trounin.ru

Смешно. Смеяться и ещё раз смеяться над парадоксальностью ситуаций, зацикленности событий и над многими определениями. Сперва кажется нисколько не интересным. Ну кому может быть интересна первая юношеская любовь, розовые сопли, мечтательность серьёзного парня, подслушивание сплетен, слёзы и высокая температура. Но парня угораздило влюбиться в родственницу, что похоже типичная ситуация для Ирана, зачем далеко ходить, когда под одной крышей с тобой с детства растут девушки, среди них многие и выбирают себе будущую жену. Однако, внутри любой семьи могут быть враги, вот и этот парень влюбился в дочь врага своего отца.

Казалось бы, всё просто и понятно. Но тот враг мнит себя Наполеоном, он окончательно выживший из ума старик, живущий воспоминаниями о минувшей войне его молодости, когда он задал пороху англичанам, или они ему задали, но кто же сознается внукам и близким людям о хоть малом своём промахе. Да мало кто. Любой ветеран ценит свои заслуги, даже если надо приукрасить часть событий, то он приукрасит. И неважно, что два эпизода войны были никому неизвестными мелкими стычками, в глазах этого Наполеона они не уступают сражению при Ватерлоо.

В книге множество харизматичных персонажей. Чего стоит только один из них, называющий половой акт путешествием в Сан-Франциско. Нет, ну надо же было догадаться. Завуалированные намёки не делают книгу пошлой, а многократно обыгрываются, даря читателю море удовольствия и веселья от наблюдения за жизнью героев. Время тогда было трудное — Вторая Мировая война.

» Read more

Кастанеда готов полностью войти в мир дона Хуана. Курение галлюциногенов не является способом познания мира — это лишь способ понять его чуточку лучше. Способным ученикам хватает одной затяжки, а оболтусам типа Карлоса не хватит и десяти лет ежедневных затяжек. Не слишком реалистичный подход к окружающим тебя вещам, способность поверить без проверки фактами — вот чего добивался долгие годы дон Хуан от Кастанеды. И кажется добился. Не зря же Кастанеда готов кинуться вниз со скалы, дабы окончательно поверить словам индейца из племени Япи.

Все мы помним дона Хенаро — этого окончательно выжившего из ума эквилибриста. Так вот оказывается он реально говорил с Кастанедой всего лишь два раза, всё остальное время Кастанеде приходилось говорить с дублем дона Хенаро. Согласитесь, что это весьма удобный способ общения. Кастанеда сам пытается создавать астральные тела. И кажется у него это получается.

Дон Хуан способен остановить успешный ход дела любого. Ведь, если тебе кажется, что ты летишь на волне успеха, то стоит задуматься, может это просто оборотная сторона неудач. В конце концов, нелепая смерть такое же чудо, как и неожиданное спасение от гибели.

Большая часть книги отведена под Тональ и Нагваль. Не знаю как у вас, а я это воспринимал как прямую кишку и её содержимое. Сразу всё стало понятно, смешнее, легче и не так далеко от действительности.

» Read more

Человек и его отношение к природе — главная тема всех рассказов Сетон-Томпсона. Без человека нет действия. Жили бы себе животные по своим животным законам, но в их жизненный уклад вторгается жадный, алчный, развратный вид прямоходячих, когда-то мало чем отличавшийся от других животных. Лишь чудом он стал таким разумным. Виной тому радиация или иные генные манипуляции представителей внешних миров — не суть важно. Человек живёт в своё удовольствие, и природа для него делится на два типа: нужная (домашняя) и ненужная (дикая). К нужной он относится потребительски — как не стало нужно, так сразу уничтожил, съел, выбросил. К ненужной отношение ещё хуже — к ней он относится с позиции хищника, которому не брюхо хочется набить, а получить сиюминутное удовольствие, не задумываясь об отдалённых последствиях. Таково человечество в целом и, если животные, став разумными, захотят истребить человека, то ничего в этом необычного не будет. Животные займут его место, станут такими же как люди сейчас.

В каждом рассказе сквозит грустью, тщетностью и пониманием безысходности любой ситуации связанной с человеком. Хоть медведь насмерть забьёт охотников, хоть мустанг предпочтёт смерть неволе или лиса вынуждена будет отгрызть себе лапу, попавшую в капкан. Дикой природе ярко противопоставляются домашние животные. В своих порывах беззаветной любви к человеку домашние представители проявляют самый настоящий альтруизм, отдавая всех себя без остатка: голубь рвётся домой, собака готова на смерть ради хозяина. Лишь кошки гуляют сами по себе. Они самые дикие из домашних и самые домашние из диких.

