кто-то глупо будет ранен в пьяной драке, кому-то крестьянское копьё повредит пах, но в итоге от мучений все умирают. Редко какой персонаж третьей книги удостаивается лёгкой смерти, испытывая на себе различный спектр ощущений. Благо Унсет не жалеет слов для выражения заключительных нотаций.

В трилогии очень трудно увидеть отображение средневековья. Может Унсет и не пыталась его как-то показать. Хоть события книги и развиваются в прошлом, когда только отгремела гражданская война, а Швеция воюет с Новгородом, стараясь привлечь на свою сторону норвежских подданных, что всеми силами пытаются сопротивляться уговорам агрессивного соседа. Когда два государства объединены унией, то обязательно в обществе бродит много разговоров о бесполезности такого подхода к решению внутренних проблем, что только усугубляются. Хотелось бы увидеть в этой книге именно расшатанность общества и сомнение в завтрашнем дне после вековой нестабильности, но Унсет показывает сложившийся уклад спокойной жизни, где изредка случаются непоправимые происшествия. И что-то тут не так… до конца нет веры.

Пронеслась перед глазами вся жизнь Кристин Лаврансдоттир, простой девушки из непростой семьи, чья судьба была напрямую связана с влиятельными лицами государства, но жар домашних разочарований стал решающим в решении семейных проблем, нанёсших больше душевных ран, нежели дав радостных моментов. Жизнь прожита… и не осталось сожалений. Пускай всё в итоге разладилось, но Кристин это уже безразлично.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сидни Шелдон «Незнакомец в зеркале» (1976)

Необычно видеть в качестве главного героя в книге Сидни Шелдона мужчину. Но раз в центре повествования мужчина, значит он будет неотразимо красив, безгранично харизматичен и обладать солидным мужским достоинством. Причём совершенно непонятно, отчего Шелдон делает упор именно на мужское достоинство и его размер, если данный факт после не сыграет никакой роли в жизни главного героя. Совершенно неважно чем станет заниматься главный герой в будущем, но из подобных фактов будет строиться вся книга, где одно помещается в сюжет без какой-либо необходимости, приводя читателя в шок. В целом, в книге очень много моментов, годных для порнографических рассказов. Это не слишком портит впечатление, да и увлечённость Шелдона описанием постельных сцен хорошо известна. Только в начале творчества он совсем не сдерживался, придавая своим произведениям наибольшую степень скандальности, когда читать будут не саму книгу, а вот те самые интимные моменты, благо народ не слишком был избалован подобными проявлениями распущенности в художественной литературе.

Шелдона можно бесконечно хвалить за мастерство описания сцен, когда всё продумано до мельчайшей чёрточки, пускай и с широкой линейкой голливудских мерок. Иногда хочется скорейшего продвижения вперёд, а не стандартно установленных камер, изображение с которых Шелдон переписывает на страницы, придавая тексту свои собственные эмоции от увиденного. Так проще позже будет экранизировать.

История одного человека от рождения до самой смерти — это и есть «Незнакомец в зеркале». Сын немецких эмигрантов с малых лет сталкивается со всем ворохом американских школьных проблем, чтобы позже уйти по пути покорения сцены, дабы стать знаменитым человеком. Параллельно Шелдон проводит историю девушки — дочки польских эмигрантов, наделённую всем тем, чем Сидни одаривает своих героинь. Обе истории не несут в себе положительных моментов, а с середины книги превращаются в весьма мутное повествование, где на ум приходит персонаж Набокова из «Камеры обскура» — Бруно Кречмар. Во многом «Незнакомец в зеркале» повторяется, расходясь лишь в подходе авторов к отображению действительности.

