trounin.ru

В назидание потомкам следовало написать о том, как изменились условия существования людей. Более не осталось в жизни места благородству, как и проявлению лучших человеческих качеств. Куда пойти старой гвардии, воспитанной в понимании уважения присущего им естества? Время извело тех, кто достойно держал ответ перед любыми затруднениями, не стараясь искать оправдания неудачам за счёт проступков других. Какой солдат теперь прямо скажет в лицо генералу всё, что о нём думает? А ведь раньше говорили! И не генералам, без стеснения указывая царской крови на достойное её место. Сказали бы и императору, представься для того возможность.

Куприн не говорит о людях вообще. Благородные сердцем и отважные духом существуют всегда, но каждое поколение несёт собственный уникальный отпечаток. Обладали таковым и герои, описываемые в рассказе «Последние рыцари». Они предпочитали перед войной доподлинно узнать будущего противника, подстроиться под его ведение сражений, в том числе и выучить язык, чтобы после начала боевых действий быстрыми операциями, желательно конными, обездвиживать вражескую силу. Требовалось полностью отдаваться такому делу, готовясь пасть во славу защищаемого Отечества.

Откуда такие рыцари появились в российской армии? Прежде Куприн показывал разложение нравов, самодурство и близкую утрату способности к сопротивлению. Годы стёрли прежние воззрения, показав, насколько может быть хуже, нежели приходилось наблюдать лично. Всё-таки были в армии люди, способные на личном примере вдохновлять на подвиги. Они действительно дерзили князьям, придерживались высоких идеалов и не позволяли допускать возможность, будто рухнут прежние порядки, став предвестником гибели Империи.

Не люди повинны в прошлом. Политика Александра III не допускала конфронтаций, вследствие чего началось брожение, обернувшееся для Николая II поражением в войнах. Оказались утраченными понятие настоящей доблести, мыслительные способности перестали интересовать руководство страны. Возникла необходимость приспосабливаться к переменам, которые серьёзно не воспринимались. Полководцы более не водили полки, они управляли фронтами, находясь за тысячи километров. Сами полководцы перестали быть одарёнными людьми, ими назначали приближённых к Императору, либо по протекции.

Изменилась и война. Теперь значение имела разведка и телефонный разговор, после чего одна масса людей давила другую, где исчезло место для проявления личных качеств. Героизм ли — пойти на добровольную смерть, достигая временного успеха? Это приступ отчаянья, позволяющий стать примером храбрости. Причина такого героизма — действия генералитета, побуждающего людей идти на вынужденный героизм, поскольку не может человек смириться с полагающейся ему смертью, используя последнюю оставшуюся возможность. В таких ситуациях приходилось принимать смерть последним рыцарям. Их выбили из седла и пересадили в блиндаж.

Так воспринимал прошлое и настоящее Куприн. Ему хотелось представлять происходящее в действительности подобным образом. И никто не смог бы переубедить его в обратном. Не стоит отрицать, что Александр не имел желания для такого восприятия, поведав всего лишь о человеческой трагедии, чему не раз подвергал героев своих рассказов. Обстоятельства изменяются, не спрашивая твоего желания. Понять былое не получится, если оно не подвергнется переменам.

Куприн показал, настолько ему не нравится будущее. Страшно за прожитые годы, видя грядущее. Не представлял Александр, перед какими проблемами встанет население планеты в ближайшее время. Пусть не будет рыцарей, зато человек продолжит доказывать личное право на подвиг. И пусть подвиг ничего не доказывает, как раз он и станет считаться проявлением лучших человеческих качеств. Понимание войны ещё не раз будет переосмысленно, когда-нибудь лишившись всякого смысла. Страшно представить, что и тогда будут с сожалением вспоминать героев уходящей эпохи воинственности.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Несмотря на литературное пробуждение, жизнь Куприна катилась к закату. Требовалось другим взглядом посмотреть на уходящие безвозвратно будни. Появилась необходимость поставить заключительные точки. Старость склоняла к юности, заставляя видеть пробуждение через настигающее угасание. Александр напишет «Жанету», закончит «Юнкеров», дополнив художественное наследие рядом рассказов: Фердинанд, Потерянное сердце, Ночь в лесу, Система, Гемма, Удод, Бредень, Вальдшнепы, Блондель, Ночная фиалка, Царёв гость из Наровчата, Ральф, Светлана и Последние рыцари.

За 1930 год написан только рассказ «Фердинанд». Манера Куприна всё более нисходила к обывательской. Он о чём-то размышлял, спонтанно порождая сюжеты. Говоря о видимом в бинокль перевёрнутом волке, коснулся событий начала работы в киевской газете, вспоминая о задержке выплат.

