trounin.ru

Жадным до денег Лесков посвятил отдельное произведение, написанное для постановки в театре. Это пьеса «Расточитель» — драма в пяти действиях. Читатель становится свидетелем трагедии, как человек убивает и клевещет на других, оставаясь оправданным обществом. Для Николая нет ничего невозможного, даже при описании событий, далёких от желаемого соответствия действительности. Самое страшное, все действующие лица знают об особенностях представленного им дела, полностью его одобряя. Получилось так, что подобное не осуждается у себя, но подвергается критике у других.

Будь Леди Макбет Мценского уезда умнее, не быть ей осуждённой на каторгу. Она бы взяла ситуацию в свои руки, обогрела наследника и после выставила его в невыгодном свете, отправив в Жёлтый дом. Почему бы и нет. Только кажется, что такое не получится осуществить. Человеческое общество чаще проявляет слепоту и глухоту к очевидному, отрицая разумное понимание происходящего. Достаточно подтасовать факты, как законный наследник обвиняется во всех смертных грехах, никогда оные не совершив, а тот, на чьём счету убийства и клевета, становится в глазах людей наилучшим из них.

Ока Волгу питает, а та до Каспия воды несёт, говорит Лесков. Подразумевая, что тайное становится явным для всех. Но всё ли впадает в Каспий из приносимых ему Волгой вод? Не случается такого, чтобы воды по пути следования изменили своё содержание на прямо противоположное? У Лескова случается именно так. Верящий в собственную правоту, человек не может доказать этого перед другими. Каким бы он не был положительным, сколько бы не сделал хороших дел, при умелом подходе будет подвергнут сомнению и лишён заслуженных им прав. Этот человек продолжит недоумевать, поздно осознав, насколько напрасными были его ожидания встретить понимание, думая, якобы в предъявленных ему обвинениях нет ничего кроме глупости.

Читатель будет негодовать, а Лесков продолжит усиливать давление. Происходящее кажется фарсом. Так хотелось Лескову, чтобы его пьесу понимали именно таким образом. Сделай Николай главного героя подобием Апулея, как пали бы обвинители перед ним и оказались бы опозоренными. Но в сюжете нет Апулея, главный герой воплотил собой осла, на котором едут, который понимает, что на нём едут, и который думает, стоит ему взбрыкнуть, как седоки свалятся с шеи, а он продолжит идти без отягощающей его плечи ноши. Лесков старался сделать акцент на другом, и читатель вполне понимает, почему происходит именно описываемое.

Главные герои Лескова не умеют защищаться. Они принимают должное, не стараясь этому возражать. Их смысл существования — плыть по волнам судьбы, не задумываясь, куда вынесет. Они могут наложить на себя руки или созерцать действительность, но не будут пытаться исправить ситуацию к лучшему. Некоторые из них пытаются, но заканчивают ещё хуже, нежели просто уступи они требованиям общества. Осознание приходит к ним поздно, когда всё уже случилось. И даже тогда они не прилагают усилий к борьбе, окончательно смиряясь с неизбежным.

Лесков решил воздать каждому действующему лицу по его заслугам. Не долго радоваться нарушителям спокойствия достигнутой победе, беда придёт и на их голову. Должна ведь пьеса заканчиваться положительно, чтобы читатель негодовал от несправедливости, смиряясь с произошедшим, так как все злодеи в итоге будут наказаны. Однако, Лесков внёс одно допущение — основной зачинщик, подбивавший персонажей на злодеяния, продолжит здравствовать и безбедно жить. Почему он остался в выигрыше? Кому-то ведь требовалось выйти сухим из воды.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Человеческая сущность — податливый материал в руках писателя. Создатель художественных текстов может влиять на жизни людей, используя любые угодные ему сюжеты. Допустимо полностью извратить реальность, представив, вместо довольного жизнью персонажа, унылое создание неизвестного пола, привыкшее к угнетению. Таким вышел из-под пера Лескова главный герой произведения «Котин доилец и Платонида». Кто он? Воплощение ужасов детей, выросших на немецком фольклоре, русское подобие гофмановского кошмара или нечто самобытное, рождённое в фантазиях Николая?

Жизнь отошла на дальний план. Теперь Лесков взялся за сказки. Он рассказывает об ущербном человеке, с детских лет не знавшем, что он родился мужчиной. Читателю становится понятно, через сколько проблем такому персонажу предстоит пройти. Если человек узнаёт подобное, став уже сознательным, ему очень трудно перестроиться. До самого конца полное осознание истинной природы к нему может так и не придти. Был бы он хотя бы красив лицом или душой, но и тут Лесков не позволил ему быть счастливым. Со страниц на читателя смотрит уродец, которого всякий встречный спешит унизить.

