Author Archives: trounin

Владимир Макеев «Кому светят звёзды» (1984)

Макеев Кому светят звёзды

Герои нужны! Другое дело, как о них рассказывать. Что геройского в храбром поступке? Это норма. Об этом не следует всюду говорить. Носить героя на руках и произносить в его адрес бесконечные дифирамбы, тем более не следует. Нет нужды и в акцентировании внимания людей на конкретных заслугах отличившегося храбреца. Такое поведение для человека, как уже сказано, норма. Что происходит в действительности? Государство, и никто кроме государства, а также населяющий его социум, остро нуждаются в примерах, подтверждающих, даже оправдывающих, своё существование, вследствие чего геройский поступок мифологизируется, в дальнейшем мало соотносясь с имевшим место быть. Всегда можно рассказать о храбрости обыденными словами. Жили, мол, люди, воевали за правое дело, верили в счастливое будущее для детей, ради чего жизни не жалели. Хорошо, когда происходит именно так, а не наоборот.

Не будем говорить о геройских храбрецах, так как таковых в прозе Владимира Макеева нет. Представленные на страницах действующие лица просто выполняют долг перед Родиной, не задумываясь над высокими чувствами сограждан. Лётчику необходимо наносить удары по противнику, бороться с ним за чистое небо над головой и претерпевать неудачи, стараясь выжить и снова встать в ряды готовых к следующему вылету. Лётчика могут сбить, ему могут ампутировать ступню, он всё равно будет готов служить стране, не выдумывая лишней суетливости по данному поводу. Тут нет укора в адрес повести об одном настоящем человеке, ведь Макеев обрисовывает схожую ситуацию, но не видит ничего достойного в том, что никогда лётчику не мешало и мешать не будет. Партизану тоже необходимо наносить удары по противнику, бороться с ним за чистую землю под ногами и претерпевать неудачи. Сложившаяся обстановка требует безотлагательных мер, поэтому приходится действовать. Другого выбора нет, значит нужно консолидировать силы и продолжать оказывать сопротивление.

Как бы читатель не смотрел на инициативность мирного населения по помощи нуждающимся защитникам Родины, в угоду социалистического реализма требовалось приносить жертвы, поэтому героизм применим и к ним, настолько бы Макеев не призывал к единому душевному подъёму. Всем необходимо бороться, чем-то жертвовать, не видя в том проявлений храбрости. Читатель не заметит на страницах голодающих жителей блокадного Ленинграда. Они есть, их будни переполнены страданиями. Но они настолько же героически терпимы, как их сограждане, не выставляющие свои страдания за нечто существенно важное.

Иной автор мог поставить определённую тему для произведения, намереваясь добиться конкретных чувств от читателя, Макеев так не поступает. События скоротечны, они стремительно меняются. Каждая глава выглядит достойной раскрытия в виде отдельного произведения, где происходящее будет неизбежно представлено в свете проявления свойственного людям стремления быть лучше, нежели они способны о себе думать. В самом деле, разве стоит уделять внимание мелочам перед лицом необходимости достижения конечного результата? Сбить противника, взорвать мост, накормить группу солдат — разве это достойно пристального внимания? Когда перед всеми стоит гораздо более важная задача, достигаемая совокупностью усилий множественной храбрости.

Читатель должен понимать, чему сочувствовать, чем восхищаться. Иначе какой смысл лить слёзы или радоваться единичным поступкам? Звёзды обязательно сойдутся, их свет укажет верный путь, прочее же рассудят следующие поколения, только им пожинать плоды героизма предков. И только им здраво оценивать прошлое, когда границы поменяются бесчисленное количество раз, исчезнут старые и появятся новые страны. Им станет понятно, насколько была оправдана храбрость некогда живших людей, желавших мира, добившихся мира и живших в мире, как бы потом не сложилась их судьба.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Валентин Распутин «Живи и помни» (1974)

Распутин Живи и помни

Губит людей их язык. Губит — привычка опоганивать. Губит — неуёмное желание проповедовать личные убеждения. Губит — общество. И уйти бы от людей в глухой лес, только не может человек жить вне себе подобных. Обязательно возвращается, подвергается осуждению, занимается самоедством и в крайних случаях приходит к осознанию необходимости прекратить мучения радикальным способом. Каковы бы не были причины, они обязательно будут, либо появятся в ближайшее время. Пусть центральной темой станет добровольный уход из вооружённых сил во время войны, человек всё равно не подастся в нелюдимые места, укрываясь в глухомани от всех; он пойдёт к родным, постарается обосноваться там, пока не поймёт, что не имеет значения, где предстоит погибнуть.

Валентин Распутин не сразу начинает разговор с нравственных страданий. Мучения действующих лиц далеко впереди. Сперва читателю нужно представить поселение на берегах Ангары, которое изначально населяли бандиты, обиравшие ленских золотодобытчиков. Тогда никто не думал о моральных ценностях, живя согласно нуждам человеческой натуры — брать и не спрашивать, убирая с пути препятствия, коли оные встанут поперёк. Так было ранее. Советская власть внесла изменения в мировоззрение людей, устранив отчаянных, населив страну сердобольными склочниками. Прошлое оказалось забыто, его ныне не помнят, ориентируясь на новые ценности.

