Author Archives: trounin

Елена Троицкая «Повраги, или Дружба в силу обстоятельств» (2015)

Троицкая Повраги

Для первых шагов в мире большой литературы у Елены Троицкой тяжёлая поступь. Ей вполне по силам заявить о себе и когда-нибудь внести новые элементы в застой фэнтезийного жанра. Пока же Елена сконцентрирована на юмористическом направлении, обыгрывая комические сценки всевозможных ситуаций. Например, написанная ей трилогия «Повраги» зачинается с незатейливого выпадения из привычной среды подобия тёмных и добрых сил, принуждённых адаптироваться к высоким технологиям и утаивать свою истинную сущность. Будучи врагами, они должны объединить усилия и вместе искать путь для возвращения домой.

Определить целевую аудитория первого произведения цикла не представляется возможным. Елена явно пишет для подростков, если не среднего, то младшего школьного возраста. Действующие лица озабочены плотскими страстями, что говорит уже за более старший возраст предполагаемого читателя. Впрочем, размышлять над условными ограничениями стоит лишь поверхностно. Фэнтези на протяжении нескольких десятилетий пишется авторами, давно разрушившими все представления о жанре, глубоко погрузившись в фантазии, создавая Вселенные на всевозможные вкусы.

Попаданцы — подумает читатель, видя бесов, паладинов и принцесс, заброшенных в наш с вами мир. Типичные из типичных представителей — они решают забыть о противоречиях и начинают преображаться, принимая на себя полагающиеся нормы гуманизма и христианской морали. Троицкая наделила действующих лиц мягким характером, что позволило ей представить на суд читателя адекватных персонажей, способных меняться и не придерживаться определённой и ожидаемой от них модели поведения.

Логично предположить, что действующие лица, ежели они додумались пойти на компромисс друг с другом, извечными противниками, то они будут стараться наладить отношения со всеми встречными. Никаких бесчинств и попыток захватить наш мир они предпринимать не будут. Наоборот, пришло время для новой жизни, требующей от них в первую очередь озаботиться поиском способа заработка денег. Читателю уже смешно видеть, особенно когда принцесса предваряет выступление борцов на ринге. Говорить о бесах и паладинах дополнительно не требуется — они тоже вынуждены думать о добыче средств для пропитания.

Твёрдо охарактеризовать произведение Троицкой не получится. Оно развлекательного плана и не требует пояснений. Ситуации представлены Еленой занятные, в меру жизненные, но действию не хватает основательности. Это не Асприн (масштаб мал), не Желязны (никто не заставлял Троикую говорить о попаданцах прямо в тексте) и не Белянин (пока не Белянин). При продуманном начале скомкана вторая половина повествования. Елена дала жизнь персонажам, познакомила их с нашим миром, а далее наметилось провисание. В какую сторону двигаться дальше?

Персонажи оказались излишне податливыми, склонными к очеловечиванию. Данный ход — своего рода примечательная особенность мифотворчества Троицкой. Пусть действующие лица сразу отказались от прошлого, думая примириться с действительностью, они не подозревают, насколько Елена подвержена желанию обломать рога тёмному началу и воздать по заслугам благородным порывам светлых сил. Какие могут быть истинно положительные и абсолютно отрицательные сущности среди людей, изначально хаотично нейтральных? Можно сказать, действующие лица попали не в те руки — под пером Троицкой им суждено забыть заветы предков.

У этой истории есть, как минимум, два полновесных продолжения. Елена излишне быстро пишет, что обязательно должно сказываться на качестве. Как быть? Современные авторы предпочитают писать по три книги. Не одну, наполненную событиями. Они пишут в лучшем случае три, растягивая и затягивая действие. Хотя, в век цифровых технологий бумага не требуется, не гибнут леса, а если доходит дело до печати, то тиражи всегда мизерные. Посему, Елена Троицкая, ваше будущее в ваших руках, вы — молоды, вы — подаёте надежды, но фэнтези… Вносите свежую струю, не оглядываясь на других.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Юрий Бондарев «Горячий снег» (1969)

Бондарев Горячий снег

Произведение Юрия Бондарева «Горячий снег» ставит читателя перед пониманием простой истины — от судьбы не уйти. Представленные вниманию действующие лица живут страстно и пребывают в апатии, сочетая внутри себя противоположные эмоции. Они знают куда их посылают, каковы их шансы на выживание и к чему следует готовиться. Их настрой часто претерпевает изменения, заставляя забывать о той самой страсти и давая повод уйти глубже в апатичность. Готовые выйти под ураганный огонь близ Сталинграда, они измучены дорогой в неизвестность. Кто не утонет в болотах под Мясным бором, тот найдёт иную смерть или сумеет выжить. Бондарев широко охватил события Великой Отечественной войны, рассказав о ней глазами участников — от рядового до генерала.