Детство стало адом для главного героя. Над ним издевались. При таких обстоятельствах остаётся ждать от автора позитивную концовку или оправдывание существования столь некрасивого персонажа. Лескову и тут безразлична судьба описываемого им действующего лица. Пусть читатель негодует, либо становится солидарным с большинством внимающих сказу. Кто-то проявит сочувствие, основная же часть сохранит спокойствие — мало ли блаженных в жизни встречается, кому-то и о них нужно рассказывать.

Главному герою требовалась опора. Из родственников у него остались те, кто сам нуждается в помощи. Поскольку нищета и голод одолевают героя, он не имеет права вмешиваться в чужую жизнь, внося разлад в худую, но сытую действительность. И тут читатель впервые сталкивается с позитивной стороной характера, понимающего, ежели не спасти племянниц, путь им в утешительницы желающих ласк мужчин. Главный герой не мог спокойно пройти мимо понимания данного обстоятельства. Читатель думает наоборот — будущее для действующих лиц автором обозначено, изменению подлежат занимаемые ими позиции. Как главный герой не найдёт себе приют, так и его племянницам всё равно предстоит идти в обозначенном для них направлении, только теперь в соответствии с ухудшившимися условиями для их вхождения в общественную жизнь.

Лесков в прежней мере сумбурен. Каким образом он исправит представленную на страницах ситуацию — не совсем ясно. В сюжете появляется Платонида, влияющая на главного героя. Так как красочность сцен резко падает, читатель более не понимает, для чего ему ярко расписывался гофмановский персонаж, продолжающий существовать без раскрытия авторских задумок. Лесков к чему-то хотел подвести читателя? Интересно, к чему именно?

На этом хочется закрыть парад героев Лескова, далёких от естественного понимания происходящих в мире событий. Понимает ли это Лесков? Или пока он находится под прикрытием псевдонима Стебницкий, он усиливает негатив в предлагаемых им читателю произведениях? Котин доилец воспринимается последней возможной каплей в стакане человеческих страстей: он — доведённое до абсолюта лесковское представление о понимании человеческого бытия. Невозможно переступить далее сей грани. Николай перестал скрывать порочность действующих лиц, наоборот, раскрыв, где требуется искать корень проблем. Ответ известен — мировоззрение человека формируется при взрослении. Если ребёнка лишить адекватного восприятия реальности — вырастет элемент, выступающий против общественных ценностей, или, иначе говоря, общественные ценности будут выступать против такого человека.

Всему есть мера. Лесков испытывает терпение читателя. Не боится Николай столкнуться с недоверием.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Обстоятельства всегда против героев Лескова. Не в том мире они родились, потому не суждено им быть счастливыми. Они без устали стараются найти удобный для жительства уголок, всюду сталкиваясь с неблагоприятными обстоятельствами. Проблема усугубляется социумом, которому антипатичны действующие лица произведений Николая. А если постараться предоставить одному из героев возможность найти своё предназначение среди окружающих его людей? Он будет поступать в свойственной ему манере общения, однако кому-то он придётся по душе. Так или иначе, но Воительница стала подобием оного персонажа.

Не скажешь, чтобы Воительница нравилась окружению. Её многое не устраивало, но она не чуралась действительности, стараясь быть со всеми рядом. Воительница бралась за трудные дела, стараясь помогать. Разрешала проблемы она своеобразно, вместо благого выхода из затруднительных ситуаций, она предлагала сомнительные решения. Человеческие жизни ломались — Воительница тому способствовала, не понимая, как её помощь важна людям и сколько после этого возникает проблем. Разве помощь человека не достойна положительной оценки? Некоторым людям лучше не вмешиваться, дабы не наломать ещё больше дров.

Читателю трудно понять нрав Воительницы. Лесков сказывает собственную историю. Его слог сумбурен и не даёт полного раскрытия картины описываемых событий. Тяжело определиться с отношением к главной героине, воспринимая её искусственно созданным персонажем. Ранее такого за Лесковым не замечалось. Живые портреты из очерков уступили место некоему собранию комплексов. Николай пожелал отдалиться от описания психопатических нарушений? Отчасти у него получилось, ибо представленный им персонаж старается бороться с писательской натурой вычленять сумасшедших из окружающего мира. Но не сумел Лесков преодолеть себя, наградив Воительницу сомнительным завершением жизненного пути.