Теперь человек обязан служить государству. Кончились времена, когда каждый отвечал за себя. Если началась война — иди защищай, иначе осудят, посадят, либо расстреляют. Не осталось в человеке человеческого, появилась рабская покорность, выраженная в общей солидарности ощущению монолитности сплочённого общества. Из этого и стоит исходить, пытаясь понять мотивацию действующих лиц произведения Валентина Распутина. Стоило одному отколоться от коллектива, как он сразу подвергся осуждению. Причём не столько внешнему, сколько внутреннему. Не понимает более человек, почему ему стоит опасаться, когда он прав, как человек, но не прав, как гражданин государства.

Приходится жить и помнить. Но память короткая. Она позволяет понимать происходящее, не давая шанса вглядеться в глубины подсознания. Что там скрыто за комплексами норм современного поведения? Почему так сильно довлеет чувство вины? Откуда такое стремление быть кому-то обязанным? Читатель понимает, человек опасается не осуждения общества, а полагающегося за неверные поступки наказания. Не грози человеку тюремный срок или казнь, не так бы мучила его совесть. Живёт он с осознанием этого и помнит. Желает вернуться к прежней жизни после проступка и не может.

Верные мысли Валентин Распутин вкладывает в произведение. Его герои антипатичны, поскольку ведут скрытную от других жизнь, понимая тяжесть ожидающего их осуждения. Никто не примет обратно дезертира, как и того, кто его старался укрывать. Можно заявить о праве на правоту, выдвинуть контраргументы и спокойно почивать с понимаем превалирования собственного достоинства над надуманностью нравов определённого сюжетом времени. Только общество не примет подобных слов, поэтому действующим лицам повести «Живи и помни» остаётся смириться. Они имеют право лишь на одно — отказаться от людей и уйти, чего Распутин не допускает, предпочитая свести окончание мытарств к трагедии.

Почему всё именно так, как было тут сказано? Валентин Распутин наглядно обозначил истоки проблемы, привел её суть, разобрал поступки действующих лиц и показал, что выхода из сложившегося положения не существует. Пока человек будет осознавать себя частью общества, до той поры он должен выполнять все его требования и не пытаться противоречить. Когда в обществе начнётся брожение и оно разделится, тогда допустимо искать лучшие условия, чтобы помочь сформироваться другому обществу с иными ценностями. Ежели выходить на борьбу в одиночку, человека проглотит чувство вины. И об этом Валентин Распутин тоже рассказал.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Дмитрий Мережковский «Павел I» (1908)

Мережковский Павел I

Цикл «Царство Зверя» | Книга №1

Будучи воспитанными иначе, дети не понимают родителей. Иные условия взросления накладывают отпечаток, побуждая отказываться от ценностей предыдущих поколений, неизменно после приходя к тем же самым выводам, но уже сталкиваясь с непониманием со стороны собственных детей. Для осознания этого необходимо пройти через ряд испытаний, усмирив пыл стремления к назидательности. Тот, кто не сможет превозмочь наставительный тон, обязательно будет сметён. Так случилось и с Павлом Первым, желавшим царствовать и правящим претенциозно. Он отказывался от прошлого, не хотел возвращения к старым традициям и всегда боялся потерять власть, понимая, настолько трудно её удержать, когда на неё имеются претенденты. Примером того стоял перед ним образ отца Петра Третьего, свергнутого Екатериной Второй. И как не возродиться страхам, если уже его дети пропитаны идеями Руссо и Вольтера?

Как не бояться детей, способных нанести удар в спину? Не прошло и ста лет с памятных событий: царевич Алексей недоброе мыслил против родителя своего Петра Первого. Всё наглядно просматривается наперёд, нужно лишь иметь верных людей рядом, способных помочь в трудностях и внести ясность в туманные представления о действительности. Только таким людям надо верить, а Павел Первый не доверял даже себе. Он мог укорять и грозить, не намереваясь совершать решительных поступков. Его воля распространялась на солдат, чья судьба его не интересовала. Выслужиться перед Павлом было нельзя, оттого никто не пытался искать у него милостей. Поданным осталось устроить заговор и передать власть царевичу Александру.

Дмитрий Мережковский сразу ставит перед читателем основную проблему. Представленным им царь — самодур, сторонник шагистики и явный претендент на место в психиатрической лечебнице. Всё говорит за умственную несостоятельность Павла. Слишком долго он боялся матери, чтобы оставаться в здравом уме. Он подобен ребёнку: груб с окружающими, стремится познать устройство механизмов, лишь не боится получить ремня, поскольку не осталось тех, кто на это был бы способен. Не могут ведь дать ремня ему сыновья Александр и Константин, не имеют на то соответствующих прав. Не думал Павел, что ремень могут применить другие и другим способом, удавив царствующего божьего избранника, аки Иоанна Антоновича малого, без вины заколотого.

Будто Павел Первый мог быть зверем, зверски обращаясь с поданными. Будто не мог стать зверем Александр, обязанный быть таким же зверем и с такими же проявлениями зверства. Он видел поступки отца и знал о деяниях бабки, как знал о сложных обстоятельствах наследования престола среди его предшественников. Но невозможно терпеть нрав Павла, понимая, к чему приведут поступки безумного царя, с каждым днём всё сильнее забывающего необходимость поступать на благо государства. Был ли у Александра выбор? Мережковский не позволил ему самостоятельно принять решение, поручив правосудие придворной челяди, слишком ценившей жизнь, нежели способной поступаться личным мнением в угоду служения поставленному над ними.