Молодые люди рвались сражаться. Практически все писатели строят повествование, исходя именно из понимания столь позитивного настроя. Раз враг напал, значит требуется приложить силы, дабы защитить Родину. Есть такой персонаж и в произведении Юрия Бондарева. Он мог найти спокойное место, тихо отвоевать и вернуться домой живым. Но предпочёл пойти с друзьями в пекло, оказался под Ленинградом и в числе многих числился среди пропавших без вести. Этого достаточно, чтобы полностью изменить свои взгляды на порывы юности, нравственно подготовиться к принятию отцовских наставлений и задвинуть подальше максимализм, пустой и никчёмный.

Есть среди действующих лиц герои иного толка. Они должны были воспользоваться знанием прожитых лет и добиться победы над врагом ценой жизней других. Кто посылал сыновей, тот мог гордиться отвагой отпрысков или переживать за них. А как быть с подчинёнными, чья жизнь никакого значения не имеет? Можно послать в расход, либо сберечь, найти иные способы для защиты государства. Думается, истых радетелей за сохранение солдат было мало. Известны примеры извергов, вносивших разлад и пользовавшихся властью сверх меры. У Бондарева подобного примера нет. Юрий дал право на существование ответственным людям, способным проливать слёзы над телами погибших и сохранять верность отчизне, какие бы удары она не наносила по их семьям. От судьбы не уйти — если суждено, тогда придётся принять, бороться и победить или не спорить с неизбежным, когда оно всё-таки произойдёт.

На войне есть место любви. Не пошлой мыслями и не направленной на удовлетворение плотских желаний, а любви в виде тёплых чувств. Поэтому нет ничего удивительного, когда на страницах произведения появляется взаимность между людьми противоположного пола, сперва поддавшихся невольному шутливому общению, сразу перешедшего в истинную привязанность. Участники отношений видят недостатки друг друга и между ними слишком мало общего, кроме одного огромного обстоятельства, перекрывающего все минусы — они находятся на войне и судьбой в настоящий момент предрешено сблизиться или разойтись и погибнуть.

Бондарев пишет, как мог видеть сам. В его словах должна быть правда, но он может и заблуждаться. Предложенный Юрием вариант войны приемлем и соответствует желаемым представлениям о событиях прошлого. Были и такие люди, какими он их представил. Были и люди противоположного толка, жившие совершенно другими представлениями о должном быть: им не нашлось места на «Горячем снегу».

Былого не исправить — о нём следует помнить и рассказывать. Каждый очевидец выделит важное только для него, о чём будет говорить другим. Бондарев нашёл важные эпизоды войны, увидел в них суровые реалии и дал читателю возможность с ними познакомиться. Получилась суровая правда, основательно разбавленная идеализированием.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Игорь Христофоров «Страх» (1997)

Христофоров Страх

Девяностые годы: ослабленная Россия, внутренняя борьба, преобладание криминальных сюжетов в литературе. Что видят — о том и пишут, как краткая характеристика для авторов-современников тех событий. Случались налёты на инкассаторов и даже доходило дело до террористических актов. Это кажется понятным. Только стоит сменить фокус восприятия, и окажется, что подобная криминогенная обстановка на российскую художественную прозу оказывала непосредственное влияние, а вот в западной литературе, где подобного быть не должно, читатель находит эмоциональную разрядку от аналогичных рассказанных историй, откровенно нафантазированных. Почему бы не рассматривать вариант экспансии русскоязычных литераторов на прилавки книжных магазинов Франции и США? Ведь в их произведениях всё присутствует в требуемых пропорциях.

Игорь Христофоров пишет о теракте, должном произойти, если требования террористов не будут выполнены. В их руках опасное оружие, которое они могут применить и внести сумятицу в жизнь всего населения планеты. Их аппетиты ограничиваются малым, и деньги играют лишь второстепенную роль. Преступник всегда остаётся человеком, какими бы способами он не добивался желаемого. Он всегда действует ради определённой цели, более для него важной, чем осознание права существовать всех остальных. Вот Христофоров и подводит читателя к понимаю этого, медленно разворачивая детективную составляющую произведения. На первых страницах происходит ограбление и побег, а затем всё складывается в единое целое.

Да, тему Христофоров выбрал спорную. Может читатель и поверит в предлагаемые им для террористов методы борьбы. Пусть грядущий теракт и подготовка к нему идут в качестве фона, важнее осознание способностей российских спецслужб, готовых наносить предупреждающие удары и действовать изнутри. Ещё важнее портреты людей, ратующих за спокойствие сограждан. Несколько людей с ответственным подходом будет постоянно находиться перед читателем, включая их слабости: кто-то коллекционирует зажимы для галстуков, а кто-то переживает за оставленного дома кота. Христофоров использует подобные мелочи, позволяя читателю не столько внимать развитию событий, сколько видеть в описываемом близость к реальности.