От лжи человеку трудно отказаться. Ещё труднее — пытаясь это делать специально. Поставь перед собой цель не лгать — уже соврёшь. Сама жизнь — большая ложь. Социум построен на обмане, законы не предполагают благих побуждений, люди стараются опровергать причастность к животным. Стараться это исправить — значит верить в осуществление невозможного. Старалась отказаться от лжи и Воительница Николая Лескова, занимаясь в действительности самообманом. Нельзя увидеть в человеке положительные черты, если их нет. Воительница будет пытаться измениться, пересмотрев отношение к жизни.

Менял отношение к творчеству и Лесков. Попытка создать адекватного персонажа, способного правильно реагировать на происходящее с ним — провалилась. Кругом Воительницы подлецы, желающие иметь лучшие условия, нежели они способны их самостоятельно создать. В этом круге Воительница принимает подобие свахи, связывая человеческие судьбы, предварительно исключив в собственном представлении всё отрицательное о предложенных ей людях. Проще закрыть глаза и представить иллюзорный мир, но не соглашаться, что за внешностью определённого человека может скрываться кто-то нелицеприятный.

Сколько слов, — скажет читатель, — было бы по существу хотя бы одно из них сказано. Это правда. Читатель придумал собственный образ Воительницы, почти никак не связанный с предложенным Лесковым. Почему так получилось? Читатель возлагает вину на писателя, не сумевшего до него достучаться, предложив ему нечто искусственное. Вывод, безусловно, будет сделан — важный непосредственно для читателя. Он заключается в следующем: жизнь трудна для понимания, особенно если речь идёт о персонажах Лескова.

Как Воительница тешилась иллюзиями, так и читатель имеет личное мнение о представленной для ознакомления повести, трактуя текст на угодный ему лад. Согласимся с Лесковым, видеть мир нужно таким, каким тебе хочется. Если видишь сумасшедших, тогда мир полон сумасшествия. Если видишь добрых и отзывчивых людей, то и мир ими наполнен.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Если персонажа Лескова поставить перед необходимостью убивать — он не станет задумываться. Его руки потянутся к мешающему объекту и без сожалений свернут тому голову. Прежде в меру мирные, они должны были понять, каким образом им добиваться желаемого. Мог Овцебык устроить кровавые разборки? Или баба из Жития переколоть вилами округу? Остановило Лескова понимание необходимости придерживаться правды. Овцебык и баба такого не совершали, а вот Леди Макбет из Мценского уезда хладнокровно убивала людей, ибо именно того требовало её умственное помешательство. Поэтому Лескову потребовалось проявить фантазию и отразить на страницах ход событий таким образом, чтобы сразу стало заметным нарушение в психическом здоровье главной героини.

Жила-была молодая девушка, маялась от скуки, не зная развлечений и оттого страдая. Не одарял её муж любовью, она её от него и не желала. Что подвигло данную девушку на убийство? В-первую очередь, боязнь за будущее. Поставленная свёкром в неудобное положение, она быстро приняла решение, как устранить мешающего ей свидетеля. Так случилось очередное грехопадение, приведшее к зрительным и слуховым галлюцинациям. Более главная героиня к адекватному состоянию не возвращалась, с туманом в голове продолжая совершать сумасбродные поступки. Никто уже не сможет спастись от неё. Она будет убивать, пока не будет остановлена.

Драматизация идёт по нарастающей. Девушка желает любить. Ради сего чувства она живёт. Но Лесков вмешал в повествование иную сторону человеческого сумасшествия, заставив главную героиню бороться за перешедшее ей по наследству имущество. Вседозволенностью пропитал Николай страницы. Изначально испуганная, после искусанная совестью, героиня продолжала убивать, не отдавая себе в том отчёта. Не было дум о будущем — наитие руководило процессом. Хладнокровно убитой жертвой оказался лишь свёкор, прочие расстались с жизнью по своей собственной вине, вмешавшись в дела готовой на всё женщины.

Не станем оправдывать первоначальную скуку главной героини и случившееся после. Иного сюжета от произведения Лескова читатель не ждал. Снова на страницах сумасшедшее действующее лицо, живущие согласно внутренним установкам неприятия с ними происходящего. Другое понимание не требуется, как и поиск похожих сюжетов в литературе. Достаточно знания творчества непосредственно Лескова, чтобы увидеть закономерность в поступках им описываемых персонажей.