Шелдон делает в книге привязку ко многим событиям, стараясь развивать сюжет тем темпом, который он задал изначально. Никто не появляется в повествовании из пустоты, каждый человек будет описан чуть ли не с рождения. А если кто-то будет влиять на судьбу главного героя, тогда корни начала взаимоотношений следует искать в самых неожиданных местах. Если первый побег от залетевшей девушки ещё как-то объясняется, то повторный залёт девушки влиятельного авторитета протекает вполне в рамках придания должной интриги всем последующим событиям. Впутает Шелдон в сюжет и корейскую войну, куда герой пожелает отправиться с гастролями, а не в качестве добровольца, как хотелось бы видеть читателю. Многие детали при этом опускаются — так и осталась непрописанной судьба первого ребёнка героя, если тогда вообще кто-то родился, только отчего-то Шелдон старался найти побольше скандальности, не обращая внимания на подобные мелочи.

При всех плюсах и минусах впечатление от книги остаётся положительным. Это ведь не история одного значимого момента, а целая жизнь, что проходит перед читателем, показывая взлёты и падения человека, судьба которого была тяжела, где-то радостна, но всё же беспредельно печальна. Лить слёзы желание не возникает, но посочувствовать можно. Такой человек просто обязан был существовать на самом деле… иначе и быть не может.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джек Лондон «Мятеж на Эльсиноре» (1914)

Фридрих Ницше -> Джек Лондон < - Адольф Гитлер идея сверхчеловека -> превосходство англосаксов < - практическая реализация

«Мятеж на Эльсиноре» — это ода выродившемуся мореходству и навсегда потерянной эпохе морской романтики. Джек Лондон крайне категоричен, но он сознательно писал эту книгу, достигнув поры устоявшихся взглядов на жизнь, когда он мог чувствовать близкую смерть, а сказать хотелось всё больше и больше. С первых страниц читателю предстоит погрузиться не в радужные перспективы счастливого плавания, а смириться с пребыванием на корабле со всевозможными отбросами общества, собранными в одном месте, чтобы наиболее наглядно продемонстрировать весь спектр упадка нравов. «Мятеж на Эльсиноре» — поздняя звезда плеяды непобедимых персонажей Джека Лондона, где изначально слабый человек берёт на себя полный контроль над ситуацией, чтобы доказать постулат автора о разрушительной природе человека. У всего этого есть радужные перспективы, но они далеко не позитивного толка.

Главный герой — это отражение мыслей писателя. Ранее подобный персонаж фигурировал в «Морском волке», после чего в «Мартине Идене», чтобы найти отражение в «Железной пяте». Ныне этот человек пресыщен жизнью, он очень богат, ему скучно, он ищет развлечений. Лондон вкладывает в мысли главного героя одну простую истину — лучше его нет людей на планете. Он может ухаживать за прокажёнными, либо наняться на корабль для перевозки угля через мыс Горн, а может обезобразить себя — к нему всё равно будут тянуться люди. На читателя всё это производит скорее угнетающее впечатление изрядно извращённого романтика, больше пребывающего в своих мечтах о кругосветном плавании, нежели реально действующего человека, который мог решиться на любое безумство. Однако, чаще всего, такие люди предпочитают не вносить в жизнь такое количество экстрима. Герой начитан, образован, но весьма хил, что не помешает ему метко стрелять, побеждать в рукопашных схватках и даже брать на себя большие обязательства.

Всю книгу Джек Лондон рассказывает об утраченном романтизме, ведь и песни моряки поют не так бодро, как это они делали каких-то пятьдесят лет назад. Совершенно непонятно, отчего автор так в этом уверен, ведь точно такие же люди жили не только пятьдесят лет назад, но и пять веков назад, когда пиратское дело цвело буйным цветом. Точно такие же отбросы общества пытались найти счастье на стороне, отдаляясь от земного общества и уходя с головой в пучину солёных волн. Любые размышления о конфликте поколений или попрании старых порядков — это пустой разговор, не имеющий под собой никаких обоснований. Человечество за всё своё существование только и успевает обсуждать эти две темы, осуждая само себя, но ничего в итоге не меняется. Следовательно нет никакой проблемы. Только в литературе от этого никуда не уйти, иначе о чём же тогда ещё писать, кроме как о надуманных проблемах.