Когда речь о терроризме, то странно видеть в центре повествования кота, чья шея болит и не даёт ему спокойно ожидать хозяина. Казалось бы, Христофоров пишет не о том, чего хочет видеть читатель. Впрочем, читатель всё равно не знает, чего ему хочется. Поэтому симпатии кот начнёт вызывать непроизвольно, тем более учитывая обстоятельства, имеющие важное значение для сюжета. Христофоров вообще не пишет лишнего — всё в тексте взаимосвязано и последовательно становится понятным, даже если сперва и возникало чувство неприятия.

«Страх» имеет чёткое разделение на две части. В первой ведётся расследование и подготавливается план мероприятий, дабы обезвредить преступников и не позволить осуществиться их замыслам. Вторая часть перенасыщена действием, но градус восприятия значительно снижается, поскольку основное уже произошло и надо следить за развитием предсказуемых событий. И тут Христофоров удивляет, дополняя события курьёзными сценами и приводимыми фактами из разряда познавательных.

Радует, когда писатель верит сам и позволяет верить героям своего произведения. Действующие лица сохраняют позитивный настрой при имеющихся трудностях. Им не платят зарплату — они продолжают работать. Им обещают улучшение условий — они надеются на это. Если произойдёт неприятность — она будет устранена. Потому и держаться люди друг друга, ибо без веры утонут, а так хотя бы плавают на поверхности.

Непоправимое может произойти в любой момент. Очень трудно чужие замыслы заранее распознать. Конечно, Христофоров не везде строит повествование правдоподобным образом. Но люди привыкли верить, что всё легко исправить. В настоящей жизни обезвредить опасность всегда проблематично.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Джек Лондон «Майкл, брат Джерри» (1917)

Лондон Майкл брат Джерри

Майкл — ирландский терьер, сообразительный пёс. Ему бы радовать хозяина, а не в цирке выступать. Жизнь так просто не делится счастьем — нужно заслужить на него право. Для этого необходимо пройти ряд испытаний, начиная от морских путешествий и заканчивая осознанием творимых людьми зверств. Многое произойдёт с Майклом, покуда читатель не начнёт сомневаться в логичности описываемых злосчастий собаки. Может оказаться, будто Лондон представил в образе главного героя именно себя: сообразительного, способного и обречённого на страдания, ожидая разрешения, может быть в духе Мартина Идена.

Хотел ли Майкл оказаться за бортом привычной среды? Мог ли он полюбить похитившего его человека? Насколько он готов был терпеть пребывание на уходящих в никуда кораблях? Майкл рано научился справляться с интеллектом и удивлял окружающих умственными способностями. Доставшиеся на его долю страдания пошли ему на пользу, но он обречён остаться неприкаянным. Вера в белых богов никогда его не покинет, а поиски утраченных идеалов всегда будут ему мерещиться в каждом встречном человеке. Читатель заранее может догадаться, куда обязательно занесёт Майкла, если начал знакомство с чтения авторского предисловия. Для главного героя основным испытанием станет цирковая жизнь, сам же Лодон испытывал мучения пострашнее. Обстоятельства прошлых лет породили боль настоящих дней.

Юный читатель ничего подобного не заметит. История Майкла — это приключение, рассказанное увлекательным языком. Есть на страницах весь спектр собачьих чувств, за которые и ценятся четвероногие друзья человека. Не стоит забывать про авторскую привычку подачи материала под видом пропаганды собственных взглядов. Если читатель забыл, то среди них не только радение за право людей на достойную жизнь, но и упор на разделение мира на белых и чёрных, то есть у Лондона породистая собака ощущает моральное и умственное превосходство над неграми — именно так она понимает действительность.

Майкл показан лучшим представителем ирландских терьеров. К двум годам он полностью сформировался и обрёл требуемые навыки. Согласно сюжету, он переменил предпочтения и определился с новым личным богом, забыв прежнюю жизнь, поскольку этого захотел Джек Лондон. Отныне читатель начинает следить за ним, словно за ожившей картинкой на экране. Никаких домыслов, лишь скрупулёзная проработка описываемых сцен. Происходящее, действительно, на протяжении повествования воспринимается подобием сценария, настолько Джек был сосредоточен на деталях. Причём чаще во вред развитию событий. Когда пора ставить точку, Лондон продолжал насыщать сцену событиями, как позже оказывалось, на будущем главного героя никак не сказывавшихся.