«Леди Макбет Мценского уезда» — это очерк, — скажет читатель. — Лесков переложил своими словами реальную историю. Такое мнение не оспоришь. Однако, зная манеру изложения Николая, видишь всё то, чего ожидаешь от его работ. Исключением становится сам факт происходящих в произведении убийств. Ранее Лесков представлял безумных, но всё-таки уживчивых персонажей. С Леди Макбет ситуация иная — она убивала. Осталось понять причины её поведения, что Лесков и проделал. Кроме прочего, Николай добавил в сюжет элемент мистики, воспринимаемый обыкновенной галлюцинацией. И ежели так, то не получится отрицать нарушение психического здоровья у главной героини.

Лесков не стал разубеждать Леди Макбет в её праве на противоправную деятельность. Она оказалась глубоко больным человеком, чью жизнь погубило измышляемое молодыми людьми любовное чувство. Не понимая, каким образом протекает любовь, главная героиня готова была ради её отстаивания на крайние меры. Любовь обязательно пройдёт, поставив человека перед фактом зазря свершённых во имя её дел. И тут Лесков не позволил Леди Макбет до конца осознать мимолётность любовного увлечения, описав то, к чему приходят все, кто желает ощущать полноту жизни и не думать о последствиях такого желания.

Пусть Леди Макбет Мценского уезда — зверь, она всё равно стала тем персонажем, чья жизнь удостоилась очерка Николая Лескова.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лёд на реке трогается единожды весной, а у Лескова персонажи умом трогаются многажды и постоянно. Среди таких оказалась крестьянская баба, жившая своей нелёгкой судьбой, чтобы удовлетворить писательские прихоти. Вроде и не от чего было трогаться бабе умом — да вот трогалась она им, порою по причине понятной, а чаще без всякого объяснения. Пользовались тем мужики, удовлетворяя низменные потребности. Прочие бабы совсем без ума были, коли отстранёнными оставались. Жить бы бабе тихо и спокойно, не задумываясь о судьбе, она же полюбила и попыталась обрести счастье в чужом краю. К чему это привело? Она ещё порядка трёх раз тронулась умом.

Жалеть бабу в произведении Лескова не следует. Не заслуживает она к себе снисхождения. Николай строит повествование так, что нужно быть слепым слезоточивым существом, лишённым мыслительных способностей, чтобы проявить сочувствие к главной героине. Безусловно, баба лишена возможности жить на собственное усмотрение. Выдадут её замуж, и жить ей с мужем. Лесков о том подробно расскажет. Николай не жалеет места. Читатель видит все свадебные церемонии, вплоть до первой брачной ночи и дальнейшей жизни молодых.

Сумасшествие коснулось главной героини практически сразу. Не усмотрели люди, что баба с дефектом. Стала она творить сомнительное. Всё кажется ей, будто червь её сердце сосёт. Не может найти себе покоя, изнывая от сих дум. Придётся теперь бабу лечить. Лесков выбрал сомнительные методы, предложив читателю разгул эротических фантазий. Чем бы не лечили бабу, она к благоразумию не смогла вернуться. Только казалось, якобы баба пришла в адекватное состояние, продолжая на свой лад куролесить.

Два примечательных момента читатель может найти в «Житии одной бабы». Первый — описание быта крепостных. Второй — отношение к беглым крестьянам. Баба сбежит от мужа и подастся с любовником в сторону Украины. Поиски лучшей доли к благу не приведут, так как не даёт Лесков героям своих произведений права на счастье. Они будут разлучены, плод их любви погибнет, а баба, как и прежде, будет периодически впадать в полоумие. Иного ей не оставалось — Николай хотел видеть житие бабы именно таким. Снова появится место для эротических фантазий, пока главная героиня будет продолжать оставаться в умственном помешательстве.

Представить идиллию крестьянской жизни не получается. Не рисуется воображению пастораль. Представленная читательскому вниманию баба — измышление самого Лескова. Ежели Николай знал пример жизни её подобия, то большую часть её судьбы он домыслил в присущем ему духе. Не требовалось сводить поведение главной героини к постоянным припадкам умопомрачения, когда имелась возможность донести до читателя истинное положение крепостных женщин. Но про такое Лесков не умел рассказывать — ему требовалось описывать помешавшихся людей, чертами которых он и наделил бабу в её житии.

