trounin.ru

Случилось громкое! Россия! В порыве духа! Победила!!! И пали Турции сыны — османов сыновей волна нахлынувшая смыла. Потоплен флот, в том есть заслуга россиян. Им для того властитель оказался сильный дан. Ума блистание сподвижников сияло. Они вонзили в сердце турков жало. И разнеслась о том повсюду весть — Россия победила. Когда-то помнила о том страна — теперь забыла. Но вот Херасков, внявший духу славы. Он сочинил не стих! Он дал поэмы главы. Ожили заново герои, опять гремит Чесмесский бой. Сказать о том пусть будет велено рифмованной строкой.

Нет, не о том Михайло взялся сообщить. Воды уж больно много он решил излить. Не ведая подробностей, пропитанный вестями. Он написал, о чём поведать можем сами. Сказать положено о мужестве героев — не мог тогда трусливо избежать сражения никто. О них — о храбрецах — поведать можно, не упоминая из героев никого. Отдельно выделить, кто бою давал ход. Их имена любой теперь в источниках найдёт. Придать всему возвышенность, пропеть погромче об успехе. И не заикнётся читатель никогда о смехе.

Что с турками сражение? С чем сравнивать его? Лучше с Троей, если об Илионе ещё помнит кто. Тогда ахейцы воевать пошли на малоазиатов, у них украли красоту. А ныне бьются люди за иное — о свободе за мечту. Им мнится нужное, чего желает каждый из живущих. Зачем лишь непонятно — забывших о событиях грядущих. Долой печаль, коль ода сложена почёта ради, не для того погибли соотечественники на водной глади. Во славу русского оружия, во славу справедливости и за уважение к себе, как всегда бывало с русскими на всякой их коснувшейся войне.

Так почему гремели пушки, зачем проливалась кровь? Отчего сражаться вне родной страны пришлось? О том молчит Херасков, не для того писал. Об этом и о многом важном не сказал. Он упустил развитие сражения, слов нужных не найдя. Может своё время излишне ценя. Он всё-таки поэт, ему нужнее воспевать, и без различия, как будет строки он слагать. Ему важнее отразить победы общий дух, дабы читали другим его поэму вслух. А лучше наизусть, не ведая иного, не понимая, сколь павших было много. Тот поединок в водах дальних берегов — достоин самых громких слов. Но не за тем почёт, кто двигал корабли и отдавал приказы, и не за тем, кто о необходимости войны подписывал указы. Хоть это лирика, зато… победа в настоящем приносит завтра только зло.

Пока же нужно воспевать. Иначе могут не понять. Херасков в те года о славе больше прочего писал. Он уважение тем в русских пробуждал. И на таком подъёме национальных чувств, в отражении присущих россиянам буйств, где нету подлости, и вроде прежде не бывало, там успехов громких остро не хватало. И стоило случиться бою, одержав победу в нём, о том теперь мы у Хераскова прочтём. Есть повод возгордиться, забыв причину для гордости той. Не думается, кто в те дни был самый славный герой. Важна победа, ибо случилась она. И теперь быть ей важной, но в памяти потомков иная война.

Помнят люди короткой памятью о былом. Не думают они, что будет нужным для прошлого потом. Как обесценятся герои, погибавшие за утрачиваемые для будущего идеалы. Какой бы не добивались они для государства славы. В памяти останутся одни строчки поэм, но и тех вскоре не вспомнят совсем.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что было до того, как создан Богом оказался человек? Те семь известных дней, нам данных Священного писания согласно. На какие страдания Высший разум тогда себя и всю Вселенную обрек? Не поняв сразу, какой угрозы возникает призрак ежечасно. Их было трое: Бог-отец, Бог-сын и Дух Святой. Они парили где-то вне доступных сфер. Носились ли они по воздуху или парили над водой? То предмет для различия известных ныне вер. Но вот Херасков Михаил задумал показать, раскрыть глаза на мира происхождение. В поэме он то отразил. Сочинил пространное стихотворение. И тем, конечно, удивил. Пусть хромает рифма, не до красоты слога сейчас. Так всегда случается в годы разбитых ожиданий. Светоч надежды стихал, пока не погас. Человек познал причину душевных метаний.