В 1931 уже два рассказа. «Потерянное сердце» возвращает читателя ко времени зарождения авиации, когда важным считалось покорить высоту. Лётчикам никак не удавалось превысить потолок в тысячу метров. Они сознательно шли на гибель, раз за разом устремляясь в небо. Проще было потерять сердце, нежели отказаться от продолжения сражения с воздушным пространством. И сердце теряли, уставая от борьбы, навсегда впадая в апатию, будто не желали покорять другие вершины, предпочитая оказаться сломленными, если не могли решиться повторить судьбу Икара.

Проще обстояло дело с «Ночью в лесу». Пока хозяин спит, из его владений доносится звук топора. Гораздо проще пойти на сделку с совестью, уступая бедным крестьянам дерево по малой цене, зато больше требуя с богатого покупателя. Так действительно проще, поскольку такая система всех устраивает.

Важно придти к согласию с собой и окружающими — к компромиссу. Договориться может и казино с игроками. Тот самый случай из Монте-Карло, затронутый в путевых заметках «Лазурные берега», ожил для читателя в виде рассказа «Система». Оказывается, обыгрывать игорные дома легко, достаточно действовать по определённой схеме. Логично предположить, что в определённый момент удачливому игроку запретят посещать стены заведения, придумав для того необходимое объяснение. Может быть принято решение для обоюдной выгоды. Например, игрок получает от казино каждый день двадцать франков, без права забирать выигрыш, но и не возвращаяя деньги, если их проигрывает.

Другие рассказы 1932 года в той же мере касались злостного отношения случая к человеку. Про драгоценные камни Куприн поведал в «Гемме», дополнив тягу к хорошей жизни произведением «Удод». Уже не казино, но тотализатор на ипподроме. Герой повествования сделает ставку на коня, победить которому суждено, если прочие лошади сойдут с дистанции. Пришедшие легко деньги всегда с той же лёгкостью уходят. Безусловно, легко уходят и деньги, заработанные тяжёлым трудом. Не о том желал рассказать Куприн. Схватив птицу счастья за хвост, держи карманы закрытыми, иначе создание фортуны унесёт удачу, прихватив всё благо, какое ты прежде имел.

В 1933 году Куприн был полностью погружён в написание «Жанеты» и «Юнкеров», всё остальное подвергая сумбурному изложению. «Бредень» — про рыбалку, «Вальдшнепы» — про охоту, «Блондель», — про цирк. «Ночной фиалкой» Александр показал возможное развитие событий в «Олесе», будь героиня истории с психическими отклонениями. И не скажешь, чтобы странное поведение девушки требовало объяснения, поскольку она не доставляла неудобств, всего лишь уходя из дома на долгое время, неизменно возвращаясь назад. Тайнам необходимо существовать, несмотря на желание людей знать всё без исключения о тех, кто их окружает.

Ещё одним рассказом Куприн напомнил читателю о родном ему Наровчате. Оказывается, он всегда был вне всякого упоминания, в том числе обходили его вниманием и карты. Единственное, чем жителям полагается хвастаться — случаем столетней давности. Некогда через Наровчат проезжал император Александр I, пострадавший от сломавшегося под ним ветхого моста. Пришлось государю остановиться, наблюдая за нравами местных жителей. Хорошо, снисходительным был император, не требуя наказать виновных в случившемся. Как итог, ветхий мост до сей поры калечит по нему проезжающих, и это несмотря на то, что «Царёв гость из Наровчата» после убеждал Александра I, будто злосчастную переправу снесли и построили взамен крепкую конструкцию из камня. Смотря вперёд, может оказаться, что тот самый ветхий мост так и стоит, пусть и прошло более двухсот лет.

Осталось совсем немного. Наступил последний год в художественных изыскания Куприна — 1934. Можно поделиться сентиментальными мотивами. Сперва был написан рассказ «Ральф» — об умном ирландском сеттере и его благородном до простоты хозяине. После рассказ «Светлана», позволивший Александру попрощаться со старыми друзьями, в особенности с греками Балаклавы. Куприн давно понял — не спрашивай людей, куда они направляются. Куда бы не шли — пусть идут. Если не будешь отвлекать, то дойдут быстрее и скорее вернутся назад.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Писать о чём-то былом, решил Куприн в 1929 году, беря за основу для повествования воспоминания или некие истории, которые он мог обработать в удобной для него манере. Без лишней оригинальности, зато ярким слогом, зажили предания ушедших дней. Не всегда полезные, но необходимые Александру для одолевавшего его желания создавать художественную литературу. Перечень написанного: Геро, Леандр и пастух, Ольга Сур, Четверо нищих, Домик, Дурной каламбур, Соловей, Мыс Гурон, Скрипка Паганини, Бальт, Типографская краска, Рахиль и Колесо времени.

В январе опубликовано античное сказание «Геро, Леандр и пастух». Куприн поведал историю любви сына богача и жрицы, разделённых не только проливом Геллеспонт, но и различными противоречиями. Имея множество негативных факторов для развития отношений, требовалось иначе представить древний миф, нежели его привык видеть читатель. Александр решил добавить в сюжет Пана, чьи льстивые речи должны были разрушить отношения влюблённых. Как бы не было на самом деле, литераторы неизменно продолжают сочинять варианты некогда произошедшего.