Давайте представим, что главная героиня «Жития одной бабы» истинно искала счастья. Ей претил муж, она желала любить ответно. Терпеливо ждала главная героиня, пока жизнь наладится. Этого не происходило. Счастье показалось близким, стоило почувствовать ласковый взгляд пришедшегося ей по душе мужчины. И завязались между ними отношения, понесла по сей причине баба. Дабы избежать позора, решили бежать влюблённые, желая обрести твёрдую почву под ногами. Но жизнь — есть жизнь. Беглых крестьян вылавливали, наказывали и отправляли на каторгу, либо домой. Редкий из крестьян доходил до пункта назначения, погибая от истощения или от болезней. Лесков мог рассказать настоящую историю, без задействования психопатических отклонений, которые и сломали жизнь главной героине.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Плохих времён не бывает — бывают распоясавшиеся люди. Кто взывает к жалости, говорит о неподобающем к себе отношении и ждёт чего-то от выше его располагающихся, такой человек пресыщен жизнью, иначе он должен был быть всем довольным. Желается увидеть пример такого мнения? Допустим, можно указать на рассказ Лескова «Язвительный». Говорите, крестьяне изнывали под игом крепостничества и желали его с себя скинуть? Отнюдь, для них стало истинным унижением освобождение от трудовой повинности. Оно настолько им опротивело, что в их сердцах вспыхнул бунт.

В одной местности в качестве управляющего поставили британца. Казалось бы, живи теперь и радуйся. Сделал дело — свободен. Не хочешь работать — стой и смотри на других. Никаких телесных наказаний за ослушание. Платят лучше заслуженного. А коли пожелаешь подработать в другом месте — тут уж извини, зарабатывать меньше тебя не отпустят. Своровать тоже не дадут, тебе итак должно хватать получаемых тобой денег. Малина — скажут люди. И что не устраивало людей в столь благоприятных условиях труда? Лесков, как всегда, без лишних комментариев сказывает об узнанном.

Посему, коли народ вздумает плавать в жиру, ничем хорошим это не закончится, так как нет к тому необходимости, чтобы железная воля становилась мягче. Остаётся думать, приведённый Лесковым пример всего-то случай. Так ли это? Насколько далёк проницательный взгляд Николая от действительности? Он наглядно отобразил то, что вызывает у читателя непонимание от случившегося акта неповиновения. Лучше жить уже было нельзя — никто и не хотел жить хорошо. Крестьяне требовали обыденного к себе отношения, будучи согласными оказаться на каторге, только не подвергаться унижению хорошей жизни.

Так сказывает Лесков. Он не обо всём договаривает. Мужик на Руси — создание бесхитростное. Но его помыслы не разгадаешь. Чего такому мужику надо — никогда не определишь. Как не поступай — всё равно окажется недоволен. Плохие ли условия или лучше некуда — понимание благости от того не изменится. Согласно Лескову, мужику подавай колодки на ноги, тиски на голову и цепи на руки, дабы он пребывал под полным контролем и не смел пальцем пошевелить без предварительного телесного наказания. Такой мужик даже мечтать не будет о свободе. Не странный ли нрав крестьян отобразил Лесков? Кажется, Николай снова вводит читателя в заблуждение, описывая людей не от мира сего.

Ранее «Язвительного» Лесковым написан рассказ «Разбойник». Главный герой сего произведения такой же крестьянин. Читателю не показываются условия его жизни, просто он шёл по дороге и встретил человека, тот попросил денег, чем напугал крестьянина, получив за это бревном по голове. Лесков не задумывается над мотивами поведения того, кто должен быть образцом добродетельного христианина. Ежели видишь кого ты в нужде, помоги ему. Не такового нрава люди у Лескова. В страхе своём они скорее убьют просящего, нежели дадут ему хоть кроху имеющегося.

Крестьянин таким образом и сказывал Лескову. Стыдно теперь крестьянину — взял он грех на душу. Тот человек мог и умереть. А что он был за человек? По виду солдат, уставший и оголодавший от многодневной ходьбы. Такому помочь — сделать богоугодное дело. Не стоит рассуждать, почему крестьянин не помог ему. Сей поступок никак нельзя оправдать. Потому он и пришёлся по вкусу Николаю — ценителю подобного рода неадекватных поступков.

Можно оправдать всех героев Лескова, если брать для рассмотрения каждого отдельно, но когда собираешь их в одном месте — желаешь обвинять.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Кто они — герои повестей и рассказов Николая Лескова? Почему в их действиях и мыслях не видишь обыденного поведения человека? Каждый из них словно не от мира сего. Им бы быть вдали от всех. К числу оных стоит отнести и одного из ранних персонажей Лескова — Овцебыка. Читатель, не знакомый с творчеством Николая, может принять представленного им героя, как частный случай мизантропа. Отличный от окружающих, выделяющийся всем — от внешности до поступков, Овцебык смел мечтать о чём-то своём, чего нигде не мог найти. Потому он разочаровался и поступил в итоге так, как только мог поступить человек, осознавший бесполезность бытия.