Вот Бог, что из хаоса порядок задумал создать. Он подобию песка придал материи вид. Не об атомах теперь размышлять. В монадах суть — на них всё стоит. Такого Херасков не говорил, ибо о подобном подумать не смел. Ему виделось иное, понятное для тех лет. Михаил, без лишней фантазии, писал как умел. Пролил на былое привычно знакомый нам свет. О сиянии повёл сказ Херасков во строках стиха, ослепившем Бога раба верного. Сатанаилом некогда называемый восстал. Обозначилось падение самого первого. Бог сам врага себе тогда создал.

Драматизма с избытком в сюжете таком. Бери и пиши, о чём пожелает душа. Разъяснишь читателю — что почём. Раскрывая в подробностях, не спеша. Не абы какие герои — о Боге пойдёт сказ. О чём думал Бог, какие события с ним происходили. Не отвода ради глаз. Чтобы никогда того не забыли. И Херасков взялся, в общих чертах говоря. Не обеляя и не очерняя, обходясь без сомнений. Оправдания поступку Сатанаила не ища. Не допуская религиозных прений. Зависть погубит, бунт подавлен окажется. Лишь померкнет свет, ибо Светоносный в мрачные чертоги снизойдёт. Всё обязательно в единое повествование свяжется. Да вот смелость о подобном писать кто найдёт?

В общих чертах, дав представление без конкретики. Забыв, с чего начинал. Херасков углубился в недра поэтики. Чему читатель внимать сразу устал. Поднимать глаза, вглядываясь в пустоту строк. Такое не под силу дьяволу даже. Изливались слова, оформляясь в поток. Цензуры словно не было на страже. Слишком остро, опасную затронув тему. Задумавшись о проступке, полном греха. Неизбежную осознав дилемму. Херасков не остановил развитие стиха. Заставил читателя внимать, глубже в хаосе погрязая. Затягивая в Сатанаила обитель. Сам продолжения сказа не зная. От сражения с рифмой опальный воитель.

Начиная за здравие, кончая за упокой. Берясь за важное, скатившись к мимолётной суете. Желая владеть умами многих, уже не владея собой. Человек погрязает в ему одному ведомой мечте. Кажется, протяни руку, откроется истина враз. Дай глазам зрение, правду увидишь в момент. Сочини об этом собственный рассказ. И принимай ангажемент. Почёт и слава, уважение и блеск. Нищета не грозит постаревшему телу. Раздастся разве только плеск. Ибо не сказал по существу и по делу.

Вселенная есть — как её не принимай. Исходи от высших материй, от себя или от окружающего мира. Свою точку зрения держи, не утверждай. Ведь не докажешь, что из струнных лучше звучит лира. Так не докажешь и прочего, поскольку нельзя ничего доказать. Хоть приводи доводы, запугивай хоть. Но и руки не надо из-за того опускать. Сможешь общество всё равно расколоть.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Фантазии безудержно изливающийся поток, не знающий преград и ограничений, распространяющийся, поглощающий и не ведающий о необходимости придерживаться берегов. Размытое русло осталось без воды. Нет нужды в понимании сказываемого, когда того не требуется. Необходимо просто внимать, не придавая значения происходящему. И нет важности находить дополнительные слова, поскольку лучше следовать заданному автором направлению. Именно сейчас, не оставляя на потом, будет выражено мнение, такой же ценности, как написанное Фиглем-Миглем произведение.

В будущем возможно всякое. И всякое возможно в настоящем. И настоящее может иметь место в прошлом. И прошлое даёт представление о должном повториться. Разве не поднимает голову Новгород, не станет перечить он власти Москвы? А чем хуже Алтай, некогда житница России, один из основных поставщиков серебра и золота? Дадут недра Барнаула ещё ресурсов дивных, на уровне духовном только доступных. Не вечно влачить жалкое существование краю сибирскому, выше гор алтайских на карте географической, севернее Горной Шории, богатый чернозёмом и зерновых культур урожаем. Всё забыто и оставлено, покуда зреют иные самородки, пока всерьёз не воспринимаемые.