В марте и апреле Куприн написал два рассказа «Ольга Сур» и «Легче воздуха», позже объединённые в один. Снова на страницах оживают случаи из цирковой жизни, очевидцем которых Александр мог стать. В прежней мере сошлись характеры закалённых людей, требующих от себя и от других выполнения поставленных перед ними тяжёлых условий. Если кому-то кажется, что обратить внимание циркача легко, то пусть сперва докажет исключительность. Порою приходится самому стать циркачом, поражая внимание взыскательной публики. Так ли будет необходимо прежде бывшее желаемым после обретённого успеха?

Ещё один рассказ написан в апреле. «Четверо нищих» — история времён Генриха IV. Однажды будущий король Франции охотился и заблудился. Он устал и проголодался. Вокруг никого, есть лишь нищие, не знающие, кто предстал перед ними. Нуждающегося человека следовало накормить и предоставить кров, каким бы трудным к выполнению это не являлось. После Генрих воздаст по заслугам всем, кто помог в тот момент. Только мораль у рассказа вышла другая. Ежели у нищих остались скрытые от власти резервы, до сих пор не обложенные налогом, значит нужно проявить больше строгости. Так благое дело обернулось неблагоприятными последствиями.

Продолжая тему королей, в начале мая Куприн пишет рассказ «Домик». К прошлому отношение у каждого человека разное. Одни видят в былом великолепии достойное уважения потомков время, другие оценивают ушедшее с позиции текущего жалкого состояния, либо исходят из плохой осведомлённости об истинной ценности вещей. Как же принять первым вторых? Если ты им показываешь великолепный палас, они называют его ковром, серьёзно собираясь использовать царскую вещь в быту, или демонстрируешь дворец, получая в ответ обидную для сооружения характеристику — домик. Вторые действительно так считают. И надо признать, что, согласно занимаемых ими позиций, они в данный миг до обидного правы. Хотя могли проявить снисходительность, ведь и их заслуги потомки станут без всякого стыда топтать и поносить.

К концу мая Куприн дополнил историю про Ольгу Сур, вспомнив произнесённый в её адрес «Дурной каламбур». Надо сразу сказать про иное название рассказа — «Суррогат». Если разбить слово на составляющие, то получится нелестная характеристика мужа циркачки, обидно задевающая чувства якобы неверной жены. Вышел своеобразный анекдот, должный рассмешить читателя. Яркий эпизод молодости на долгие годы оказался запечатленным в мыслях Александра, дать ему новую жизнь он решился именно в 1929 году.

Осенний период принёс думы о Европе. Куприн поведал в «Соловье» про изучение итальянского языка посредством перевода стихотворений. В сборнике очерков «Мыс Гурон» — о хитрости провансальских москитов, ждущих под одеялом, пока человек не начнёт засыпать, о всё сдувающих морских ветрах, называемых торнадо, о сильных людях, что в иных условиях оказываются беспомощными. Разве знает береговой обыватель, как тяжело морским морякам страдать от качки на внутренних водах? А известно ли кому-нибудь, что прославленный адмирал Нельсон был мучим морской болезнью? Собственно, очерки называются следующим образом: «Сплюшка», «Южная ночь», «Торнадо» и «Сильные люди».

Если говорить о проявлении силы дальше, то следует ознакомиться с рассказом Куприна «Бальт». Александр понимал, ему не дано писать об Аляске подобно Джеку Лондону, только разве это его может остановить от необходимости сообщить реально произошедший случай? До сих пор существует миф о собаке Балто, оказавшей важную помощь в спасении больных дифтерией. Куприн решил его поддержать, поведав о поистине героической отваге людей и животных, где всего один пёс сумел принести на своих плечах необходимое для излечения лекарство.

При работе над легендами из-под пера Александра вышла ещё и сказка «Скрипка Паганини», повествующая о сделке с дьяволом. Бедный музыкант заключил соглашение, благодаря чему обрёл известность. Как бы об этом не повествовал Александр, он на иной лад изложил «Звезду Соломона», но уже в отношении реального исторического лица.

В том же 1929 году Куприн написал «Колесо времени», чтобы сказать — любовь приходит, неизменно уходя, изредка снова возвращаясь, опять покидая человека. Наполняясь трепетным чувством, человек пропускает его через себя и опустошается, делая изрядное количество промахов, мешающих желаемому новому наполнению. Израненная душа не способна напитаться в прежней мере, пропуская сквозь любовь и не умея ею наполниться, как то бывало прежде. Самое тяжёлое в такой ситуации то, что наполниться любовью у человека больше никогда не получается, по причине тех самых ран.