Конечно, сравнение Джека Лондона с Адольфом Гитлером может вызвать неодобрение со стороны общества. Только тут можно всё объяснить крайне скудным знакомством людей с творчеством самого Джека Лондона, что писал не только о золотой лихорадке и волках, но также и на острые социальные темы, волновавшие людей в то время. Трудно судить, насколько тема превосходства англосаксов будоражила людей, поскольку кроме Джека Лондона среди писателей того времени она особо не выражена. Американцы писали в основном о трудностях в жизни людей, столкнувшихся с индустриализацией городов и всё большим отрывом простых людей от возможности жить достойно. Лондон же стоит на позиции высокой крепкой скалы, что впитала в себя борьбу за права рядового человека, желающего счастья всем остальным, но делающего это крайне странным способом, где счастливыми могут быть только избранные.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Анн и Серж Голон «Бунтующая Анжелика» (1961)

Цикл «Анжелика» | Книга №5

Обычно, когда автор ловит волну и пишет книгу за книгой, то выдаёт в итоге не качественный продукт, а что-то среднее. Примерно такая же ситуация сложилась с пятой книгой цикла про похождения Анжелики. Она стала промежуточным вариантом между восточными приключениями и первой ступенью для путешествия в Новый Свет. Обилие противоречивых моментов в книге превышает все допустимые нормы, отчего сюжет превращается в фарс, а отражаемые события не могут привлечь никакого внимания. Незначительный всплеск гражданского неповиновения во время правления Людовика XIV может заслуживать уважения, но не такого, которое пытаются показать Голоны в «Бунтующей Анжелике». В корне непонятна причина бунта, которого нет, а Анжелика просто превращается в подобие свиноматки, чья печальная роль быть объектом каждодневного насилия ротой солдат.

Противостояние королю протекает с переменным успехом. Если изначально Анжелика всеми силами стремилась в Версаль, то вдоволь наскакавшись по королевским садам, решила податься в бега за благоверным мужем. Патологические проявления любовной привязанности в Анжелике продолжают проявляться наиболее извращённым образом. Теперь она о муже вообще вспоминать не будет, хотя ради чего ранее страдала. Отношения с детьми по прежнему строятся по принципу матери-кукушки, которая подкидывает яйца в чужие гнёзда на воспитание, только Анжелика иногда к ним возвращается… всем бы таких понятливых детей. Элемент воспитания очередного ребёнка отметился непонятным сумбуром, где Голоны пытались показать отчаянную мать, но кто же из читателей это будет воспринимать всерьёз. Ребёнка всё равно кинут ради новых приключений, иначе у Анжелики не бывает. Про роту солдат не зря было сказано выше… Удивительная всё-таки Анжелика — настоящий фильтр мужского внимания, пропускающая через себя абсолютно всех встречных.

Все приключения в лесах, перестрелки, сражения, попытки выжить — это можно воспринять частью жизни героини. В голову не приходит внятных слов для правильной характеристики происходящих событий. Зачем вообще она затерялась среди гугенотов? При этом она уверяет в своей приверженности к католицизму — только о религиозных предпочтениях Голоны никогда ничего не говорили: Анжелика не посещала церковь, не обращалась к Богу, не молилась, даже в грехах не исповедовалась… хотя грехов за ней водится больше, чем на одну роту солдат. Вереница сомнительного образа жизни тянется за Анжеликой плотным шлейфом. Откуда же появилась религиозность?

Возможно, что Голоны просто хотели рассказать о незатухающих войнах вокруг веры во Франции, когда следом за ночью расправы над гугенотами пришло облегчение в виде склонного к их взглядам короля, чтобы потом всё снова стало сложно. У Людовика XIV был девиз «Один король — одна религия», которому он следовал до конца жизни, стараясь не замечать влиятельных лиц из круга гугенотов, которых в стране меньше не становилось. Голоны берут на себя смелость, вкладывая в уста одного из персонажей слова, что из четырёх судей трое являются гугенотами. Если всё действительно обстояло так, то понятно затишье. Пусть король думает об одном, главное не показывать ему свою приверженность, тогда не повторится Вальпургиева ночь. Зачем было во всё это впутывать Анжелику… да ещё и роту солдат?