Поведав о печальной участи Павла Первого, Мережковский мог намекнуть современникам на Николая Второго, развязавшего губительную для Российской Империи войну с Японией, потерпев в ней сокрушительное поражение; допустившего события 1905 года, изменив тем отношение к самодержавию. Не зря Дмитрия после публикации призвали к ответу, завели судебное дело, усмотрев в пьесе дерзостное неуважение к высшей власти. На то и дано людям умение мыслить, дабы остужать пыл зверствующих недалёких правителей. Кто без ума, тот погибнет от безумия. Зверь с умом всегда удержит власть. Павел Первый пал, значит чего-то ему не хватило.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Патриция Рэде «Сделка с драконом» (1990)

Рэде Сделка с драконом

Цикл «Истории заколдованного леса» | Книга №1

Романтические представления о прошлом навсегда останутся всего лишь романтическими представлениями. Не было в прошлом ничего из того, что хотелось бы там видеть, вооружившись детским мировосприятием. Как не было и того, чтобы имелись герои, желавшие избежать скучной рутины повседневности, заедающей слащавостью. Тем не менее, отталкиваясь от необходимости принимать человеческие фантазии за предположения, также требуется исходить из прочих вариантов, вроде того же бунта против системы. Примерно в таком понимании будет протекать знакомство с циклом произведений Патриции Рэде (или Риди) про взбалмошную принцессу, решившую заявить о превалировании собственного я над мнением царских родителей. А далее куда уж выведет авторская фантазия.

Не устраивали принцессу ограничения. Она была окружена прекрасным, от неё требовали заниматься скучными девчоночьими занятиями, к которым отчего-то не относились кулинария и прочие необходимые для девушки дела, вроде варения варений, зеления зелений, шпиления шпилений, сервирования сервиров и милования перед милованницей. Хотелось принцессе фехтовать, творить заклинания, познавать законы и быть достойным гуманного общества человеком. А так как вниманию читателя представлена фэнтезийная Вселенная в самой её розовой ипостаси, то бунту в любом случае быть. Подросток всегда останется подростком, из какой бы человеческой среды он не происходил.

Коли бунтовские мысли созрели, значит надо действовать. Авторская воля придумывает досаждающих принцессе принцев-рыцарей, драконов-пещерников, колдунов-чернокнижников. Всем им тоже хочется изменить действующую систему. Всех не устраивает сложившееся положение. На их же беду, каждый из них страдает низкими показателями интеллекта, имея при этом завышенное значение харизмы. Оттого-то читателю симпатичны все действующие лица, включая отрицательных персонажей. Просто кому-то требуется захватить в руки больше власти, нежели ему на самом деле надо, а кому-то не хочется относиться к власть имущим вообще. И вроде не должно случиться на такой почве конфликта, не живи одновременно с ними в придуманном Патрицией мире те, кто не имеет забот и не желает перемен, чем мешает осуществлению планов большинства действующих лиц.

Ежели бунту быть, значит бунту быть. Не сказать, чтобы читатель увидел нечто новое, скорее Патрицией сделан уклон в сторону необходимости сохранить равновесие, разрушив планы злодеев, сохранив текущее положение без изменений, предоставив шанс тем, кому и до того не хотелось становиться участником передела сфер влияния. Всё получается будто по необходимости, вследствие исполнения утверждения, якобы природа не терпит пустоты. Когда принцесса покинула родное королевство, она стала источником раздоров желавших присоединиться к её царствующему дому, а когда среди черни расползаются мысли о насильственном захвате власти, то именно принцессе суждено предупредить негативное развитие событий и показать собственную дальновидность. Пока это не соотносится с содержанием первой книги цикла, но в будущем должно сказаться.

«Сделка с драконом» преподносит драконов в новом свете. Оказывается, они не могут обойтись без принцесс. Все драконы имеют хотя бы одну в услужении. И логично предположить, что главная героиня попадёт к лучшему из них, чтобы сделать его ещё лучше, либо к худшему, чтобы, опять же, сделать самым лучшим. Выбирать принцессе не придётся. Согласно желанию Патриции она найдёт применение своим знаниям и докажет преданность опекающему её дракону. Не будет кровожадных поползновений, жадных устремлений и дных не получится найти, а будет вкусная кормёжка, бережная чистка и бесконечный учёт имеющегося в пещера богатства.

Об остальном думать не требуется. «Сделка с драконом» читается легко, происходящее на страницах наивно, проблемы отступают. Кажется, со всем всегда можно справиться.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Елена Катишонок «Жили-были старик со старухой» (2006)

Катишонок Жили-были старик со старухой

Жили-были старик со старухой. Жили они и жили. Были они и были. На том история заканчивается. О сюжете далее можно не распространяться. Почему? Сюжет уже весь пересказан, центральная тема раскрыта, иной смысловой нагрузки в тексте найти не получится. Автор писал о прошлом? Отражал события на примере одной семьи? Делился горестными буднями? Может и так. Если в учебнике между строк написать, чем в описываемые в параграфе годы занимались старик со старухой, как складывалась судьба их детей и внуков, то автор, безусловно, отразил на страницах важнейшие вехи ушедших событий. Но дело в том, что никаких параграфов в тексте нет. Нет намёка и на учебник. А есть междустрочия, букв, всем известно, не содержащие. Так, оторвав от настоящего выдуманное, Катишонок позволила ознакомиться с богатством её мира.