Лесков говорит, он встречался с Овцебыком в 1854 году, поэтому описываемую им историю необходимо принять за реально происходившую. И потому она запала ему в память, так как Николаю нравилось рассказывать о подобных людях. Овцебык был примечательной личностью. Он и прозвище своё получил из-за сходства с соответствующим животным. Думается, характер у него был такой же бараний — он тебя не тронет, пока ты его не побеспокоишь. Впрочем, Овцебык слыл за подобие осла, поскольку мог бросить порученную ему работу и отказаться от её дальнейшего выполнения без объяснения причин. Потому от услуг Овцебыка старались отказаться.

Овцебык смел мечтать. Ему мнились пермские палестины, где он найдёт далекий от современного понимания цивилизации край. Он станет там своим, его будет окружать первозданная природа, и люди там будут жить подобные ему. Так думал Овцебык. На это он уповал. И сбыться его мечте, окажись он вне пределов обитания русских людей. К сожалению, пермские ли палестины, или какие другие, населены точно такими же людьми, общества которых чурался Овцебык. По правде говоря, Овцебык не знал, чего он именно хотел. Не понимал он, что ему претит человеческое общество вообще. Осознать этого он не желал, продолжая надеяться на встречу со своими подобиями.

Нельзя не отметить жестокость Овцебыка. Будучи мирным, он не отказывался от применения силы к непонимающим его слов детям. Объяснять сие поведение Лесков не стал, представив это фактом неуживчивого характера описываемого им героя. Всех людей Овцебык без стеснения называл свиньями, а женщин — дурами. Отданный в монашество, он и там не нашёл приют душе, предпочтя вернуться домой. Читатель всё больше сомневается в адекватности Овцебыка, не понимая, чего именно тот хотел от жизни. И хотел ли Овцебык вообще хоть чего-то? Лесков и этого не старался понять.

Может стоит сравнить Овцебыка с Квазимодо? Не получается. Квазимодо умел любить, Овцебык же предпочитал ненавидеть абсолютно всех. У них общая судьба, но разное миропонимание. Поэтому один был частично счастлив и понимал для чего живёт, тогда как другой не отдавал себе отчёта, существуя на зло людям. Становится понятным, почему Овцебык охладеет к действительности и завершит жизненный путь.

Верит ли читатель концовке повествования? Лесков на всём протяжении повествования выступает отстранённым рассказчиком: «Представляете, — говорит Николай, — знал я одного человека, жил он так-то и так-то, бывал там-то и там-то, поступал тем-то образом, а потом я узнал, что не стало Овцебыка. Вот и весь сказ о нём». Своей ли смертью умер Овцебык или ему помогли — подробных сведений о том Лесков читателю не сообщил. Был рассказан занимательный случай, пришедшийся по вкусу автору, лишь поэтому он решил о нём поведать, иначе не узнал бы читатель про жившего некогда Овцебыка.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Задавить оппонента эрудицией, предоставить в качестве аргументов весомые доказательства из письменных источников прошлого — основа всех учений, не позволяющих допустить сомнений в их истинности. На первый план выходит умение трактовать те источники. Редкий человек способен удерживать в голове множественное количество информации, но кому это под силу — приравниваются к выдающимся мыслителям. В числе таковых в XII веке на земле Русской был митрополит Киевский Климент Смолятич, применявший в речах отсылки к священным писаниям и к трудам философов древности. За это его укорял пресвитер Фома. Климент счёл нужным ответить на обвинения в свой адрес. Благодаря сему до потомков дошло его Послание.

Знакомясь с Посланием, читатель должен придти к выводу — эрудиция должна быть к месту. Мало знать о деяниях минувших дней и рассказывать о том. Нужно не распыляться понапрасну, применяя определённое событие для свидетельства своей правоты в споре. Как обстояло дело с Климентом? Будучи переполненным знаниями, он смешивал в единый информационный массив имеющиеся у него свидетельства, то есть излишне нагружал собеседника выдержками, не имевшими отношения к ходу их беседы. Потому и говорится, что мало знать — нужно об этом сообщать в подходящий момент. Климент не знал, когда стоит остановиться.

Фома обвинил Климента в тщеславии, читатель же увидел в речах автора Послания излишнее умствование. Пока Климент оправдывался, наоборот порицая Фому, будто бы стыдно должно быть ему укорять митрополита в том, о чём должен знать каждый священнослужитель. И как должен строиться диалог двух людей, когда один из них старается наладить общение и решать насущные проблемы, а другой пребывает в бесконечном словословии, ничего иного полезного, кроме мудрствования не сообщавший? Вместо разумного и краткого ответа на поставленное требование прекратить закрываться от паствы высокопарной речью, Климент ушёл в ещё большие дебри свидетельств, отчего его слова более обесценились.