В подтверждение Александр привёл пример, повествуя о делах молодости, когда «Типографская краска» стала причиной расставания с его первой любовью. Он всего лишь описался, посвятив рассказ будто-то бы другой. Юный нрав не способен видеть истину, прощать и сохранять имеющееся. Не Куприн пошёл на разрыв, но душа всё равно пострадала.

Конец двадцатых годов ознаменовался для Александра работой над сценарием к фильму. Той истории полагалось развернуться среди иудейских племён, где не допускалось проявлять волю и идти наперекор традициям. Согласно сюжета оказывалось, старшая дочь должна первой выйти замуж, после неё это сможет сделать младшая — «Рахиль». Как быть в случае, если обе они влюблены в одного человека? Без трагедии не обойтись, чему Куприн противиться не стал, развив действие в духе драматургии прошлых веков.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Хорошо не там, где нас нет, а там, где мы прежде не бывали. Объяснение тому простое — рассказы людей, тамошние места посещавших. Стоит ли им верить? Лучше поверить, иначе придётся разочароваться, если самостоятельно удостовериться в ими описываемых красотах. Может Куприну никто не рассказывал про прелесть Лазурных берегов, но мнение у него всё равно получилось негативное. Он не смог найти добрых слов, поэтому читателю предстоит усвоить критику Александра. Нигде не понравилось ему, а ведь он посетил Ниццу, Монте-Карло, Геную, Корсику, Марсель и Венецию.

Тяжесть путешествия Куприн понял сразу, стоило ощутить нехватку воздуха в Альпах. Вскоре он понял и то, что не было нужды брать большое количество вещей, лишь затрудняющих передвижение. Оказалось полезным притворяться глухонемым, поскольку так проще общаться с людьми, если не знаешь их языка. Ежели владеешь английским, тем более лучше молчать, как бы не случилось плохого отношения со стороны местного населения.

Александр сразу начинает ругать Ниццу, представляя её городом-недоразумением. Построенная в болотистой местности, она является курортом для располагающих свободной наличностью. При этом Ницца не имеет постоянных жителей, оживая к приезду туристов. Со всей Франции и Италии съезжаются мастера различных способностей, зарабатывая в сезон требуемые им денежные средства. Что же ещё возмутительного увидел Куприн? Например, трупы крыс в водоёмах. Остаётся недоумевать, зачем английской королеве понадобилось иметь курорт в столь сомнительной местности, где во времена римлян жили только рабы.

У читателя есть радужные представления о Монте-Карло? Придётся огорчить. Сей город не соответствует ожиданиям. Вся его прелесть — казино. И ничего другого тут заинтересовать не может. А на чём строится привлекательность казино? Проигравшие возвращаются, дабы отыграться, а выигравшие — снова выиграть. Благодаря такому отношению к человеческому азарту, Монте-Карло не знает отдыха от прибывающих игроков, извлекая на том одном значительную прибыль. Куприн получил сильное впечатление, потому он не раз вернётся в будущих произведениях к историям, сообщённых ему в Монте-Карло.

Александру не повезло и по причине забастовки моряков, вследствие чего появились трудности в перемещении между городами. Обыденно говоря, Куприн передвигался на попутках. Скоротечно обойдя Геную, он проявил интерес к Корсике, стараясь всюду найти свидетельства о Наполеоне, обращая внимание даже на привычки корсиканцев. Неспроста император Франции принимал определённые позы, в таких Александр видел и жителей острова. Сам же Куприн замечает, что корсиканцы могут подражать Наполеону: крайне трудно разобраться в проводимых наблюдениях без обладания необходимой информацией.

В Марселе Александр приметил центральную улицу, тогда как в остальном город не является примечательным. Не восхитился Куприн и Венецией, видимо по той же причине, которую отмечает всякий побывавший в сём граде на воде: отсутствие канализации. На том знакомство Куприна с Лазурными берегами завершилось. Из прочих впечатлений стоит отметить танго и бокс. И об этом Куприн напишет в произведениях, когда для того подойдёт требуемый момент.

Выводы Александра логичны. Не нужно никому верить, особенно гидам. Не следует отправляться в путешествие в составе организованной группы, тогда не сможешь толком понять, где побывал. Но важнее не брать на сдачу итальянские деньги, ибо их нигде не принимают. Остаётся положиться на мнение людей, побывавших на Лазурных берегах после. Настолько ли всё соответствует рассказанному Куприным по сию пору? Неужели нет ничего приятного в посещении достопримечательностей юга Франции и севера Италии? Придётся все-таки думать, Александр проявил излишне критичное отношение к восприятию нравов иных стран.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Говорят о прошлом одно, современники тех дней помнят другое. Для них не было той очевидности, с которой подходят к былому потомки. Разве был на Украине голод? Коржавин его не помнит. Вернее, не помнит, чтобы в чём-то нуждался лично он, тогда как прочее его мало интересовало. Семья Наума не страдала от репрессий, либо ничего подобного припомнить не удалось. Но Коржавин успел поработать в тылу, побывать в рядах армии и отсидеть в тюремной среде, поэтому он со временем приобрёл необходимую ненависть к сталинскому режиму. А ведь как всё хорошо начиналось, Наум даже мечтал пойти в пионеры. Счастливому детству суждено омрачиться взрослой жизнью, чего не представлялось возможным избежать.