Стоит обратить внимание на авторское взывание. Джек Лондон против цирков и насилия над животными. Он специально показал сообразительное животное, способное на многое, стоит его лишь попросить. К сожалению, человеку обыкновенному не дано понимать братьев меньших, отчего он пытается добиться требуемого силой. Лондон прямо призывает не посещать цирковые представления, либо покидать помещение на время представлений дрессировщиков. Желание Джека не осуществилось — цирки продолжают существовать, а значит животные вынуждены находиться в заточении и страдать. В части цирков точно! Но должны ведь быть и такие, где гуманное отношение к животным присутствует.

Так обстоит дело с поверхностным восприятием произведения. Более глубокое рассмотрение опять же заставляет читателя проводить параллели между Майклом и его создателем — Джеком Лондоном. Если задаться целью и заняться анализом, то такое предположение должно подтвердиться. Посему, дорогой читатель, учись хорошо обращаться с животными и вдумываться в то, что читаешь. Не всегда в тексте есть то, о чём сказано, порой присутствует и такое, до чего нужно додумываться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Куприн «Яма» (1909-15)

Куприн Яма

В первые десятилетия XX века написать о публичных домах было вполне возможно, только не приходилось рассчитывать, чтобы кто-нибудь согласился подобное произведение опубликовать. Александр Куприн сделал пробный шаг в 1909 году и впал в хандру от потока последовавшей критики. Его ругали и обвиняли, считая «Яму» попранием норм морали. Это ныне писатели не представляют, как можно рассказывать истории, не поднимая со дна всевозможную грязь, чему читатель радуется и даже защищает якобы ратующего за правду автора. Современники Куприна такой подход к изложению действительности встретили негативно, вследствие чего Александру пришлось до 1914 года отложить работу над произведением. Побудить продолжать писать его могло многое, в том числе и написанная в 1912 году пьеса «Пигмалион» Бернарда Шоу, рассказывающая о преображении пропащих элементов общества.

Куприн действительно живописно отразил реалии своих дней. Публичные дома во все времена сохраняли сходные черты. Одни из них предназначались для располагающих деньгами клиентов, значит и трудящиеся там женщины вели достойный их образ жизни. Другие публичные дома ориентировались на клиентуру победнее, а то и вовсе на любого, кто располагает лишними средствами. Куприн пишет о последних. Оттого-то и может впадать в гнев читатель, наблюдая нелицеприятные сцены, в которых задействованы пропащие девушки. И пропащие по причине объективной — вне публичного дома они себя не мыслят, как не мыслит их в ином качестве общество в целом.

Именно понимание безысходности губит первую часть «Ямы», встретившую холодное восприятие её читавших. Девушки работают на износ, но продолжают тонуть в долгах, покуда не заразятся постыдным заболеванием, вследствие чего им придётся искать другие средства пропитания, что практически неосуществимо, либо закончат жизнь самоубийством, единственным верным для них способом прекращения мук. Как в такое мог поверить современник Куприна? Может всё так и было на самом деле в то время, однако русскоязычный читатель не привык видеть столь голый натурализм.

Возникла необходимость в поисках разрешения ситуации. Могла ли работница публичного дома выйти из него и заново начать жизнь? Конечно. Для этого ей требовалось найти человека, способного обеспечить её финансово и разобраться с ворохом проблем. И была бы беда в негативной оценке людей, знающих о прошлом таких девушек. Проблема проистекала из необходимости уладить ряд моментов, требующих денежных, временных и моральных затрат. Проще махнуть рукой и забыть о принципах, нежели тянуть красну-девицу за хвост из подземелья. Куприн и тут показал трудности адаптации, пусть и представив читателю происходящее в лучшем виде.

Не просто так вспоминается «Пигмалион» Бернарда Шоу. Есть много сходных черт. Куприн аналогично ведёт к свету одну из героинь, нравственно её наставляя и выгораживая всеми возможными способами. Ей предстоит выбраться из ямы, если она сама того захочет. Реальность в любом случае начнёт возводить преграды на пути и финал зависит от ряда обстоятельств, в том числе и от самой девушки. Куприн будет возвышать, найдёт способы разрешения ситуации, но против мнения общества пойти ему оказалось трудно. Поэтому читатель постоянно будет возвращаться в исходную точку, начиная знакомиться с проработкой следующей проблемы.

Всё течёт и изменяется — не стоять вечно и публичным домам. Они пользуются спросом, потом их забывают, пока не возникнет нужда в услугах особого рода снова. Кто трудился, тот пришёл на смену, чтобы его сменили другие. Кратковременные эмоции вспыхивают и гаснут. Герои Куприна живут, после умрут. Что-то существенно изменилось с тех пор? Нет. Куприн показал обыденность, дал шанс героям вырваться и объяснил, почему улучшения не произойдёт. Не повлияют на это ни войны, ни революции, ни морализаторство, ибо человек — животное, а животное в первую очередь удовлетворяет потребности организма: есть, пить, спать и продолжать род.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Менандр — Комедии, Герод — Мимиамбы (III век до н.э.)