Главное при чтении усвоить одно — всё решается в одном эпизоде на столе. Там будет Анжелика и… да-да… сплошь гусары. Ежели после таких происшествий многие мужчины бегут от подобных женщин подальше, о чём нам постоянно вещают другие писатели, ратующие за чистую и порядочную любовь, в которой не может быть места любой примеси разврата. А вот у Голонов иначе. Может быть просто век был таким… иные нравы.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Дюма «Шевалье д`Арманталь» (1842)

Александр Дюма из тех писателей, что предпочитали опираться при своей работе на уже произошедшие события, иногда что-то приписывая от себя: чаще всего, это дополнительные сюжеты, способные привлечь внимание читателя и наполнить произведение требуемой информацией, вроде любовной истории. Всегда возникает много вопросов, особенно когда читатель не просто так сел читать книгу, а уже имея за плечами кое-какую информацию о заданном историческом событии. Если «Асканио» не выдерживает никакой критики, не в силах что-то противопоставить оригинальным мемуарам Челлини, а «Граф Монте-Кристо» — полностью переработанная история одного нашумевшего дела, раскрученного во французских газетах, выведшая талант Дюма на новую ступень. При всём этом «Шевалье д’Арманталь» может вызвать интерес читателя, как художественное отражение малоизвестных событий времён регентства при малолетнем Людовике XV, о чём осталось довольно много автобиографических работ, неизвестных широкому кругу читателей.

Книга строится вокруг событий заговора против регента, получивших название заговора Челламаре, в честь испанского посла, которому испанский король поручил убрать с политической сцены неудобного регента, причём убрать наиболее кровавым способом. Получилось это или нет? Об этом читатель может узнать из любого исторического источника. В своей работе Дюма опирался преимущественно на мемуары баронессы де Сталь, на чьи плечи легла основная тяжесть по организации и воплощению заговора в жизнь. Люди, что ей помогали, также оставили после себя записи. Лишь записи королевского переписчика Бюва были обнаружены уже после написания книги, посему образ Бюва в книге остаётся полностью на совести Дюма.

Когда читаешь о дворянских дуэлях, то всегда думаешь — каким образом они себя все не перекололи, коли так остры были на язык, и также скоры на сведение счётов с жизнью. При этом становится непонятным тайный подход к сопротивлению действующей власти, если в обществе одобряется смелое высказывание в лицо всего, что тебя гложет в данный момент. Конечно, выступить против регента — весьма опасная для жизни затея, которая может закончиться очень болезненной смертью, только нужно быть последовательным до конца, а читая Дюма такой последовательности вынести невозможно. Всё ставится в угоду красоты описываемой картинки, помогающей во время поединка найти верных друзей на всю жизнь и верных врагов, доводящих до безумия своими галантными методами борьбы, раз за разом произнося слова оскорблений на протяжении ряда лет. Всё это поведение напоминает современных борцов одной постановочной борьбы, где с ринга летят слюни, идёт показная красивая драка, а в итоге можно сделать вывод только о произошедшем, но никак не задуматься об обоснованности и необходимости показываемого представления.

Вносит Дюма и обязательный элемент, без которого не может обойтись ни одна художественная книга — любовь. Для этого необязательно брать реальных исторических лиц — достаточно придумать своих. Как, допустим, ввести в сюжет персонажа, сделать его главным героем, назвать его именем книгу, наградить знатностью дворянского рода из бедной французской провинции, да уже привычной напыщенностью, да пустить его бродить по французским улицам, где он обязательно станет частицей жизни высшего общества, да обретёт ту самую любовь, от которой изначально будет всеми сила убегать. Все эти элементы много позже Дюма воплотит в другом, более известном, герое, а пока происходит разминка. И любовь главного героя по прежнему мешает чьим-то коварным планам, и вот всё поставлено близко к краху ожиданий.