Не всё о Питере сказывать, не граду сему пророчить возвращение великолепия. Не видеть в его жителях паранормальных способностей и не над их судьбами задумываться. Позвольте разыграться мечтаниям, описывая всё, что приходит в голову. Так родится подобие, на премию «Национальный бестселлер» претендующее. Случится на небе затмение, почернеют облака и выгорит Луна, астероидом в сердце поражённая, ежели сию награду литературную получит произведение, звания национального бестселлера достойное. А пока приходится внимать имеющемуся. Сложись таким образом обстоятельства, за скороспелостью в поиске фаворита сезона нового истинных звёзд заметить не получается.

Нет и не будет тут слов о Фигля-Мигля творении. На одном дыхании оно прочитано, следом лёгкими обратно исторгнутое. Не успел мозг обогатиться порцией кислорода, обратно едва ли не сразу отхлынувшего. Прошло лишь через сердце, не оставив по себе воспоминаний. Потому сказать получается — ни уму ни сердцу. Одна печень возрадовалась, пропустив и очистив, не дав организму потерять равновесие. В селезёнке осталось немножечко. Зато усилилось желчи отделение, разъедая пищеварительный тракт излишней горечью. Возникло ощущение неприятное, вроде жжения, на всю ширину груди разлившееся.

Всё проходит. Всему быть успокоенным. Что должно быть сразу брошенным, тому не подняться после усилиями многократными. Придали сил, обозначив важность мнимую. И пошёл абсурд, якобы кем-то понимаемый. Сказали слова люди разные, отозвавшись выражениями общими. И нет других вариантов, кроме как рассказать бессмыслицу, ни на что не намекая и ни к чему не склоняя читателя. Просьба есть — простить и не искать сокрытого. Существуют определённыю правила, которых следует придерживаться. Потому и пишется заметка критическая, самостоятельного существования заслуживающая.

Читать или не читать «Волков и медведей»? Читать обязательно. Надо иметь мнение личное. Скрипеть зубами, до последней строчки дочитывая. И не говорить потом, будто понравилось. Ибо кто скажет такое, получит сомнения порцию. Кто же доверится человеку, оценившему нечто подобное? Но известно каждому — случаются деятели, к абсурду тяготеющие. Они поддержат, ибо сами в беллетристике способны на малое. Сошлись разом обстоятельства, позволившие Фиглю-Миглю торжествовать, лавры приняв победителя. Воспарил выше облаков белых сей автор, под небом голубым получив награду свою заслуженную. Может и лучше, чем Луны созерцать крушение, грозящее и Земле гибелью. Пусть получают «Национального бестселлера» произведения странные, воспримем это залогом спокойного существования всего человечества.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Двенадцатый том — не последний — оказался последним. Николай Карамзин умер в 1826 году, оборвав повествование на царствовании Владислава, польского интервента, севшего на русский престол, возведённого согласно велению избранных представителей. Государство окончательно погрязло в Смуте, представ в качестве раздираемой страны. Каждый мог стать частью того лагеря, который ему казался более близким по духу. Вновь русский народ утратил веру во всё, связанное с приличием, подобно произошедшему во время нашествия татаро-монгольских орд. Что же предшествовало этому очередному падению? Дмитрий Блудов и Константин Сербинович сумели восстановить по черновикам Карамзина, опубликовав в 1829 году завершающую часть карамзинской версии истории России.

По свержению Лжедмитрия на царство оказался возведён Василий Шуйский, воссевший подобно римским солдатским императором. Благодаря клевретам ему досталась Русь, разорённая предшественниками. Нечего было поднимать, поскольку за годы Смуты все дела в государстве расстроились. Оказалось невозможным получить контроль над людьми, переставшими верить в обретение спокойствия. Вновь начали появляться самозванцы, склоняющие народ на свою сторону. Обозначился ряд новых лжедмитриев, претендовавших на обретение царских лавров. Вспыхивали крестьянские восстания, из которых наиболее крупным стал мятеж под предводительством Ивана Болотникова.