Давайте заглянем внутрь. Имеются два организма — старик со старухой. Организмы плодовиты, они размножаются. На них воздействует агрессивная окружающая среда, побуждающая искать лучшие условия для существования. Старик со старухой снимаются с насиженных мест и устремляются облегчать бремя где-нибудь ещё. Ситуация повсюду идентичная, значит остаётся придерживаться защитных механизмов. Но это невозможно, нужно отдавать частицу себя на благо других. Это приводит к усугублению и без того критического положения семьи, провоцируя возникновение очередных конфликтов. Проходя через необходимость терпеть эксперименты государства, участвуя в чуждых пониманию войнах и испытывая продукцию измышлений профессионалов в различных отраслях, семейство старика со старухой неизбежно движется к гибели.

Да, старик со старухой — организмы. Они представлены в целости, вплоть до мельчайших подробностей. Что же представляют их отпрыски? Хорошо, ежели они являются такими же организмами, хоть и не вышедшими из питательного раствора. Дети с внуками — не нечто в банках, они — растёртые на предметном стекле капли с неким содержимым, изучение которого должно проводиться под микроскопом. Только под микроскопом! Катишонок предпочитает обходиться без оного, сухо излагая жизнеописания, ставя на первое место по значению не их человеческие качества, а, словно сотрудник метеостанции, даёт сведения о погоде.

Может Елена всё-таки сообщает читателю полезные исторические свидетельства? Или она выражает собственную позицию по отношению к прошлому? Нет! При царе было плохо, при советской власти — плохо, при Сталине — и подавно плохо. Живи действующие лица произведения хоть в деревне, хоть в городе — им было плохо. Все с ними обращались плохо. Лечили врачи их плохо. Думается, продукты они ели плохие. Жили, однако, хорошо, долго, подпитываясь, видимо, внутренней злобой. Пожрать их могла язва или рак, что, логично, болезни тоже не хотят жить в плохих условиях. Всё было лучше некуда, ведь редкому современнику нравится его время. Отчего же оно не нравится потомкам? Заметим, ближайшим потомкам.

Убежав, старик со старухой вернутся назад. Лучшей доли им всё равно найти не суждено. Не возвращаются назад лишь те люди, которые думают именно так. Вот и Катишонок водит действующих лиц кругами по ленте Мёбиуса, показывая читателю её изнаночную сторону, не задумываясь, что эта лента не имеет изнанки. Жизнь старика со старухой нанесена на полотно истории и отражена согласно общеизвестным событиям, без отображения индивидуальности.

Получается, жили-были статисты, думали-мечтали о главной роли, рожали-бежали-негодовали и по вере своей получали. Их взяли, изучили, выставили на всеобщее обозрение. Они о том не знали, но главной роли всё-таки удостоились, так и не сказав ничего, что стоило бы читательского внимания.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Юрий Бондарев «Юность командиров» (1956)

Бондарев Юность командиров

Для первого крупного произведения Юрий Бондарев выбрал тему перехода от войны к мирному времени. На полях сражений продолжают погибать люди, а представленные вниманию читателя действующие лица отправлены в тыл для получения дополнительных знаний, должных им пригодиться для дальнейшей службы. Они молоды, кто-то успел увидеть врага в лицо и принять непосредственное участие в боевых действиях, а кому-то не досталось и этого, отчего они слушают других, негодуют от завышенной к ним требовательности и всерьёз не воспринимают возлагаемые на них надежды. Им предстоит перебороть себя и осознать необходимость повзрослеть.

Что мог рассказать Бондарев о молодых ребятах? Основное: учебная муштра, придирчивость преподавателей, выковывание характера. Повествование не обходится без потасовок, шалопайства, эгоистических выходок. На страницах «Юности командиров» представлены обыкновенные люди, которым свойственно иметь собственные чувства, стремиться к чему-то и желать вступать в отношения с противоположным полом. Спокойно выучиться перед распределением ни у кого из действующих лиц не получится, им этого не позволят они сами, над ними с максимальной строгостью будет занесена воля ответственных за их воспитание.

Война обязательно закончится, люди обретут долгожданный мир, но это не значит, что можно игнорировать требования и жить без оглядки на других. Действующие лица будут постоянно стремиться вступить в противоречие с окружением, проявляя заботу к личным интересам, забывая об ответственности за вверенное им имущество. Кажущаяся бесполезной, требовательность к порядку и неукоснительному соблюдению приказов не такая уж бесполезная. Молодых людей всегда нужно держать в строгости, насильно закрепляя в них стремление к поддержанию ценностей на определённом уровне, иначе положение дел совсем расстроится и отлаженный механизм, разболтавшись, самоуничтожится.