Писать мемуары Наум взялся в весьма зрелом возрасте: почти под восемьдесят лет. Длительное время он жил вне России, но болел за происходящие с ней перемены. Он с горечью принимал застой эпохи Брежнева, тяжесть положения страны при Ельцине и вот новый наметившийся застой, грозящий очередным тупиком. Самое время рассказать о минувшем. Действительно, как бы не складывались обстоятельства, главное их воспринимать без лишней критики. Никогда настоящее не будет видеться в позитивных тонах, постоянно чем-то омрачаясь. Но уж лучше видеть вокруг стагнацию, нежели существовать при кровавом терроре. Впрочем, жизнь для Наума складывалась скорее благоприятно.

Коржавин едва ли не с первых строк говорит о том, что он выходец из еврейской семьи. Обойти вниманием этот факт не представляется возможным. Пусть он ныне крещёный, но от самого себя уйти не получится. Он может забыть, только ему обязательно напомнят. Понимать озлобленность мира на евреев Науму придётся не скоро, сперва предстоит покинуть Киев, когда из города начнут эвакуировать людей. Именно при приезде в Россию он встретит первого антисемита, откровенно насмехавшегося над беспомощностью детей, женщин и стариков, бежавших с Украины.

Войну в Советском Союзе ждали. Она не стала неожиданностью, хотя само нападение Третьего Рейха оказалось внезапным. Просто замолчало радио и загрохотало на горизонте. Вскоре стало очевидно по привозимым в город раненым, что война всё-таки началась. Власть требовала вставать на защиту страны, отправляя солдат без оружия для сдерживания врага, тогда как сама спешно бежала в тыл. Непонятно, почему Наум сожалеет об этом, будто не понимая, какое возникает у человека желание при осознании грозящей ему опасности. Осталось в первый раз укорить Сталина, бросавшего войска на убой, тогда как Жуков старался их отводить, сберегая силы на будущее.

В 1941 году Коржавин пошёл в десятый класс, проживая в рабочем посёлке. Несколько лет он трудился на заводе, по данной причине на фронт его не отправляли. Наум честно говорит — отказываться от службы он не планировал. Он скрыл от медицинской комиссии порок сердца, а на проблемы со зрением смотреть не стали. Не для передовой, так для охранной службы такой солдат подойдёт. Не ладилось с самим Наумом, он никогда не умел найти применение рукам. Если брался за дело, то всё портил. На заводе ничего не получилось, на службе создавал не меньше проблем. О чём оставалось думать? Пойти по пути литератора, ведь его стихи всегда хвалили.

И вот Литературный институт. Но вот и интерес правоохранительных органов. Жизнь продолжалась. Эмиграция ещё не скоро, поэтому остаётся рассказывать истории других сидельцев, чья вина лишь в существовавшей тогда исправительной системе. Если имелась необходимость придумать обвинение, то избежать наказания не получится. И всё равно жизнь продолжалась. Главное то, что Коржавин рассказывает обо всём, не представляя себя пострадавшим от режима и не примеряя обличье страдальца. Он был таким, каким был. Разукрашивать прошлое ему казалось бессмысленным, к ушедшему нужно относиться с осознанием, что иного быть не могло.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Начало правления Петра I омрачилось бунтом стрельцов в мае 1682 года. Было тогда царю десять лет, происходил он из рода Нарышкиных. Был он младшим братом почившего царя Фёдора, болезного царевича Ивана и царевны Софьи, происходивших из рода Милославских. Зрело недовольство в боярской среде, желавшей лучшего. Забыли бояре, как при Иване Васильевиче тем же занимались предки их, в крови после утонув, проливавшейся руками грозного правителя. Восстали бояре, подстрекаемые Милославскими, требуя дать регалии царевичу Ивану, ибо ему полагалось царём стать, пусть и болезный он. Почему всё так произошло? Излишне ласков царь Фёдор к народу был, заботился о его благосостоянии, тем и разбаловал людей, воспитав не радетелей за Отечество, а кровопийц, в пьянстве и веселье дни проводящих. Тем и стрельцы занимались, забыв о важности своего значения. И когда начался бунт, не смог остановиться народ, ибо не останавливается толпа, начав движение.