Сетон-Томпсон не писал для детей. Он писал о природе. Потребительстве. Жестоком отношении. Такое детям читать на ночь не следует. Дети сами на таких рассказах вырастут дикими как волки, хотя может и надо растить острозубых акул, дабы с юных лет понимали человеческую натуру как можно лучше.

» Read more

— Мы будем штурмовать Зимний!
Воцарилось молчание. Затем кто-то аккуратно напомнил:
— Гм, извини, конечно, но сейчас июнь.
— Значит, будем штурмовать Летний!

До сей книги мы ничего не знали об Агатовой империи, о противовесном материке, только то, что золото там валяется прямо под ногами и вернувшись оттуда можно прослыть богатым человеком. Не знаю в какой момент Пратчетту пришло в голову сделать Агатовую империю ариентальной (именно Ариентальной), полностью ориентированной на восток, соединив культурные традиции Китая и Японии (может после ознакомления с путешествием Марко Поло?), перемешав историческое наследие и времена нынешние, бесспорно такие же интересные. На всё воля Рока…

Говоря про Великую стену вокруг Агатовой империи, об объединителе всех земель, про терракотовых воинов, про красную армию, про кое-какие намёки на коммунизм, про сдачу чиновниками государственных экзаменов, где надо показать себя грамотным специалистом, но и творческим человеком, Пратчетт твёрдо даёт нам понять над кем на этот раз собрался издеваться. Упоминая самураев, ринсвинда-сана, самого-себя-харакири, цумо (не сумо, однако), тоже понятно откуда солнце восходит. Говоря о покорности воле государя, о своём месте в жизни, опять же. Даже захват варварами императорского трона — всё крайне исторично и до хохота истерично. А уж влияние визиря аки генсека на управление государством — высший пилотаж фантазии.

» Read more

Плох тот отец, что не кормит своих детей до их пенсии.
(с) отец моей тёщи

Запад и Восток. На востоке уважают родителей, слушаются отца и мать во всём, решение их принимаешь со скрипом в сердце, ведь семья превыше личных интересов. Да и нет этих личных интересов — восток не зря так плотно заселён, там люди держатся друг за друга, а если и истребляют противника, то всем скопом. Не вырезают часть города, а устраивают тотальный геноцид. Человечность своеобразная. Человек без семьи существовать не может. Таков Восток… запад полная его противоположность.

Кто такой родитель по мнению человека западного? Только тот, кто тебя родил и вырастил… и больше ничего. Взрослея человек становится всё более самостоятельным и интересы семьи его беспокоят всё меньше и меньше. Индивидуализм. Чувство собственничества. Многие возразят, опять кинут в меня камнем, обязательно выкопают с грядки все сорняки сомнений, но печальная реальность такова — на западе не такое уважительное отношение к отцу и матери как на востоке. Дима помаши маме ручкой (с). Позвоните своим родителям (с), сонмище других примеров социальной рекламы можно тут привести.

Теперь представим себе Францию позапрошлого века. Она мало чем отличает от Франции нынешней и люди тогда мыслили точно также. Поставить отца на грань нищенства, отвернуться от него, бояться признать его рядом с собой, будто родной отец стал прокажённым. Было бы так, то было бы менее грустно, но папаша не прокажённый. Он беззаветно любящий отец. Балует детей, почём зря. Балованные дети редко вырастают благодарными. И помощь приходит оттуда, откуда её никогда не ждёшь.

Настольная книга для будущих родителей. Было бы разумным ввести её в школьную программу. Подростки наиболее жестокие люди. Может прочтут в самый пик неблагодарности, может хоть что-то поймут, может переосмыслят свою жизнь. Ведь им не втолкуешь в голову то, что они поймут либо после смерти родителей, либо после того как нарожают собственных детей и столкнутся с махровой отчуждённостью самых близких людей. Одно плохо — книга читается тяжело. Часто теряешь нить сюжета, только к концу начинаешь понимать происходящие события. Тут либо перечитывать, либо уйти с положительным мнением.

» Read more

Шляхьтхоф фюнф. Бойня пять. Скотобойня. И никакого крестового похода детей. Воннегут, конечно, прав насчёт детей, но эти дети попали туда куда шли, были захвачены в плен и чуть не погибли под налётом бомбардировщиков на Дрезден. Название к книге имеет такое же отношение, как ёлка к загадке о вечнозелёном дереве. Она как бы подразумевается, но разгадка может заключаться и в другом. Например, почему бы этим не может оказаться покрашенная скамейка в парке. Она тоже вечнозелёного цвета. А суть уже не та. Так и Воннегут. Ремарк раскрыл тему задолго до него, поэтому Курт слишком уж нафантазировал.