«Шевалье д’Арманталь» — не самая плохая книга раннего Дюма. Уже можно найти многое из того, что Дюма потом неоднократно будет использовать во всех последующих произведениях. Для общего развития книга тоже подойдёт. Всё-таки наследие Людовика XIV представляет некоторый интерес, ведь мало кто из нас знаком не только с Людовиком XV, но и с его регентом, что был человеком широкой души и никогда не держал зла на заигравшихся в политику юнцов.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цзэн Пу «Цветы в море зла» (начало XX века)

Конец XIX века для Китая был таким же, что и для всего остального мира: империи рушились и вот-вот мировой порядок должен измениться. Более-менее проследить процессы трансформации по падению маньчжурской династии можно при чтении «Цветов в море зла». Безусловно, важную роль сыграл виток пассионарной недостаточности, приведший к измельчанию власти, ослабшей под воздействием изжитых принципов управления и подавлением европейскими державами суверенитета Поднебесной. В Китае продолжал действовать трёхтысячелетний уклад, дарованный Конфуцием, а также полуторатысячелетние законы общества, данные в один из многих проблесков высшей мудрости. В книге Цзэн Пу Поднебесная предстанет читателю в виде закостеневшего гиганта, который не знает о расположении своих границ, не имеет права участвовать на мировой арене в ранге равноправного партнёра и с ужасом смотрит на море зла, которое породили сен-симонисты и нигилисты, поправ главный постулат мировоззрения китайцев — народ должен подчиняться правителю, но никак не народ должен управлять государством. Оговорившись в начале о китайцах (цветах), взращенных на острове рабов (Китай), Цзэн Пу взялся за труд всей своей жизни, планомерно выпуская по несколько глав до своей смерти.

При всей маститости «Цветы в море зла» лишены удобного повествования, сконцентрировавшего в себе элементы старого стиля и элементы, желающие вырваться за устоявшиеся рамки принятого изложения текста. В книге присутствует обязательное построение главы по принципу — краткое изложение в начале, стихотворение в конце и «если читатель желает узнать, что случилось с тем-то и тем-то, то…». В остальном Цзэн Пу полностью свободен, но всё равно наполняет предложения присказками о делах давно минувших, имеющих отношение к конкретной ситуации. Всё это отличает классическую китайскую литературу от современной, где давно отошли от подобных правил изложения. Не весь текст сможет заинтересовать читателя, и дело тут не в обилии персонажей, каждый из которых, если верить мудрым людям, имеет своих реальных прототипов, просто автор не слишком любил продвигать сюжет вперёд, делясь весьма деликатными историями, на которых он мог остановиться, смакуя всё это в тщательных словоперелеваниях, от которых нет никакого толка, но объём от них точно получается ощутимый.

Самое интересное начинается, когда китайский посланник уезжает на три года с посольской миссией в Германию, а потом в Россию. Удивительно видеть в столь раннем китайском произведении описание положения на троне Бисмарка, ориентированного строго по китайским канонам, а именно — правитель связан с югом. Германия толком не описывается, зато Россия с удовольствием и упоением. Мало того, что посланник приедет в разгар празднования масленицы, так он ещё будет связан с людьми, которые приложат руку к устранению императора. От всего этого у китайца случается расстройство рассудка. Территориальные споры вызовут у читателя удивление, когда он понимает, что Китай о своих границах с Россией узнаёт из российских же карт, и оспорить их у него не получится, поскольку своих доказательств он представить не может.

Цзэн Пу позволяет понять одну истину, которой Китай следовал всегда и продолжает следовать сейчас. Если кто-то не принимает его экспансивную политику, воспринимая её за чрезмерную агрессию, то в книге мы видим истоки такого поведения. Китай был обижаем, а незнание конкретно закреплённых за ним земель, привело к тому, что он потерял и уступил многое, что сейчас пытается вернуть себе обратно. Политические процессы современного мира с возросшей степенью публичности и доступности информации о происходящих событиях очень портят любые планы по разворачиванию возможностей в полную силу. Кажется, конфуцианство давно забыто, оставив в памяти народа лишь моральные установки поведения — тем труднее становится понимать меняющийся Китай.