Основные аргументы, использованные Климентом, отсылки к малоизвестным библейским событиям. Не всякому дано о них помнить, и тем проще защищаться от обвинений, поскольку нужно проделать предварительную работу для составления ответного послания. Может оказаться следующее — Фома осуществил соответствующее исследование, выяснив низкую информативность источников Климента, и не имея умения облечь слова в благозвучную форму, он только пожурил митрополита за стремление использовать не самые лучшие аргументы, оказавшиеся сомнительными при их проверке. Осталось сделать единственный вывод — Климент гордится имевшимися у него знаниями, не стараясь понять, насколько они вообще необходимы, если они не имеют отношения к беседе.

Откладывая в сторону Послание Климента, нужно задуматься, как часто человек опирается на информацию, стараясь с её помощью доказать весомость своих взглядов. Но при этом, сообщаемая им информация не связана с тем, что человек старается объяснить. Так и Климент, в ответ на укор в излишнем использовании отсылок, приводит в доказательство правоты ещё больше отсылок. Когда человек не понимает, чего от него хотят, нет смысла его переубеждать, так как он не наделён способностью адекватно реагировать. Такого человека проще игнорировать, и может тогда он поймёт, почему люди стали отказываться его слушать.

Не станем предполагать, почему Климент отказался от сана митрополита по смерти киевского князя Изяслава. Время тогда было смутное. Разворачивалось брожение на Руси. Климент ушёл, освободив Киев от излишней мудрости, предоставив его спорам менее подкованным в философских диспутах людям. Хорошо это или плохо? Не имеет значения. Когда приходит время дел — слова становятся лишними.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Цикл «Три города» | Книга №3

Самое взрывоопасное на Земле — нрав французов. Если их довести до точки кипения — случаются социальные потрясения с далеко идущими последствиями. Во времена Золя нрав французов продолжал бурлить в поисках обретения справедливости. Не дошли они до нахождения себя в мире, продолжая испытывать действительность на прочность. Вновь расцвёл террор в обществе, как способ заявить о воззрениях. И если Франция погружалась в череду актов гражданского неповиновения, значит следует ожидать скорых перемен. Более не воспрянет над Францией знамя Наполеона, но и без него французы способны самоорганизоваться, ещё раз разрушив устои жизни прежних поколений.

Конец XIX века — период людских катастроф. Жизни ломались под тяжестью капитализма, спастись от этого с помощью обращения к религии не получалось. Нужно было искать иные средства спасения — оным стал призрак социализма, год за годом обретавший плотность своего присутствия. Нельзя было продолжать смотреть на умирающих от нищеты людей. Кому-то следовало о них позаботиться. Но кому и как? Капитализм порождал нищих, наживаясь за счёт бедных слоёв населения. Католицизм привлекал в стены церквей обездоленных, ещё более их обирая, но в обмен на надежду наступления возмездия. И кто в итоге мстил богатым за обиды? Это делали террористы, метавшие бомбы, понимая — их отправят на гильотину.

В романе «Париж» Золя не стал продолжать очернять католицизм. Он довольно сказал в «Лурде» и поставил точку в «Риме». Более возвращаться к религии не требовалось. Теперь главный герой трилогии «Три города» прибыл в Париж, где ему предстоит окончательно разочароваться, поскольку спасения от несправедливости он нигде найти не сможет. Новый день будет приносить ему больше разочарований, нежели предыдущий. Золя не смотрел вперёд, он описывал события современных ему дней, художественно их обрабатывая и меняя обстановку, оставляя мотивы людей неизменными.

Где же искать надежду людям на достойную жизнь? Политика — это обещания, без желания их выполнять. Религия — обещания, которые выполнит кто-то другой. Человеку остаётся полагаться лишь на свои силы. И силы эти не по нраву деятелям от политики и религии. Их приговор сводится к устранению мешающего элемента. По своей сути, прошлое должно насторожить революционеров настоящего. Раньше только за показательную попытку необходимости свершения перемен — выносили смертный приговор. Поскольку тогда люди осознавали опасность демонстрации воззрений — они действовали ещё решительнее: и уже не они, а другие добивались осуществления чаяний общества. Теперь во весь голос о себе заявляют одиночки, смысл деятельности коих сводится к неприкрытому эпатажу.