Менандр Герод

Зачем серчать на современных авторов? Их творчество трудно оценить уже в силу того, что его нельзя трактовать в срезе происходящих в обществе изменений. От этого и случаются все недовольства. Читатель должен понимать хлипкость литературных рамок, должных в будущем рухнуть. Только время оставит в воспоминаниях труды достойных или счастливчиков, чьи произведения переживут века. Наглядный пример — культура Древнего мира, дошедшая до нас по обрывочным свидетельствам, при этом многое было навсегда утрачено, а что-то заново открыто позже. Именно таким образом произошло знакомство с поэтами III века до н.э. Менандром и Геродом — их работы частично сохранились, многое в них до сих не восстановлено, но имена этих людей теперь известны потомкам.

Менандр не писал о богах и героях, как то видно из произведений прежних поколений драматургов. Его интерес касался бытовых проблем, знакомых каждому читателю. Получается, минули тысячелетия и ничего в жизни не изменилось. Каким были подвержены люди чувствам, тем предаются и поныне. При этом Менандр не говорит в духе патетики и не возвышает расхожих суждений о днях ему современных, на всякий лад ныне трактуемых в положительных и отрицательных оттенках. Всё в рамках приличия, поэтому читателю будет трудно судить о жизни древних греков, так мало отличных от нас.

Построение произведений Менандра не претерпело серьёзных изменений. На сцене присутствуют актёры, хор, изредка выходят для произнесения речей боги. Но ни хор, ни боги отчётливо в дошедших текстах не проявляются. Они присутствуют, возможно обладают словами и должны были служить связующим звеном между актёрами и зрителями, разъясняя моменты для лучшего усвоения разворачивающегося действия. Вместо этого читатель теперь внимает диалогам действующих лиц и домыслам переводчика, додумывающего за автора эпизоды, так и не восстановленные.

Более-менее сохранились следующие произведения Менандра: Брюзга, Третейский суд, Отрезанная коса, Самиянка. Составить мнение о творчестве автора теперь стало возможным. Впрочем, представляют ли ценность труды Менандра? Как чудом уцелевшие свидетельства прошлого — да. С точки зрения читателя — сомнения.

Немного иначе воспринимается культура Древней Греции, благодаря сохранившимся трудам Герода. Если Менандра изучают на протяжении нескольких веков, то мимиамбы Герода — чуть более ста лет. В чём суть мимиамбов? Для их исполнения не требовалось сцены, их мог демонстрировать один актёр, заменяя собой всех прописанных действующих лиц. Данная особенность создаёт трудности при чтении, так как текстовой вариант не может предоставить требуемых эмоций. Грубо говоря, мимиамбы могут иметь сходство с выступлениями, имевшими место до Эсхила, когда на сцене был один актёр и если он с кем и общался, то только с хором. У Герода, разумеется, хор не прописан.

Сценки (читатель предпочтёт называть их именно так) имеют примерные названия, дабы не запутаться. В русском переводе они таковы: Сваха, Сводник, Учитель, Жертвоприношение Асклепию, Ревнивица, Башмачник, Сон. Интересно, занятно — да. Мимиамбы полезны для понимания разносторонности творческих возможностей древних греков, культурно возвышенных и искавших новые способы самовыражения. Однако, познавательность самих мимиамбов сомнительна. Действие происходит: кто-то в нём найдёт важные свидетельства или подвергнет ещё большему скепсису.

Люди творили и будут творить, хорошими или провокационными способами, они создадут множество свидетельств о себе, покуда не случится катаклизм, вроде замены одних идолов другими. Когда-нибудь потом случайно всплывут строки произведений прошлого, их авторов станут хвалить почём зря, покуда не случится следующий катаклизм. И так до бесконечности. Сейчас Менандра и Герода помнят — завтра забудут.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сергей Солоух «Рассказы о животных» (2016)

Солоух Рассказы о животных

Кто больше всех недоволен чем-то, тот, чаще всего, является источником проблем. Людей не устраивает многое, в том числе и личная жизнь. Что тогда говорить про ситуацию на дороге, где пешеход — враг себе, а водитель — потенциальный правонарушитель? Придти к согласию не получится — к разумности принято взывать в свободное от занятий время, когда не знаешь, чем ещё напрячь остывающий от активности мозг. Поэтому не надо стесняться увлечений, отдаваясь им без остатка, тогда не останется времени для дум о плохом. Скоротать путь можно и в автомобиле, но обязательно под звуки музыки или внимания голосу чтеца аудиокниги. Если же слушать мотор и думать о жизни вообще, то получится нечто вроде «Рассказов о животных» Сергея Солоуха, где животными являются все вокруг, включая главного героя произведения.