Поэтому, и только поэтому, Бондарев делает в повествовании излишний упор на частое нарушение дисциплины. Этого допускать нельзя, но это всё равно будет происходить. И к каким бы воспитательным мерам не прибегали преподаватели, они обязательно обратят порывы воспитанников на благо Родины. Тем же, кто не сможет подстроиться под требования и не захочет продолжать оставаться зажатым в рамки определённого поведения, всегда открыты двери на гражданку.

Учебный процесс — часть описываемых Бондаревым событий. Юрий уделяет внимание и прочим аспектам становления молодых людей, делясь с читателем их воспоминаниями, настоящими днями и предположениями возможного будущего. Равномерно выдержать повествование у Бондарева не получилось, вместо единой сюжетной линии набор всего подряд, вплоть до прямого цитирования дневника одного из действующих лиц. Нет ещё и намёка на умение создавать из мелких страстей переполненные драматизмом диалоги и происшествия, что станет привычным в последующих работах Юрия. Бондарев настолько же юн в беллетристике, как представленные им читательскому вниманию юные командиры.

Всё описанное не должно быть плодом вымысла. Описанное могло происходить на самом деле, если не с автором, то со знакомыми ему людьми. Обычно таким образом приходят в литературу писатели, опирающиеся в творчестве на собственный жизненный опыт. Как скажешь иначе, зная биографию Бондарева, фрагменты которой нашли отражение в его произведениях? Другого мнения быть не может. Это и не так важно. Лучше постараться понять первые шаги Юрия на ниве писательского мастерства, как кропотливо создавшегося прозаика, наделённого умением устраивать бури человеческих эмоций.

Юные командиры получат должную подготовку для службы в мирное время, их распределят по всей стране и по ближайшей загранице. Иные из них предпочтут уйти на мирное поприще, например поступить в литературный институт, представляя своё назначение для Родины в служении ей с помощью слов, что также необходимо, наравне со способностью дать отпор противнику.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Александр Куприн «Впотьмах» (1893), «Жанета» (1933)

Куприн Впотьмах

1. «Впотьмах»

Бредёт человек во тьме, думает, будто кругом светло и пространство его окружающее ясное. Не замечает чужой беды, пока не испытает на себе её подобие. Не желает знать иного мнения, кроме своего собственного. Игнорирует преграды, воспринимая их за видимость проблем. И всегда находит причину усомниться во всех, задаваясь общими вопросами, обязательно совершая точно такие же ошибки, какие сам осуждает. Взять для примера Россию конца XIX века. Цивилизованная страна? Империя, достойная почёта? Её населяли разные люди. Кто-то старался возвыситься, унизив других, либо брать требуемое нахрапом, спешно отступая при оказанном ему сопротивлении. Вековечные темы останутся одинаковыми на все время, изменяются лишь люди, воспринимающие мир с высоты полученных ими знаний. Где прежняя скромность трактуется с укором следующими поколениями, там развязность укоряющих подвергнется осуждению последующих.

Действующие лица повести Куприна «Впотьмах» могут восприниматься читателем с противоположных точек зрения. С одной стороны — честные, наивные, легковерные, знающие о тяжёлой жизненной доле, предпочитающие жить с закрытыми глазами. С другой — персонажи, мало похожие на настоящих, совершающие неправдоподобные поступки и в умственном развитии остановившиеся до наступления половой зрелости. Исходя из этого и возникают все те трагические неприятности, которыми Александр пытался растрогать читателя.

Драматичность зашкаливает. В чём толк от подобного построения сюжета? Лить слёзы и промакивать глаза платочком, как то делают герои из произведений романтического жанра? Так и остаётся поступать, внимая истории молодой девушки, едущей в неизвестность, встречающей прекрасного компаньона, а потом сгорающей от чувств к нему и превращающейся в пепел ради счастья того, кого она почти не знала. А ведь молодой человек хорош собой, манеры идеальны, если бы не пожирающая его страсть к ярким поступкам, быть ему окружённым вниманием прелестницы. Встречающиеся на их совместном пути люди испорчены первым производимым на читателя впечатлением, тогда как в душе всех тиранов прячется котёнок: до чего остаётся дойти с помощью цепочки раскрывающих сию истину поступков или оставить отрицательное мнение превалирующим.

Обвинять в складывающихся обстоятельствах остаётся самих действующих лиц, игнорируя авторские упрёки по отношению к государству и составляющему его обществу. Человек волен делать выбор, к которому никто не принуждает. И ежели общество проповедует определённые идеалы во имя процветания государства, необходимо с ними мириться и не стараться изыскивать ценности другого толка. Обстановка в любом случае окажется из числа негативных, покуда приходится ошибаться. И так получается, что за промахами раскрывается способность человека сочувствовать бедам и стремление оказывать помощь нуждающимся, не требуя ничего взамен.

Остаться счастливыми никому не дано. Куприн воздаст героям по должным им страданиям, наказав наивных действительностью, пресыщенных — позабытым стремлением к обладанию недоступным, всех довольных — лишением уверенности в завтрашнем дне. Забудет Куприн о твёрдых жизненных воззрениях героев, в одно мгновение изменив их ценности, словно они решили посвятить жизнь чему-то новому, в чём они никогда не нуждались и не будут нуждаться потом. Во благо сюжета, но в разрез с логическим восприятием. Впрочем, читатель шокирован, поэтому не станет разбираться в хитросплетениях сюжета.