Потомки тех событий думали, что до Петра I на Руси жили варвары. Чем Стрелецкий бунт тому не подтверждение? Не смотрели далее париков они своих, не желали искать под своею посыпанной пудрой истину прошлого. Не из звериного чувства произошло непоправимое, а из-за чванливости и скудоумия, человеку во все времена присущего. Дали повод черни власть над ними поставленными почувствовать, усадили за один стол с собой и замечаний им не делали. Не лучше ли жить под рукою иноземного правителя, нежели дозволить править из низов выходцам? Пошла чернь порядки наводить, лишь кровь умея проливать и продолжать пьянствовать. Где тут о благе говорить, коли померкло небо над самодержавием. Хорошо, не желали стрельцы ничего определённого, требуя регалии вручить царевичу Ивану. И бунт свершился, ибо сказали стрельцам: «Убит Иван!».

Но не был убит Иван. Не знал он горя в жизни своей. И власти он не требовал. Остановиться бы бунту, да началось уже движение. Полетели на колья сторонники Нарышкиных, изрублены в куски тела их были. Полетели на колья и сторонники Милославских. Никто в упоении от кровопролития думать никогда не старается. И кололи, и резали стрельцы бояр до вечера, не находя успокоения. А после отправились пьянствовать, нисколько о произошедшем за день не сожалея.

Глупый народ, думать не умеющий. Обманули его, заставив совершить преступление. Одуматься бы ему, прознав о заблуждении, да не одумался. Испугался народ гнева царского, не мог принять должное ему за грехи наказание. Может и успокоился бы народ, не гневи его речи бояр, происходящего будто не понимавших. Скажи слово ласковое и прости души заблудшие, один из пастырей. Стоило ли тебе в чванливости тебе присущей в свинстве народ обвинять? Не простит таких обвинений человек, пожелав расправиться с обидчиком. Потому бунт не утих, становясь страшнее с каждой минутой последующей.

Подробно о том рассказал Сумароков, всякого боярина упомянув по имени. Перечислил, кому какая доля досталась, если был он чернью растерзанным. Сказал и о пристрастии каждого к Милославским или к Нарышкиным. И сказал о четвёртом дне бунта стрельцов, когда провозглашён был Иван соправителем Петра, а Софья над ними наставницей. Тем закончился первый Стрелецкий бунт, не было иных последствий после него, и не было понесших наказания за произошедшее. Наоборот, чернь возвысилась и жила лучше прежнего, опять проводя дни в пьянстве и веселье.

Желал Сумароков написать и о втором Стрелецком бунте в 1698 году. Что подвигло чернь на новое восстание? Получали они повышенное жалование, вкушали за одним столом с боярами, истинно Россия уподобилась Риму времён солдатских императоров, дозволяя черни диктовать условия существования государства. Хотел об этом рассказать Александр подробно, но не успел, ибо сохранившиеся его рукописи о втором Стрелецком бунте обрываются едва ли не сразу.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не успокоится человек, пока не вычерпает недра Земли, пока поверхность планеты не превратит в нечто ему потребное. И если ранее он думал о будущем, желая блага для всего человечества, то по прошествии времени вернулся к извечно одолевающей его жажде наживы. Но это в будущем, пока же Паустовский писал о современном для него дне. Некогда в Советском Союзе желали изменить русла сибирских рек, направив их в засушливые регионы страны, хотели и перекрыть поступление воды из Каспийского моря в залив Кара-Бугаз. Планы советских граждан коснулись и малярийных болот Мегрелии, где имелся чрезмерный избыток влаги. Человек посчитал необходимым осушить местность, превратив земли древней Колхиды в тропический сад. Тогда действительно думали о благе, как всегда забывая о нуждах самой природы, для чего-то создавшей данный край.

Паустовский начинает с рассказа о нутрии. Переселение этих животных стало первым шагом к освоению Мегрелии. Потом последует высадка эвкалиптов — деревьев с уникальными свойствами. Именно эвкалипт способен впитывать в себя воду из болот, к тому же он источник ценной древесины, чей запах не нравится комарам, а сам материал не гниёт, способен служить десятилетиями и длительно не подвергаться разрушению. Последним этапом назначено высаживание чайных плантаций и тропических растений. Впереди широкий фронт работы, берущий начало в тридцатых годах XX века.

Ещё не Шри-Ланка, а подобие пинских болот. И как же сей край привести к желаемому виду? Все планы терпят крушение, стоит спуститься ветру с гор, называемому фёном. Такой ветер неимоверно горяч и разом поднимает температуру воздуха на двадцать градусов. Не просто будет совладать с природой, может ничего у человека не получится. Как бы хуже не стало от совершаемых им действий. То и не имеет значения, когда желание стоит надо всем, обязывая совершать изменения в угоду представлениям о лучшем из возможных результатов.

Паустовский не смотрит на Мегрелию как на уникальное место. Он не видит в нём положительных моментов, неизменно находя причины для скорейшего изменения имеющейся природы. Никто не задумывается о необходимости прекратить вмешательство. Если такие попытки были, то о них Константин не сообщает. Есть единственное упоминание пользы болот — они способны сохранять прошлое. Так на глазах у читателя будет извлечена античная статуя, большой ценности по мнению знатоков древностей. Но это не является важным обстоятельством, чтобы отменить планируемое превращение Мегрелии в тропический сад.