Лишить прав, пусть ездит на автобусе — подумает читатель, наблюдая за лихой манерой вождения, уворачиваниями и построением геометрических фигур торможения в голове повествующего лица. Причём лишить не на определённый срок, а навсегда, может тогда он изменит образ жизни и займётся спокойным созерцанием действительности через боковое или заднее стекло в качестве пассажира. Конечно, внимая сюжетным авторским поворотам, читатель всё равно решит, будто опасность поджидает на каждой прямой или на следующем перекрёстке; с одной разницей — повлиять на развитие ситуации никак не получится. Пусть главный герой «Рассказов о животных» ездит дальше, век его, в любом случае, окажется коротким. Жаль людей, по воле случая обязанных пострадать. Однако, в произведении Солоуха абсолютно все подвержены безумию.

Кармагеддон? Весьма близко. Принцип схожий, нужно лишь понимать насколько приближены к реальности описываемые автором моменты. Когда главный герой садится за руль — он становится опасным участником дорожного движения, но, в отличии от Кармагеддона, он не стремится давить пешеходов, уничтожать другие автомобили и доехать до пункта назначения в короткий срок, вместо этого ему предстоит наблюдать, как этим занимается кто угодно, кроме него. Именно это позволяет его совести говорить в поучительном тоне, сетуя на особо умных лихачей, покуда он вынужден принимать меры к экстренному торможению и постоянно осознавать, как удачно его опять пронесло.

Жизнь главного героя протекает от одного увиденного дорожно-транспортного происшествия до следующего, разбавляемая воспоминаниями и различными случаями, о которых читатель узнаёт от автора, хотя и не понимает, зачем об этом вообще нужно было писать. Показать реалии? Если читатель им и верил, то скоро стал в них сомневаться. Излишне безумные поступки дают повод задуматься о настоящем, покуда не оказывается, что такое количество неприятностей не случается. Главный герой накручивает себя и притягивает к себе беды — да. Может ему стоит одуматься и ехать потише? Автор такой вариант не рассматривает.

Дорога должна доставлять удовольствие. Если такого не происходит, нужно искать причины. Герой Солоуха — часть авторского мира. Сам мир чёрно-белый, населённый грешными созданиями и не предполагает наличие красок, кроме красного цвета задних фар. Находится место сочувствующим, ими оказываются сотрудники автоинспекции, понимающие затруднения остановленного водителя и входящие в его положение, даже не денег ради. Об авторской манере шутить можно судить по фамилии действующего лица — Валенок (ударение на последний слог). Мир действительно мрачен, осталось наполнить его привлекательным сюжетом. Вот сюжета-то привлекательного Солоух читателю предложить не смог.

Не рой другому яму и не плюй в колодец, ибо тогда «Рассказы о животных» будут рассказами для животных.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Старшая Эдда (XIII век)

Старшая Эдда

В северных краях, суровых крепостью людской, сложились сказания о былом — про отвагу славные саги. Сложились сказания позже, сохранённые скальдами. Спасибо скальдам, столько сохранили. Есть чем заняться предкам, занятиями примитивными. Обидятся за это мужи науки, мерятся начнут знаниями. Они нашли и сохранили, заслуги в том нет скальдов. Песни, правда, целиком не дошли, простор для предположений открылся. Без разбору набрано саг. Бой и рокот набата слышен. Одни составители взяли за основу одно, другие другое взяли за основу. Одни, переиначив, пробелы восполнили, другие пробелы иначе восполнили. Труд кажется восстановленным, теперь кажется важным его содержание: боги Исландии и герои Скандинавии, битва на небесах и горечь смертных.

Разделили мужи «Старшую Эдду» на три части, решив сохранить в таком виде. Сперва о пантеоне, о Сигурде позже саг набрав и солянку песен разных на закуску. Разнится стиль, стиль разен, слог разнится. Единожды собрав сказания (источники сказаний разные, понятно), преданий в любом количестве добавь, потомки думать о качестве не станут. Памятник культуры скандинавов так возник, представив прошлое в примерных вариантах. Пусть греки их не судят по себе, преданиями преданные греки.

Живут боги в божьем мире, жилище с боем отбивая. Они сильны и пользуются силой, вопросами смущают смертных. Частенько саги полнятся речами, где боги свой показывают нрав. Лишь мудрому дано с богами говорить, мудростью богов на место ставить. Задаст вопрос сын Одина иль Один сам, сам Один иль сын Одина вопрос задаст. Ответ на вопрос сын Одина иль Один сам получит, Один сам иль сын Одина ответ на вопрос в уста вложит. Сказали скальды о мире богов, богам о мире дав самим сказать.