Истинно, впотьмах. Желающим обострить депрессию повесть Куприна показана. Радужная обыденность оказалась покрытой мраком. Вера в счастье привела к несчастью. Надежда всегда маячила рядом, распадалась с очередным шагом действующих лиц, и всё-таки не покинула страниц. Любовь оказалась выдумкой, приведшей в нервному истощению и душевной слабости. Первопричиной же всего был узкий кругозор, а с ним и недальновидность.

2. «Жанета»

Текст повести «Жанета» предлагается рассмотреть не под прямым толкованием, а применимо к произошедшему в России слому имперских традиций, приведшему к созданию на его территории советского государства. Для эмигранта Куприна эта тема была постоянным болезненным напоминанием об утраченном прошлом. Жизнь изменилась и внесла серьёзный разлад в творческие способности Александра. Яркие краски пришлось искать в новой среде, ничем не способствовавшей появлению вдохновения, пока к себе не приковала внимание девочка Жанета, чьё обаяние пленило и грозило перерасти в переосмысление потерянного себя, но её образ растаял подобно чаяниям разбредшейся по миру интеллигенции.

Чем заняться во Франции эмигранту? Жены более рядом нет, дети утрачены, уважение коллег перестало иметь значение. Размышлять о производимом на Эйфелеву башню давлении ветра? Думать, почему монеты круглые, отчего бесполезно читать газеты? Только это и остаётся. Размышлять требовалось о судьбе России, пока ситуация ещё оставалась под контролем. Пустые соображения, равнозначные думам о Париже, породили подобие Жанеты — идеального представления о должном быть. Милостями Жанеты пользовались слепые и, надо полагать, все, кому не лень, кроме тех, кто видел Жанету и мог её облагодетельствовать, не позволяя одаривать бывшими в употреблении подачками. Однако, стоило осознать важность Жанеты, обязательность её присутствия, как желанной конструкции выстроенных взаимоотношений, рухнула и более не подлежала восстановлению.

Жанета верила людям, не ожидала подвоха, страдала после перенесённых потерь и снова обретала способность радовать окружающих. Она могла заблудиться в лесу, простыть и долго выздоравливать, внушая надежду на её полное восстановление от болезни. Так и происходило. Приняв на себя череду горестных происшествий, Жанета опять наполняла жизнь людей счастьем. Одного не могла избежать Жанета — она подчинялась матери и зависела от её решений. Стоило матери поверить в новые возможности, как старые порядки оказались разрушенными. Пропала и Жанета, воплощавшая в себе русский народ, чтобы предстать на странницах одноимённой повести Куприна уже в образе юной француженки.

Читатель может трактовать текст повести иначе, не заглядывая настолько глубокого в душу писателя. Все мы понимаем, настолько зависит понимание определённого материала от имеющихся знаний. Опять приходится говорить о кругозоре, обязательно важном и чаще всего остающегося узким. Безусловно, лучше подходить к пониманию произведения с позиции имеющегося текста, не стараясь понять, что находится между строк. Причина сего очевидна: один читатель увидит связь «Жанеты» с утраченной Россией, другой — прочтёт историю девочки, третий — озадачится переживаниями лишённого внуков мужчины, четвёртый же надумает некую проблему, которую он стремится найти везде и, разумеется, находит.

Правду говорит читатель. Подразумевать четвёртого, не объединяя его с первым — не есть правильно. Проводить черту между вторым и третьим в той же мере бессмысленно. Всё это действительно так. И тут уже читатель обязан согласиться с тем утверждением, что когда одно произведение способно породить у людей разные мнения, значит писатель написал текст, способный и в будущем побуждать к размышлениям. Собственно, основная мысль о «Жанете» сказана. Остальное — связанные с ней домыслы.

Остаётся пожелать черпать вдохновение даже там, где его нет. Достаточно оформить известные обстоятельства в иные одежды, как раскусить такой замысел писателя сможет далеко не всякий читатель. Будем считать, Куприн поступил аналогичным образом. Он размышлял о разном, придумал образ Жанеты, вдохнул в него жизнь, провёл параллели, придал им вид французской повседневности, добавил излюбленной им драматичности и получилась вполне удачная художественная работа.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Михаил Кураев «Капитан Дикштейн» (1977-87)

Кураев Капитан Дикштейн

Капитан Дикштейн жил, а может и не жил, возможно отметился существованием, либо существовал в иной действительности, периодически проявляясь и воплощая в себе представителя человечества. О нём рассказывает читателю Михаил Кураев. Берёт для того разные временные отрезки, описывает их и продвигает повествование вперёд. В самом деле родившись, иначе на Земле никто ещё не появлялся (постулат №1), главный герой предстаёт на страницах в разных ситуациях. Вот его детство — сей поры никто ещё на Земле не избежал (постулат №2) , вот воспитывающие его родители — никто ещё на Земле не появлялся без чьей-то на то случайной воли (постулат №3), вот буйная молодость — никто ещё на Земле не избежал совершения ошибок (постулат №4), вот он, согласно постулату №5, умирает, ибо все умирают.