Константин предпочитает рассказывать о другом. Он повествует о караванном чае, чьи свойства улучшались благодаря длительной перевозке. Снова и снова восхищается свойствами эвкалипта. Описывает людей, с жаром в глазах думающих о предстоящих изменениях местной природы. Знакомясь с подобным повествованием, читатель сам может загореться аналогичной идеей. Тут надо говорить об умелой подаче информации, тогда как деятельность человека в Колхиде легко подвергнуть сомнению в благости производимых изменений.

Достаточно вспомнить про Кара-Бугаз, о котором Паустовский рассказывал сходным образом, только имея наглядные доказательства вредности планируемого человеком, он стремился облагородить залив менее варварским способом, предлагая извлекать природные богатства за счёт понимания потенциала пустынного климата. Касательно Мегрелии подобного не происходит. Остаётся предположить, что никто всерьёз ею ещё не занимался, даже не думая высушивать болота, поскольку это длительный и трудоёмкий процесс. Время покажет, насколько оправдано человеческое стремление преобразовывать планету. И если всё окажется сделанным правильно, значит о чём-то люди всё равно не задумались и не приняли прочие негативные перемены связанными с ими проделанным.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не трогайте природу, пока не научитесь ею пользоваться. Но человек никогда не научится пользоваться чем-либо, постоянно внося разрушительный вклад. Ему кажется, будто действуя из лучших побуждений, он поступает на благо, тогда как приносит вред. Проще ничего не предпринимать, живя в согласии с окружающим миром, нежели думать о его благополучии и совершать непоправимые ошибки. Разве можно смотреть на высыхающее Каспийское море? Уровень этого водоёма постоянно понижается, грозя скорым исчезновением. Причину этого видели в заливе Кара-Бугаз, куда вода поступала через малый перешеек, дабы испариться без остатка. Разумным казалось перекрыть залив вообще. О таком думали раньше. И это всё-таки совершили через двенадцать лет после смерти Константина Паустовского. О чём он предупреждал — всё осуществилось. Дамбу пришлось разрушить и смириться с нанесённым ущербом.

Как рассказать о заливе? Паустовский то начал делать до знакомства с Каспийским морем. У него были сведения о Кара-Бугазе, и только. Пришлось самостоятельно знакомиться с водоёмом, о чём читатель узнает впоследствии. Роль Паустовского в судьбе залива — желание понимать его необходимость человечеством. Для этого лучше всего подойдут документы из архивов, кои удалось отыскать. Мало кому известный исследователь Жеребцов во время царской России вёл наблюдение за морем, сделав требуемые выводы, едва не ошибившись со значением Кара-Бугаза. Похоже, такую ошибку совершают все, кто старается его понять самостоятельно. Жеребцов тоже имел намерение рекомендовать перекрыть воде доступ в залив, чтобы уберечь морских обитателей от поступления излишнего количества соли.

Паустовский сразу замечает, какая именно соль образуется после испарения воды. Не поваренная, а глауберова, так называемый мирабилит. Если её принимать внутрь, последует слабительный эффект. Лучше данную соль использовать в химическом производстве, где она имеет огромное значение. Но как это сделать? Берега Кара-Бугаза представляют из себя пустыню, не знающую дождей: влага испаряется, не успев достигнуть поверхности. Крайне тяжело находиться в сих пустынных местах, поскольку не сохранилось оазисов. Некогда тут была вода под песками, о том даже имеются свидетельства, в том числе об этом говорят высохшие колодцы. У Кара-Бугаза в будущем откроются возможности принести пользу человечеству, но о том Константин расскажет в конце.

История жестоко относится к людям. Жеребцов ныне забыт, неизвестно и место его погребения. Забыт и химик Лаксман, обосновавший важность глауберовой соли залива Кара-Бугаз. Всем было понятно: перекрой залив, соль перестанет образовываться, может быть поднимется и уровень Каспийского моря. Разве природа случайно допустила появление такого места на планете? Его исчезновение обязательно опосредованно скажется на всём, о чём крайне трудно судить, если человек не умеет понять важной роли того же залива Кара-Бугаз.

Паустовский не рассказывает прямолинейно, он лишь делится с читателем сведениями, ставшими ему известными. Продолжая повествование, Константин затрагивает период гражданской войны, когда в районе Кара-Бугаза белые высадили арестантов на берег, обрекая их на гибель. Остаётся предположить, что подобным образом Паустовский в очередной раз сообщал о гибельности климата, поэтому людям не следует там находиться. Впрочем, осваивать Кара-Бугаз всё равно придётся. Но и к этому есть препятствия. Для строительства и функционирования завода требуются другие ресурсы, вроде нефти и газа, располагающиеся на удалении. Константин с удовольствием проведёт геологические изыскания, найдя лучшее для всех решение.