Вершили боги власть свою, великанов божьим гневом устрашая. Знают боги участь свою, заранее известно о битве. Раз победили — раз проиграют. Покуда необозримо далёк последний день, по ту пору необходимо давать отпор. Об этом повествуют саги: про удаль, смелость и непримиримый нрав.

Поют песни скальды о героях, поют песни скальды. Поют об одном, поют о разном. Где герой — герой, там он герой, но где герой — герой, там он не всегда герой. Изначально сказывают скальды про Сигурда одно, иначе сказывают скальды про Сигурда после. Как было на самом деле? Было ли на самом деле? А было ли само дело? Было ли было? Скальды сказывают саги, саги сказываются скальдами дальше, скальды дальше сказывают скальдам сюжет услышанных саг — саги сказаны. Памятник культуры скандинавов так возник, представив прошлое в примерных вариантах. Пусть греки их не судят по себе, преданиями преданные греки.

Старый мир остался в народной молве, о «Старшей Эдде» народ не молчит. Былое в былом, но былое внутри. Порядки древних повержены во прах — порядки древних переживут во прахе тяжёлые дни. Частицы прошлого не покинут людей, люди частично не покинут пошлое. Всегда будет желание сохранить утерянное, утерянное будет желать истлеть навсегда. Скальды наших дней, дней наших скальды, сказывайте саги сами, сами саги не сказываются. Прошлое каждый поймёт на свой лад, каждый прочитает саги исландцев. Каждый не прочитает саги исландцев, не исландцев саги прочитает. Боги должны погибнуть, погибли герои. Сказания только начинаются: судьба толкает народ, народ толкает судьбу, боги оживут, оживут герои, скальды поют новые песни, песни про Рагнарёк.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Эмиль Золя «Тереза Ракен» (1867)

Золя Тереза Ракен

Эмиль Золя исследует людские характеры. Для этого он взялся рассказать о хлипких представителях человечества, своего рода люмпенах, не имеющих определённых жизненных убеждений. Такие поддаются животной страсти по первому зову плоти и без раздумий идут на попрание норм морали, если того требует их естество. Взращенные в относительной благости, они не могут и не желают самостоятельно становиться на ноги, всегда рассчитывая на чью-то помощь. И когда оную не получают, то их помыслы вырождаются в бунт и наносят окружающим удары разрушительной силы. Им безразлично мнение знакомых людей, как им нет необходимости сохранять к ним привязанность, поэтому именно близким суждено пасть в первую очередь, а потом уже всем остальным. Так зарождается в человеке зверь, ограниченный последующими муками совести. Но и совесть легко преодолеть, когда того потребуют обстоятельства.

С первых страниц Эмиль Золя представляет читателю главных действующих лиц. У них не может быть никаких проблем, так как ничего к тому не располагает. Проблема возникает в силу влияния дурной наследственности, подавляющей уроки нравственного воспитания. Ежели родители вели беспутный образ жизни, то и дети будут склонны вести его же. Случилось следующее, в семействе Ракен появилась Тереза, которую нужно выходить и поставить на ноги. Так и должно быть — заметит гуманный читатель, не подозревая, как добрые поступки негативно сказываются на людях, считающих нужным помогать. Когда зерно, без признаков порчи, при всходе оказывается сорняком, то нужно ли продолжать о нём заботиться? В мире людей — да.

Тереза вырастет. Она получит требуемое и будет счастлива. Покуда не случится ситуация, от которой и исходит Золя, показывая пагубность человеческих сиюминутных желаний. Эмиль умело описывает происходящее, но читатель всё-таки волен видеть в этом долю вымысла. Лёгкость сцен излишне легка — это позволяет Золя представлять события в требуемом ему свете. Зарождение чувств подобно вспышке молнии, покуда гром рокочет несколько лет и не желает утихать. Страсть проглатывает действующих лиц, а разговоры окружающих приближают их к устранению преград.

Не столько имеет значение, отчего люди готовы друг друга убивать, как важно умение общества смирять мысли о преступлениях. В Париже времён Золя правосудие плохо справлялось с подобной задачей. Коли кто кого убил, то найти преступника не получится. Зная сей факт и имея желание свести счёты с неугодным человеком, решение возникает спонтанно и не будет душе покоя, покуда задуманное не свершится. Если всё действительно обстояло так, как говорит Золя, то не стоит серчать на преступные замыслы действующих лиц, чьей судьбой предрешено уничтожать им дарованное. Не умея строить собственную жизнь, они рады свести на нет чужую.