Каждый человек достоин памяти (постулат №6), но не достоин того, чтобы о нём знали абсолютно всё, не подвергая его поступки и мысли сомнению (постулат №7). Должны быть белые пятна в истории, чтобы беллетристы в будущем могли применять все имеющиеся у них таланты для собственного представления о некогда происходившем (единственный постулат постулатов художественной литературы). Необязательно, чтобы в истории вообще существовали личности, которые могли оказать влияние на беллетристов, скорее наоборот — в действительности таковых личностей существовать не должно, дабы не ограничивать беллетристов в отражении некоторых воображаемых ими событий из действительно происходившего (предположение читателя).

Кураев, не пользуясь ничем из вышеозначенного, так как он не мог знать о существовании созданных сорок лет спустя постулативных определениях норм литературного творческого процесса, неосознанно использовал в работе над «Капитаном Дикштейном» пустолятивные нормы, также разработанные сорок лет спустя, будучи негласно известными ещё шумерским клинописцам. Отличие пустолятивных норм от постулативных заключается в подмене одного другим, как букв в словах, так и ради отражения в произведении под видом линейной хронологии временных парадоксов, то есть выдумывая настоящее, словно описанное имело место быть (пустолят №1). И поскольку беллетристы не стесняются «вбивать гвозди» прямо в полотно истории, использование пустолятивности никем не возбраняется. Если же пустолятивность явно искажает действительность — произведение считается фантастическим, если пустолятивность видна лишь автору — произведение не считается фантастическим, его следует считать пустолятивным (пустолят №2), что обязательно когда-нибудь и будет принято для серьёзного рассмотрения.

Пустолят №3 гласит — действие описывается в набросках: когда-то где-то что-то, не имеет значения что именно и почему это произошло — с этим следует согласиться. Пустолят №4 — действие развивается не здесь и не сейчас, оно может не развиваться, пока автор, следуя предпочтениям, изливает на бумагу накопившееся. Пустолят №5 — страницы заполняются событийностью вследствие необходимости заполнить требуемое место определённым количеством символов. Пустолят №6 — метания вокруг пустотелого бумажного тельца обрамляются настоящими декорациями, лучше малоизвестными. Пустолят №7 — главное событие не является главным, главного события не существует. Пустолят №8 — главный герой произведения живёт в годы бурных волнений, от него требуется участие и помощь нуждающимся, но сам главный герой на протяжении всего повествования продолжает оставаться загадочной личностью, желает спокойно созерцать стены в замкнутом пространстве. Пустолят №9 — конец жизненного пути главного героя не представляет интереса.

Тем, кто не знает о чём произведение Михаила Кураева «Капитан Дикштейн», следует сообщить, что того никто не знает, а кому известно, тот говорит про Кронштадтское восстание 1921 года. В остальном текст соответствует постулату постулатов, семи постулатам, девяти пустолятам и предположению читателя.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Аполлодор «Мифологическая библиотека» (II век до н.э.)

Аполлодор Мифологическая библиотека

Аполлодор ли Афинский написал труд, известный ныне под названием «Мифологической библиотеки», или этим озаботился кто-то другой, важно другое — до нас дошёл текст, сообщающий сведения о мифах древних греков. Автором были в краткой и ёмкой форме обобщены существенно важные фрагменты прошлого, собранные им из различных источников, в том числе и того, от чьего имени Библиотека написана. Теперь этот труд состоит из трёх книг, а также дополнительной части, называемой Эпитомой, поскольку она состоит из ссылающихся на Аполлодора других трудов: Ватиканская эпитома, Сиббаитские фрагменты, произведения Зенобия и Цеца.

Прямая хронология в «Мифологической библиотеке» отсутствует. Началом всего стал Уран. Дальнейшая история хорошо известна интересующимся мифами. Важно сразу оговорить, составитель Библиотеки старался придерживаться родословных, то есть взяв чей-то род за основу для изложения, о нём рассказывается от предков до последних достойных упоминания представителях. Так первая книга подводит читателя к походу аргонавтов, вторая — к подвигам Персея и его внука Геракла, третья — обо всём остальном, а вместе с эпитомой оглашает предпосылки Троянской войны, рассказывает о самом противостоянии и заключительных скитаниях участников конфликта.

Внимательный читатель найдёт в тексте ряд удивительных моментов. Например, упоминаемый во многих источниках Древнего мира потоп, получивший у греков прозвание Девкалионова потопа, является не таким сокрушительным катаклизмом, как это принято думать. Кроме «единственного» выжившего Девкалиона, аналогично ему продолжали здравствовать люди во всех уголках мира, что напрямую вытекает из приводимых Аполлодором родословных. Стоит согласиться, что трактовать подобные события можно разным образом, что Аполлодор не может служить источником истинно верного отражения прошлого. Кроме потопа в тексте «Мифологической библиотеки» возникают прочие разногласия, вроде утверждения, будто атриды Агамемнон и Менелай являются внуками Миноса, правителя Крита, после появляясь в более привычных читателю обстоятельствах.

Пересказывать содержание Библиотеки не требуется. Нужно самостоятельно выработать собственное понимание перечисленных в ней свидетельств, тогда получится создать общую картину некогда происходившего на самом деле, либо ставшего результатом народных преданий и многочисленных вмешательств плодотворно работавших над их искажениями драматургов. Однако, общая картина всё равно не сложится, поскольку в обилии имеющихся нюансов, каждый читатель на свой лад будет трактовать текст, принимая ту точку зрения, что окажется ближе его собственным желаниям.