Как же добыть воду в столь безводной пустыне? Есть единственная возможность, заключающаяся в наблюдательности и понимании механизма образования конденсата. К утру под камнями всегда накапливается жидкость. Уже это показывает, как природа наперёд думает, создавая условия и для жизни. А как правильно использовать Кара-Бугаз в будущем? Тут не только глауберова соль, а также солнечная и ветряная энергия. Человеку нужно не так много, чтобы воспользоваться ему предлагаемыми возможностями. Нет нужды разрушать или исчерпывать без остатка, допустимо брать даваемое даром. И когда-нибудь пустыни начнут приносить настоящую пользу, обеспечив человечество требуемыми ему источниками тепла, движения и всего остального, до чего он сможет додуматься.

Главное, не разрушать имеющееся. Пусть Кара-Бугаз кажется бесполезным и даже вредным, он всё же важнее, нежели людям кажется.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Не умеешь работать в детективном жанре — не берись. Паустовский продолжал плавать среди художественной литературы, собираясь выполнить непосильные для себя задачи. Ему предложили написать авантюрное произведение со шпионами. Он не стал отказываться. Но как рассказывать о том, о чём не имеешь представления? Придётся разбавлять повествование лично виденным. Так герои произведения пройдут по местам памяти Константина, затронув ряд социальных проблем общества. Во всём остальном следует признать, что «Блистающие облака» примечательны выписанными портретами советских граждан, но никак не образами американцев и китайцев.

Зачин у истории сумбурный. Погиб лётчик, у него был дневник, на страницах которого он делился уникальными наблюдениями. Он никогда не брал его в полёты, оставляя на хранение у сестры. Теперь лётчик разбился, значит нужно добыть записи, предварительно разыскав сестру. Отчего ранее не озаботились научными изысканиями, не спрашивая установившего их владельца? Такая им была цена. Увидевшего в них ценность и решившего сделать благое дело для государства, Паустовский отправит на поиски, проведя через публичные дома, психиатрические учреждения и прочие сомнительные заведения, дабы всё-таки разыскать дневник лётчика.

Впрочем, прежде требовалось нащупать почву для сюжета. Для этого Константин повествует от лица австралийского арестанта, рассказывая о заграничных тюрьмах, где над женщинами ставят эксперименты, добиваясь осуществления безболезненных родов. Не имеет значения, как это укладывается в последующую канву с поисками записей. Паустовский ещё не имел представления, куда направит повествование дальше. Позже, когда первые главы окажутся написанными, их будет жалко оставить без внимания читателя, поскольку написаны они хорошо и достойны быть прочитанными, пусть без особого смыслового наполнения.

Но чем же примечательны наблюдения лётчика? Он тщательно изучил сопротивление воздушной среды или на основе наблюдения за птицами придумал способ быстрого передвижения человека на летательном аппарате в небесном пространстве? Или он наблюдал искусные орнаменты северных земель, несущие некое скрытое в них послание? Важного значения то для читателя не имеет. Наполнение дневника даётся для примерного представления о необходимости его поисков. Поэтому нужно отправить главного героя, пока уникальные записи не покинули страну. Стало известно, что сестра лётчика имеет связь с американским дельцом.

Решено начать с Ростова. Читатель получит исчерпывающую информацию о тамошних евреях, прочувствует перенесённые ими страдания, изрядно посочувствует ударам судьбы. Только не к одним евреям это придётся испытывать. Предстоит узнать о горькой участи женщин лёгкого поведения, чьи судьбы ломались вне зависимости от их на то желания. Им пришлось заниматься сим постыдным трудом. Если читателю кажется, что Паустовский зря использовал в повествовании столь провокационных личностей, то не следует забывать, каким порочным предстаёт разыскиваемый американец, пользовавшийся услугами именно таких советских граждан.

Поиски продолжатся. Впереди Таганрог, а затем Одесса. Ладное повествование перейдёт в сумбурное изложение. Константин потеряется, не зная куда вести историю дальше. Ему требовалось довести поиски до конца, только более не хотелось их продолжать. Придётся возвращаться назад, вносить правки в ранее рассказанные события, тем способствуя продвижению сюжета. Помогут отстранённые истории, повествующие о посторонних происшествиях.

Будет ли найден американец? Окажется ли востребованным дневник лётчика? Сомнительно, чтобы читатель продолжал искренне верить в необходимость совершаемого на страницах действия. Паустовскому требовалось выполнять обязательства, поэтому он продолжал писать историю. Этому есть ещё одно объяснение, связанное с преобладанием среди читателей людей без требований к интеллектуальной составляющей художественных произведений. Пусть будет действие, всё остальное останется наполнением.

Автор: Константин Трунин

» Read more