В повествовании двенадцатого тома хорошо заметны лакуны, не заполненные Карамзиным. Складывается впечатление, будто в прежних частях труда Николай специально дописывал текст, используя приёмы беллетриста, создавая у читателя приятное впечатление от знакомства с содержанием. Подобное встречается и в тексте данного тома, но в излишне малом количестве. Причём выглядит специальной вставкой, ничего толком не сообщающей. Одно дело, когда сказывается жизнеописание Григория Отрепьева, и другое, повествовать от имени инока-калеки, пострадавшего по тем или иным причинам.

Описать происходившие на Руси процессы тех лет затруднительно. Вместо этого рассказ построен на отражении будней основных исторических лиц. Получается так, словно жизнь повсеместно замерла, сконцентрировав внимание на определённых событиях. И самое важное — судьба Шуйского, отстранённого от власти. Последний из Рюриковичей, он стал причиной усугубления Смуты, поставившей страну перед тяжёлым выбором избрания на царский престол человека извне. Через боярщину пришла на Русь напасть в виде Владислава, чьё правление не могло омрачиться ничем другим, кроме похожего на него властвования первого Лжедмитрия, разгневавшего русский народ повсеместным упадком.

Как же складывалась истории России дальше? Владислава сместят, будет избран первый из Романовых и на том бурный поток временно успокоится. Интереснее другое, каким образом сложится история извечного противника — Польши? Оказывается, государем Речи Посполитой объявят всё того же Владислава, и будет он управлять, подавляя казацкие бунты, не ведая, как спустя чуть менее десяти лет после его смерти бурный поток коснётся уже польско-литовских границ, размыв шведской интервенцией основы шляхетско-демократической государственности, обозначив для Польши путь к исчезновение с географической и политической карты. Такое могло произойти с Русью, но того не случилось.

Теперь, подводя итог двенадцати томам «Истории государства Российского», нужно сделать единственный вывод. Он заключается в том, что всегда люди будут бороться за власть, невзирая на сиюминутность достигнутого результата. Завтра старого правителя сменит новый, должный испытывать очередные удары, выраженные чьим-то стремлением обрести остро требуемую для него власть. И как к этому не относись, избежать проблем не получится. Обязательно найдутся соратники и противники, повергающие повседневность в борьбу порядка с хаосом, где порядком воспринимается личное мнение, а хаос — это предпочтения оппонента. Тогда как яснее должно быть то, что порядка не существует. Беда ещё и в понимании прошлого, обстоятельств которого доподлинно неизвестно. Даже сейчас, когда взираешь на происходящее, не можешь с точностью знать обстоятельств. Тем более не сможешь, если предполагаешь об имевшем место в прошлом.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Управлять государством необходимо через удовлетворение нужд народа. Люди должны доверять управляющему ими человеку, тогда они окажутся готовы принять все его помыслы. Таким же образом можно подходить к покорению новых территорий, перетягивая под свою руку, показываемую способной обеспечить лучшую долю. Так это или нет, но Валерий Язвицкий был уверен: Иван III жил ради объединения Руси, поступая согласно её интересам. И неважно, если прочее оказывалось менее важным, нежели достижение общего благополучия.

Две важные задачи продолжали стоять перед Иваном — усмирить соседние объединения татар и наладить взаимоотношения с очередным римским понтификатом. Остальное у него выходило во всех аспектах замечательно. Наконец-то подчинились новгородцы, стоило пойти на них походом. В Москву приехали грамотные специалисты, поспособствовавшие улучшению понимания архитектурного и инженерного дела. Государство под властью Ивана продолжало расцветать. Его пушки били дальше тверских, отчего Тверь сдалась. И так во всём, куда бы Валерий не устремлял взгляд читателя. Всюду замечались успехи русского народа. И не важно, что Иван III учитывал даже такие аспекты, о которых он не мог иметь представления, вроде мыслей об Англии, завязавшей отношения с Русью только при Иване Грозном.

