Виктор Пелевин «Смотритель» (2015)
Интерпресскон-2016 | Номинация «Крупная форма»
Если бы Эдгар По писал рассказы в духе фэнтези, то у него могло получиться нечто вроде «Смотрителя» Виктора Пелевина. Надо полагать, Эдгар По мог размышлять о мистике, вполне принимая её возможность в нашем мире, а вот Виктор Пелевин осознанно нагружает читателя информацией, взятой с потолка, смешав в кучу понимание реальности от лица Месмера с облачными сервисами, которые якобы существуют и хранящийся на них материал принадлежит тебе, но по ощущениям это кажется сказочным сном. Собственно, Пелевин погружает читателя в подобие сна, подменяя действительность иллюзорностью.
Казалось бы, отчего не сочинить симпатичную историю о мире, где вчерашнее событие не является правдой. Оно — ложь, а если кто-то думает иначе, то впадает в самообман. Пелевин всерьёз решил вернуться к воззрениям Месмера, отобразив часть его взглядов на страницах «Смотрителя». С таким же успехом он мог назвать Землю плоской, повторно казнив Джордано Бруно ещё и за это. Почему бы и нет, только Земля у него не становится круглой, поскольку её на самом деле не существует. Надо исходить от понимания, что писателю его история снится. Согласно данной логике сюжет «Смотрителя» изначально придуман, поскольку рассказывает о событиях прошлого, а значит никогда не происходивших.
Отнюдь, «Смотритель» не модернизм, не поток сознания и не новое трендовое направление в литературе. «Смотритель» — это отголосок фэнтези. На страницах произведения не хватает эльфийских ушей, зато присутствует некая потусторонняя реальность, в которой существуют действующие лица. Добавь Пелевин в сюжет накал страстей, как Эдгар По возобладал бы над описываемыми событиями, чего не случилось, снизив понимание происходящего до уровня борьбы на уровне бунта подростков, приоткрывающих страшные тайны взрослого мира, уже не такого манящего, как им казалось, а скорее напоминающего вскоре ожидающее их гнилостное прозябание.
Кажется, образы перед Пеливиным, во время написания «Смотрителя», возникали хаотично, отталкиваясь от понимания попыток осознать вчерашний день. В повествование постоянно вторгаются сторонние элементы, дающие писателю возможность наполнить страницы разной информацией. Читатель вынужден прерываться на прослушивание лекций по разным темам, вроде понимания необходимости мастурбации для профилактики хронического простатита, есть и обширное жизнеописание Месмера, не говоря о постоянно всплывающих словах, знакомых читателю. В кучу Пелевин валит не только звёзд шоу-бизнеса и творений кинематографистов, но и отчего-то, из понятных лишь ему соображений, нагружает читателя отсылками к китайскому классическому роману «Сон в красном тереме», взятым будто из пустоты для заполнения этой самой пустоты.
Пелевин мечтает — это очевидно. Его голову туманят образы. Даже действие «Смотрителя» происходит на облаках. Читатель волен нажать «Play», если пожелает продолжить внимать истории, либо нажать «Stop», когда ему надоест. Можно перемотать дальше, либо отмотать назад — от этого понимание «Смотрителя» не изменится. Пелевин так строит повествование, что не имеет значения, чем занимались действующие лица на предыдущих страницах, поскольку правда всегда впереди. Когда финал становится обозначенным и даны ответы на вопросы — не стоит себя обнадёживать: если закрыть книгу, то рассказанная Пелевиным история превращается во вчерашний день, а значит всё, как и раньше, впереди. Читатель пробудится и продолжит жить в прежнем ритме.
— А как же заявленный император Павел I? — спросит читатель.
Честное слово, чего только не привидится во сне. Вымысел для того и существует, чтобы его пытались разгадать другие. Писателю нет необходимости давать конкретику, дабы другие могли строить собственные предположения. Может и есть Павел I в сюжете, а может его и нет. С таким же успехом на страницах «Смотрителя» могли обосноваться хазары-сновидцы Милорада Павича, по своему вмешиваясь в ход истории. Пора спуститься с небес на землю!
Автор: Константин Трунин