Читатель обязательно задумается о другом. Отчего ряд писателей склонен думать, будто преступники обязательно должны мучиться от переживаний по поводу совершённого? У Золя данное обстоятельство тоже присутствует, правда Эмиль предпочитает показывать его через охлаждение чувств и взаимные упрёки. Никто не желает перечеркнуть былое и начать жить заново, нужно обязательно изводить себя. Может Золя видел в том особый смысл, дабы остановить людей от аналогичных поступков? Либо представленные им действующие лица были излишне морально слабы, их способностей хватило на один раз, после чего дальнейшее существование оказалось отравленным.

Забегая вперёд, читатель понимает, Золя описывает нравы тех персонажей, что позже будут фигурировать под фамилией Маккар. Сам Эмиль этого ещё не знает, но по поведению действующих лиц напрашивается только такой вывод.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Алексей Ряскин «Запрудское» (2015)

Ряскин Запрудское

Русская деревня — это идеальное место для историй в духе магического реализма. Такого можно накрутить, что не сразу определишь, где автор сказал правду, а где выдумал. В деревне повально пьют? Да, пьют! А может нет? Может и нет. А случаются ли в деревнях таинственные истории? Конечно, случаются! Точно? Ну… Так всё-таки?! Теперь, наверное, такого в деревнях не происходит! Хорошо, есть желание наглядно развеять сомнения? Да? Тогда берём литературный журнал «Подъём» за нумером семь от 2015 года и находим цикл рассказов Алексея Ряскина «Запрудское».

Не сразу становится понятным, о чём именно хотел сказать Ряскин, повествуя о деревне, жители которой утопают в навозе, мужчины беспробудно пьют, женщины работают на износ, а случайные путники после посещения посёлка страдают от невразумительных заболеваний. Очень скоро всё становится на свои места, поскольку о мистике речи нет, хотя повествование Ряскина весьма напоминает работы мастеров прошлых веков, черпавших вдохновение в фольклоре и воссоздававших на страницах своих рассказов уникальные истории старины, оживляя мертвецов, мотивируя русалок и сказывая про оборотней. Ныне подобные сюжетные ходы воспринимаются иначе, а значит и нужно упирать только на магический реализм.

Именно реализм, пусть и магический. Деревня Ряскина вполне реальна. Кто скажет, что автор придумывает? Никто не скажет. Всякая деревня имеет сходные черты, её жители аналогично себя ведут, поэтому налёт мистики воспринимается за правдивое изложение возможного. Внутренне же читатель осознаёт — автор наговаривает на местных жителей и специально так строит повествование, чтобы описываемое воспринималось именно в качестве выдумки. Но где вымысел, там всегда рядом правда.

С первых страниц читатель видит неадекватное поведение действующих лиц, для которых их жизнь является повторением дней предыдущих. Как мужчины пили и дурели, так и продолжают это делать. Их жёны прячут от них самогон, запирают на ключ и уходят работать допоздна, чтобы пропахнуть потом и прочими ароматами производственного процесса, выедающими глаза встречным. Каждый день кто-то умирает, чаще при загадочных обстоятельствах, чаще из-за того же самогона, чаще глупо, чаще для того, чтобы породить ворох легенд, чаще возвращаясь к жизни, чаще оставаясь мёртвым. И обязательно в дела вмешивается местная знахарка, способная хворь наслать да поубивать собак в округе, если кто ей слово поперёк скажет или её смерть лаем начнёт призывать.

Истории Ряскина действительно напоминают сито — писатель сам так характеризует своё творчество. Он переливает из пустого в порожнее, не сдвигаясь в сторону и погружая читателя в осознание безысходности описываемых нравов. Жители деревни обречены и никогда не смогут выйти из замкнутости. Они лишены желания покидать родной край, будто не существует нигде иных мест, куда можно переехать. Того и не требуется, ведь везде ситуация должна быть похожей, хоть в соседнем городе, хоть в соседней стране. Люди повсеместно сходят с ума — для осознания этого нужно уметь подмечать мелочи. У Ряскина получается быть наблюдательным. Из него может выйти примечательный создатель городских легенд, как на уровне выдуманных поселений, так и в масштабе страны.

Убавлять накал фекальной темы не требуется. Ничего отталкивающего в её использовании нет. Она смотрится отлично в сочетании с повсеместным безумием. Запрудское не станет именем нарицательным, но воплотило в себе ровно всё, чего бы хотелось видеть в прозе касательно быта жителей сельской местности. Пора выводить деревенский фольклор на новый уровень, вспомнив о старине и поселив среди алкоголиков и трудоголиков былинных персонажей, упырей и прочее-прочее, чтобы обязательно было похоже на наше с вами настоящее.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 252 253 254 255 256 356