Книга писалась не для землян, а для жителей Тральфамадора. Именно их книги представляют собой не повествование с сюжетом, а бытие в прошлом, настоящем и будущем одновременно. «Бойня номер пять» Воннегута удовлетворяет всем этим требованиям. Нам её не понять, а вот им очень даже понять. Постоянные прыжки героя из прошлого в будущее и снова в настоящее. Он знает всю свою жизнь наперёд. Это его не тяготит. Он просто раз за разом ощущает дежавю.

» Read more

Приморский край — край неизведанный, край спорный, пограничная территория трёх государств. Китайский культура переплетается с культурой русской, много позже подвергнется сильному японскому влиянию. Однако к моменту написания книги влияние оказывают Китай, Россия и Корея. Россия оказывает непосредственное влияние, всё-таки государственная территория. Хотя может я и не прав, ведь Арсеньев со своей экспедицией ходил где-то на юге Ханки по территории современного Китая. В книге упоминается вскользь Камень-Рыболов, как одно из старейших поселений Приморья. Приятно, всё-таки много лет там прожил.

Книга читается скучно: описание рек, куда какая впадает, какая протяжённость каждой, по три-четыре называния каждого географического объекта на разных языках. Трепет возникает только в момент появления Дерсу, в другие моменты книгу хочется захлопнуть и взять вместо неё в руки географический атлас. Без Дерсу книга бы не стала той книгой, что так полюбилась многим читателям.

Самое главное — философия Дерсу. Он таёжный охотник, живёт под открытым небом и поклоняется силам природы. Для него «Людьми» являются не только люди, но и тигры, олени, кабаны, даже трава. Всё в этом мире не просто так, нет принципа жизни здесь и сейчас, потребительского отношения к окружающим тебя вещам. У всего есть своя суть и всё случается не просто так. Даже голодного тигра можно попросить уйти, а если тигр не уходит, значит причина в другом. Может просто надо попросить у него прощения за отсутствие приглашения посещать его территорию. Дерсу мастерский следопыт. Он может многое прочитать по следам. Нелегко ему живётся, у каждого из нас своя судьба, и Дерсу никогда не станет жить в городе, в окружении давящих стен.

Рекомендую, если не читать книгу, то посмотреть одноимённый фильм Акиры Куросавы. Замечательно снято, полностью передан дух книги. Намного лучше фильмов Куросавы про самураев, имхо.

» Read more

И в середине книги я осознал, что рассказ ведётся не от лица американского солдата или канадского. А от лица немецкого! Почему-то в голове настолько зашорено, ведь о войне мы знаем по своим рассказам и рассказам Союзников, а тут даже под Союзниками понимаются совсем другие страны. Так трудно читать книгу о людях, которые были агрессорами. Но были ли они агрессорами, ведь книга именно о людях. Поэтому возникла эта коллизия, недоразумение. Во вражеской армии были такие же люди. Они тоже жили своей жизнью, выполняли приказы своего руководства. Ремарк прекрасно показал всю пагубность войн — они не нужны людям, они лишь средство продолжения политики. Вот и всё. А человек лишь расходный материал для достижения очередной цели.

Книга написана без цинизма, но и с особым цинизмом. Каким же надо быть человеком, когда вокруг тебя все погибают, когда ты сам ходишь на краю гибели, пулемётная очередь стелется прямо над твоим окопом, а соседний солдат, после свиста снаряда над головой, превращается в кровавые ошмётки, лишь его форма остаётся невредимой. Жутко.

Все этапы войны открыты для читателя. То была первая мировая. Танки только вошли на поля сражений, активно используется газ. Отпуск домой. Больница. Нет позитивного настроя, только война… грубая, суровая, неумолимая, безжалостная и жестокая. Выжить — счастье. Умереть — избавление от душевных мук, готовых терзать тебя до конца твоей жизни.

» Read more

И ведь не хватит двух слов для описания книги. Хорошая книга — мало сказано. Очень хорошая книга — уже три слова и сказано больше. Бестселлер из Китая. Вокруг писателя ходит много легенд — о нём ничего неизвестно, он не планирует писать книги дальше, просто человек поделился жизненным опытом. Итак, перед нами Внутренняя Монголия, Китай, бескрайняя степь, а самое главное — Китай времён Культурной революции, которая чем-то сходна с красным террором кхмеров, когда они уничтожили всю интеллигенцию Камбоджи, сослав её на сельскохозяйственные работы. Китай не настолько дикая страна, благо за плечами 5000-летняя история, богатое культурное наследие, определённая модель поведения.