Книга полна фактов и домыслов того непростого времени, позволяющих читателю узнать о причинах войны Китая с Японией в конце XIX века, о возникновении триады, о боязни Китаем переброски на свою территорию по железной дороге войск Россией, о такой же боязни англичан, взирающих с испугом на строительство путей к Амударье, что легко может вылиться во вторжение России в Индию. Остаётся только набраться терпения, иначе книга покажется слишком тяжёлой для восприятия.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Шарлотта Бронте «Шерли» (1849)

Шарлотта Бронте оставила заметный след в литературе. Совсем не имеет значения, что её путь был краток, а количество произведений довольно скудно. Её судьба была печальной, подойдя к концу на самом пике славы, чему читатель может радоваться или грустить, но факт останется фактом — творчество Бронте надо знать. И совсем неважно, что Шарлотта писала преимущественно о тяжком труде гувернанток, ещё чаще — пребывающих вне родины где-нибудь в Бельгии, борющихся за повышение знания родного языка у других людей. «Шерли» не станет исключением из общего положения дел, но станет более спокойной и вялотекущей, нежели остальные книги писательницы. Тут будет трудно найти высокие слова о справедливости и какие-то особые волнения из-за любви. Сюжет предельно прост, да пресный как пресная вода, с соблюдением всех остальных полагающихся воде эпитетов, под которыми в литературе понимается не живительная составляющая, а скорее бьющая по стенкам мозга размазанность.

Руки читателя с дрожью начинают листать книгу, покуда в аннотации обещается интригующая составляющая, завязанная на бунтах рабочего класса в Англии, подвергающегося всем прелестям технической революции. Хочется видеть больше о чартистах и их движении, дабы узнать всю составляющую тех процессов, что спустя сто лет станут свергать государства, заменяя один политической строй на другой, а нужды простых людей будут наконец-то услышаны. Вместо всего этого, читатель только один раз увидит спор рабочих с хозяином, отказывающегося выполнять требования по сокращению количества машин и увеличению числа работников. В бурно меняющемся мире такой подход его просто разорит, а его дело будет мгновенно погублено. Трудно даётся понимание таких вещей простым работягам. Было бы прекрасно, если Шарлотта Бронте хоть частично сконцентрировалась на этом важной моменте истории. Но главным героям не до этого — им надо решать свои любовные проблемы, где он любит её, она любит другого, а тот влюблён в третью и так далее, и тому подобное.

При лёгком подходе к истории, Бронте всё-таки иногда позволяет себе оговариваться о бурлящих процессах, когда она говорит о бунтующих людях, противящихся запрету, во времена войн с Наполеоном, на экспорт результатов своего труда за границу, вплоть до поставок в США. Такие детали всегда интересуют читателя, особенно если он мужского пола, которому претит взирать на взаимоотношения людей, в которых за тысячи лет ещё ни разу ничего нового не произошло, а всё продолжает переливаться из одной истерики к новой стадии охлаждения отношений.

В одном Бронте права — она честно просит читателя некоторые главы не читать вообще, чем послушный читатель с удовольствием пользуется, сожалея только о том, что Бронте могла озаглавливать таким образом главы гораздо чаще. Может общий объём воды не казался бы таким невообразимо пресным. Впрочем, иногда Бронте говорит действительно глубокие вещи — «Господь кого любит, того и наказывает». Прямо глаза широко открываются от таких простых и очевидных мыслей. Всё-таки, желающий читать и что-то найти полезное — всегда это найдёт в любом произведении, ведь не может такого быть, чтобы книга оказалась совершенно пустой при некотором объёме наполненности словами. Хотя, современная литература даёт нам всё больше такого ширпотреба, направленного на безликого читателя с атрофированным вкусом к литературе вообще. Отнюдь, хорошо — когда читают… но всё-таки бывают исключения и из этого случая.