Допустим, действительно изначально был Уран, от него пошёл Крон, после Зевс и олимпийские боги, в пылу постоянной борьбы за власть и удовлетворение похоти творивших мифическую историю. Появились первые люди, стали расселяться. Случился потоп. Начали расцветать очаги культуры на Пелопоннесе, Аттике и Крите. Рождались герои, совершались подвиги. Герои обзаводились детьми, уже их потомство вступало в кровавые распри за право владеть землями предков. И вот теперь можно ознакомиться с доставшимся нам наследием в виде сохранившихся мифов. Обратить внимание есть на что, особенно когда обращаешься к текстам не с целью их прочитать, а изучить и проанализировать. Труд Аполлодора тому послужит одной из исходных точек. Начав с «Мифологической библиотеки», знаешь в какую сторону желаешь двигаться.

Конечно, одной Библиотекой ограничиваться нельзя. Она сама по себе — компиляция ранних свидетельств, в том числе и художественного толка. В той же мере будут полезны трагедии Эсхила, Софокла и Еврипида, эпические поэмы Гомера и, куда же без них, поздние переработки в исполнении римских и византийских авторов. В совокупности будет получен тот вариант видения прошлого, которое пожелает представить себе читатель.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Игорь Акимушкин «Мир животных. Млекопитающие, или Звери» (1971)

Акимушкин Млекопитающие или Звери

Существенный недостаток труда Игоря Акимушкина — невозможность понять, говорит он о том, что знает или пересказывает со слов других. Также невозможно понять, насколько хорошо он разбирается в самих животных, о которых взялся рассказывать. Временами им поднимаются такие вопросы, на которые сто лет назад уже Чарльз Дарвин твёрдо знал ответ. А иной раз Акимушкин и вовсе производит впечатление человека, отрицающего эволюцию животного мира, допуская понимание естественного отбора, но полностью игнорируя отбор половой. Если подходить с позиции того, что Игорь писал для детей, то достаточно сослаться на раздел о слонах, если же благодарить Акимушкина за популяризацию биологии, то придётся признать его заслугу — работу он проделал значительную, действительно наполнил её множеством любопытных деталей из жизни братьев меньших и братьев размером больших.

Чёткого разделения нет. Повествование начинается с Австралии, где обитает загадочное животное утконос, ставившее в тупик учёных всего мира, поскольку, по правилам логики, такого создания на планете существовать не может. Отталкиваясь от утконоса, Акимушкин переходит к прочим животным, стараясь охватить большинство из них. Рассказать предстоит о многих, в том числе и тех, которые вернулись обратно в океан, а также про научившихся летать. Сложность изложения для Акимушкина состояла ещё и в той особенности животного мира, что в природе имеются схожие существа, ничего общего кроме схожести не имеющие. Дабы не утомлять читателя, все похожие животные идут рядом с соответствующими оговорками.

Из текста наглядно следует понимание начитанности автора, изучающего интересующий его предмет не с натуры, а по книгам. Он не говорит о личных впечатлениях, не приводит примеры из собственной практики. Вместо этого на страницах присутствуют цитаты из прочих авторов, например из произведений Даррелла и Гржимека. Их периодически случается такое обилие, будто Акимушкин предпочёл дать возможность высказаться очевидцам, чьему мнению стоит обязательно доверять. Ещё один важный момент, текст не имеет чёткой схемы изложения, то есть Акимушкин рассказывал согласно наитию, где-то ограничиваясь историческими предпосылками, а где-то перечисляя забавные свидетельства из жизни животных. Получается, как хотелось Игорю рассказать, так он и писал, уделяя внимание фактическим наблюдениям свидетелей, среди которых он сам так ни разу и не отметился.

Надо заметить, к печали читателя, добрая часть приведённых для знакомства в тексте животных находится на грани вымирания. Их так мало осталось, что недалёк тот день, когда о них будут помнить лишь по книгам зоологов-современников. Если человек не заинтересован в разведении животных, это не приносит ему прибыль или не служит для выполнения прочих целей, то таким существам в будущем будет отказано в пребывании на планете. Множество раз Акимушкин сетует на китайскую медицину, чьи потребности, в первую очередь, ведут к вымиранию видов. Игорь в открытую не говорит об эффективности или надуманности рецептов китайских лекарей, его беспокоит сам факт уничтожения животного мира, когда, допустим, от носорога браконьеры берут рог и более ничего.

Пугает не только это. Акимушкиным приводятся свидетельства, согласно которым человек постоянно уничтожает животных по прихоти, не пропитания ради и не из необходимости убивать во имя чьей-то жизни. Именно акцентирование на данной проблеме красит труд Игоря. Может дети задумаются и, став взрослыми, не станут губить природу, выбрав приоритетом собственное благополучие. Но сколько бы не сменилось поколений, разумности у людей так и не появилось. Как животный мир истреблялся, так и будет истребляться дальше. Грустно, обидно, только иного пути у человека нет — он должен остаться один, сохранить годных ему представителей, а прочие, кто приспособится, составят компанию.

Автор: Константин Трунин

» Read more

1 238 239 240 241 242 356