Золя видел благо для будущего не в социальных реформах, о чём осуществлении он лишь мечтал. Эмиль склонялся к прогрессу науки. Чем более человек знает, тем скорее он осознает бесплотность религии и бессмысленность жестов политики, тогда и наступит благо, кое недоступно до окончания поры пребывания человека в невежестве. У Парижа есть все шансы, чтобы стать спасением для человечества: он издавна являлся ориентиром — с него начнётся преображение мирового социума. Но для того предстоит проделать длинный путь, не считаясь с жертвами. Одной из жертв станет сам Золя — его смерть до сих пор наводит часть знатоков его творчества на мысль, будто неспроста он отравился угарным газом.

Эмиль Золя — революционер. Он не бросал бомбы. Он проникал в людские сердца с помощью слов. Сказанное на бумаге делает его близким для читателя любых времён. Желаемое им для человечества ещё не наступило. Человек в большей массе остаётся невежественным. И никакие достижения науки не сделают его иным. В ближайшем будущем этого точно не случится.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Лукьяненко тему допельгангера понял на свой лад. Он придал ей вид борьбы между силами Тьмы, минуя участие Света. Поведал о том он так, словно вернулся к творчеству, уставший от фантастики, Сидни Шелдон. Как это? Очень просто. Пишется не зная о чём, но пишется по причине необходимости, для чего если и объясняется повествование, то делается для того, чтобы нужное сказать в конце, потому как все остальные страницы занимает описание одного и того же процесса, только при участии разных действующих лиц. Если читатель надеется найти ещё один ответ для оправдания бытия, то он его не найдёт. Почему? Лукьяненко сам не представлял, кто такие Визитёры и для чего они ведут борьбу. Просто «Рыцари Сорока Островов» были перевёрнуты с ног на бок.

Под Визитёрами следует понимать кого угодно. Ясно одно — они создания Тьмы. Периодически решается возобновить борьбу, для чего к людям приходят их двойники. Подобные сражения случаются регулярно. Лукьяненко даёт понять и тот факт, якобы аналогичное противостояние развернулось и в библейские времена. Все знают историю Иисуса Христа? Теперь она может восприниматься с иной стороны её понимания. Ныне между Визитёрами снова разгорелся бой, ценой которого является дальнейшее развитие человечества.

Похоже Лукьяненко устал доказывать право своего творчества на причастность к литературе мира взрослых. Он не раз говорит, как больно ему писать и не находить понимания. Он не детский писатель — вновь и вновь повторяет Сергей. И для доказательства этого в «Осенних визитах» он использовал самое очевидное — на страницах появилась брань и разговоры об интимном. Не самый лучший ход от писателя, поскольку причина отношения к его творчеству строилась на иных принципах. Принято думать, если главным героем является ребёнок, значит произведение автоматически получает статус написанного для детей. Исправить это положение практически невозможно, какие литературные приёмы не используй. Может помочь одно — полностью отказаться от использования персонажей детского возраста.

Почти так и поступил Лукьяненко. Теперь дети не воспринимаются важнее остальных персонажей. И всё-таки, именно дети вдохновляют Сергея на творчество, они живут самой насыщенной жизнью и именно от их лица задаются основные вопросы. Читателю кажется, выжить в противостоянии должны именно дети, ибо это самое гуманное решение и тот момент, который используется писателями, поскольку спасать принято прежде всего детей, а не устранять их с пути. С этим ничего не поделаешь. Сколько бы Лукьяненко не применял на страницах брань, его произведение останется до той поры нацеленным на детскую аудиторию, пока он не перестанет использовать персонажей юного возраста для поиска ответов на вечные вопросы.

Возвращаясь к теме допельгангера, стоит отменить желание Лукьяненко видеть под второй сущностью человека не воплощение противоположных качеств, а полное сродство с настоящим человеком. Такое создание приходит вне воли, мыслит сходным образом и добивается осуществления тех же самых желаний. Единственное отличие — Визитёры знают о своём происхождении и понимают, для чего они пришли в мир. Они смутно помнят о прошлых воплощениях, более ничего из тех жизней себя не взяв. Смысл их борьбы мнится понимаемым, тогда как он лишён смысла.

Противостояние — чья-то очередная прихоть и повод для развлечения. Казалось бы, всё исходит от высших сил. В случае «Осенних визитов» приходится говорить о писательском праве создавать собственные Универсумы, где роль автора — быть Демиургом. Прочее — домыслы, и ничего кроме них.

Автор: Константин Трунин

» Read more