В чём-то Бронте всё равно притягательна, иначе зачем стоило читать её книги.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сигрид Унсет «Кристин, дочь Лавранса. Книга 2. Хозяйка» (1921)

Сигрид Унсет этого не говорит, но сведущий читатель всегда может открыть историю Норвегии и посмотреть, что автор не просто не говорит, а он откровенно недоговаривает. Хорошо, когда перед тобой раскрывается быт далёкого средневековья начала XIV века, где добрые честные мужи борются за власть и терпят непотребства от воинственных хулителей власти. Только, опять же стоит напомнить, что до описываемых в трилогии событий — Норвегия, на протяжении двухсот лет, страдала от гражданской войны, когда сильные вожди многочисленных племён не могли друг с другом договориться, и покуда их законодательно не ограничили в правах, давая правящему дому больше власти, нежели он имел на тот момент. Обо всём этом Унсет умалчивает, а без понимания этого трудно понять происходящие в книге события, напоминающие больше не отстаивание своих интересов, а только агрессию знати против несовершеннолетнего короля, подпавшего под влияние собственного разврата. К тому же, объединение со Швецией и война с Новгородом — всё накладывается друг на друга, но Унсет предлагает смотреть на мир глазами главной героини Кристин.

Знает ли Кристин о политической составляющей жизни? Она должна знать. Ведь является женой влиятельного человека, каждый год рожает ему сыновей и дочерей, а также опосредованно участвует во многих событиях, сильно не удаляясь от своего дома. Её касаются все горести страны, но она просто продолжает жить, о чём Унсет будет долго рассказывать, описывая каждую деталь происходящих событий, включая мельчайшие подробности быта. Тут не просто нет столов, поскольку люди привыкли есть сидя на лавках, а за столы садятся только по великим праздникам, для чего эти массивные столы нужно снимать со стен, поскольку они именно на стены закрепляются. Во всём этом хочется видеть побольше интересных фактов, но кроме столов ничего нет. Вопрос религии Унсет также никак не рассматривается — есть христианство, люди истово верят, сожалея о предках-еретиках, так и не принявших новую веру, чьи тела сожжены и отправлены на небо жарким пламенем огня, если именно так хоронили норвежцев ранее. В начале XIV века похороны ничем не отличаются от нынешних, где соблюдаются все дни, а тело захоранивается в землю — всё по христианскому обряду.

Повествование развивается неспешно, грубо говоря, становится всё нуднее. В потоке проходящей жизни возникают водовороты и тупики, главная героиня тонет в своём быту, а потом ударяется головой об острые углы всё новых проблем, где Унсет старательно бросает её в самые неприятные моменты, которые можно было придумать для Норвегии, только-только начавшей вставать на ноги. Впрочем, при таком подходе к написанию книги, совсем неважно время и место происходящих событий, всё складывается и без этого, только выглядит более основательнее, хотя не несёт каких-либо определяющих проблем общества, как бы не пытались иные люди это утверждать.

Краткое описание сюжета книги может уложиться в три маленьких абзаца, из которых полностью усваиваешь суть происходящего. Во многом, «Хозяйка» даёт удивительную картину неизвестной истории Руси, ведь не каждый знает о войне Новгорода со Швецией, хотя это надо знать. Может виной тому служит тяжесть понимания самого Новгорода, слишком уникального города для истории, чей уклад коренным образом отличался от жизни всей остальной Руси. Кажется, вот только Александр Невский участвовал в ледовом побоище, а уже спустя чуть менее ста лет Новгород сам активно предпринимает усилия для расширения сфер влияния. Но об этом Унсет говорит только вскользь. Для неё важнее показать жизнь простой норвежской девушки, чья прямая обязанность — рожать детей, а об остальном позаботятся мужчины. Только с такой позиции и нужно читать книгу, иначе действительно запутаешься во всех хитросплетениях недосказанности.

А рыбу-то в Норвегии похоже совсем не ели.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 78 79 80 81 82 86