В центре книги молодой пекинский парень Чень Чжень. С детства он увлекался дикой природой, Сибирью, Россией. Волей судьбы был сослан из комфортабельного города в степь Элунь. Здесь на первый взгляд немыслимые условия для существования. Да ещё и волки нападают каждую ночь, неся с собой гибель для домашнего скота. Чень Чжень весьма упорный, он добивается дружбы со всеми уважаемым Билигом, монгольским скотоводом. Теперь ему предстоит познать всю хитрость существования в степи, понять как жили кочевые скотоводческие племена, как они повлияли на Китай, чем они схожи, какие различия. Такое нехитрое описание.

О Китае известно много, о кочевниках мало. Их культура не стоит она месте, она вместе с ними в пути. Поэтому нет архитектурных памятников, следы их жизнедеятельности подъедают беркуты и волки, остальное развевает ветер. От их существования ничего не остаётся. Лишь Гумилёв пробовал делать робкие утверждения, однако его слова большинством историков не воспринимаются всерьёз, так как они ничем не подкреплены. Это неудивительно. Говоря о кочевниках, можно только предполагать. Вот и Билиг в одной из бесед с Чень Чженем предлагает тому написать книгу о монголах. Хотя бы одну. С этого момента, надо полагать, Цзян Жун и задумал написать эту книгу. И писал он её более 30 лет.

На наглядном примере Чень Чжень убеждается в уникальности волков. Он понимает и пытается донести до читателя, что многое из современных достижений цивилизации сделано благодаря наблюдениям за волками. А теперь человечество развилось настолько, что и волки больше не нужны. Их заслуги ушли в прошлое, как и сами волки. Жизнь идёт вперёд, оглядываться назад нет нужды.
Красиво сказал один из героев книги: «Волки понимают природные явления, разбираются в рельефе местности, умеют выбрать время, хорошо знают и себя, и противника, понимают стратегию и тактику, отлично ведут ночной бой, партизанскую, манёвренную войну, совершают стремительные броски, внезапные вылазки, блицкриги, умеют, использовать преимущества концентрации войск».

Ещё один факт влияния монголов на Китай. В переводе с монгольского «Чина» означает волк.

И весьма хороший контекст в книге закладывается о деятельности человека в негативном влиянии на экологию. Когда-то богатая пастбищами степь Элунь ныне превращается в пустыню. И Пекин стал задыхаться от пылевых бурь. За какие-то 30 лет ситуация меняется на глазах. 5000-летняя история протекала постепенно, однако вторая половина XX века внесла такой разрушительный вклад, что все эти 5000 лет обратились в прах.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Нет ни фабрик, ни заводов,
Нет культурных мест давно,
Есть ТЦ, их очень много,
В плане архитектуры чистое… оно.

Довольно часто слышишь при появлении в городе действительно чего-то интересного в плане архитектуры, как поднимается хай о невписываемости данного строения в общий план города, погрязший в коробкоподобных, скроенных на быструю руку, зданий. Действительно! Сносят старый кинотеатр, во имя его реконструкции-новомодного воссоздания прежнего облика под видом невозможности капитального ремонта, а через пару лет вырастает не то же самое, а совсем другое многоэтажное, гордо именуемое как минимум ТЦ. Порой просто сносятся целые кварталы, вычищаются базары… и стоит там теперь жилая высотка. Война старого и нового, денег и ностальгии, наглости и бледного ропота.

Как из всего этого можно было написать «Собор Парижской Богоматери» я не понимаю. Но Гюго — удалось. В страшном здании где-то в Париже он поселяет такого же страшного персонажа, окружает его всеобщим презрением и чувством оторванности от мира. Почти погибшего от голода вручает в руки доброго человека, фанатичного и амбициозного, понявшего тщетность твердолобости, в нужное время смягчившего характер. Персонаж глух, но внутренне понимает желание людей относительно себя. Замутнённый рассудок толпы горяч, она поздно поймёт свою потерю, а если и поймёт, то только вздохнет где-нибудь в стороне. Перемоет кости самому королю Франции, устроит зрелище на открытии в виде чьей-то казни… и замолчат колокола на некоторое время, пока не появится в обществе новый звонарь.

Примечательно и то, что Гюго не скрывает дальнейшей жизни героев книги, и там нет ничего позитивного. А ведь я, наивный, думал про хэппи энд… коего не случилось.

» Read more