Язвицкий даёт представление о государстве тех дней, описывая довольно могущественным. И он сам же постоянно исходит из того, что любое успешное действие — результат сложившихся обстоятельств. Если бы новгородцы вовремя получили поддержку от союзников, ход истории принял другое течение. Каждая сторона конфликта обязательно испытывала проблемы, мешающие претворению планов в жизнь. Потому оказывались бесполезными замыслы татар, польско-литовской шляхты и римского папы, не находившими возможности для обуздания краткого периода времени, чтобы нанести сокрушительный удар по Руси.

Собственные неприятности начнут преследовать и Ивана: умрёт старший сын — главная надежда на продолжение назначенного курса. Согласно текста Язвицкого, роль наследника достанется Василию, родившемуся от брака с Софьей Палеолог. Оставшиеся годы Иван проведёт в подозрениях, видя в будущем правителе Руси подобие предков со стороны матери. Он мог бы и задуматься, предполагая пришествие византийской царской вакханалии, способной погубить и Русь. Если не при самом Василии, то подобное может случиться после. Язвицкий ограничился подозрениями, дав читателю домысливать самостоятельно.

Говоря о конце XV века, каждый писатель считает необходимым упомянуть «Хождение за три моря» Афанасия Никитина. И Валерий не обошёл этого момента стороной. Руси требовалось торговать, создавая требуемую для того обстановку. Потому Иван завоёвывал Новгород и Тверь, получая контроль над северным потоком, он же был заинтересован в южном направлении, стремясь облегчить передвижения купцов, видя в товарообмене залог могущества Руси. Иван понимал: кто не закрывается от мира, тот процветает. Посчитаем данную мысль уколом Язвицкого в адрес современной ему действительности, когда мир делился на две части, друг с другом конфликтующие.

Валерий на протяжении всего произведения, едва ли не с первой книги, постоянно размышляет над необходимостью власти заботиться о народе. Мнение самого народа при этом не учитывается. Иван III не спрашивал, чего хотят другие, поскольку важно одно — чего он желает сам. Появится необходимость сделать Казань подобием московского улуса — сделает, надо будет установить над новгородцами новые порядки — установит. Никаких других вариантов, кроме будто бы полезных Руси. И глаза он закроет, передав Василию право владеть и повелевать, ничьего мнения не спрашивая, но заботясь о народе, твёрдо зная, тот иного не захочет, к чему не склонится сам государь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Прозой говорить не всегда просто. Вернее — проза не пробуждает в читателе определённых чувств, важных автору. Она и не требует приложения усилий, направленных на создание благозвучного текста. С ритмом написанные строчки — дополнительный инструмент, скрывающий от внимания читателя огрехи, вместе с тем сообщая важную для внимания информацию. Может именно поэтому проза Екатерины не желается быть усвоенной. Вновь императрица взялась вспомнить увлечение 1772 года, разбавляя исторические трагедии и комические оперы. Получилось у неё снова плохо.

Если и выделять, то вольное переложение из Шекспира. Екатерина взялась поведать о хитросплетениях судьбы, где недоверие мужа имеет подтверждённое обоснование, всё равно высмеиваясь. Собственно, комедия «Вот каково иметь корзину и бельё» переносит читателя во времена прошлого, сохраняя в качестве места действия Русь. Так ли важно сохранять колорит британских островов, когда человек всюду одинаков? Как супруги склонны к изменам в России, с таким же успехом это смело можно утверждать и об Англии. Таковы уж нравы нашего с вами общества. Поэтому не так важно, где и когда происходило действие, важнее — как оно оказалось представлено.

Схожим образом написана комедия «Шаман Сибирский». Ради любви совершаются безумства — вот девиз данного произведения. А придать сему антураж экзотических областей страны — дополнительный интерес. К тому же, Екатерина уже привыкла сообщать различные сведения из географии России, продолжающие оставаться туманными. Вот и в этой комедии есть шаман, ведущий себя согласно представлениям о таких людях. Он внешне странный, по поведению ещё более удивительный. И всё же всё гораздо проще, нежели хотелось думать. Если исходить от влияния Шекспира, то таковое мог иметь и Мольер, чьё творчество вспомнится читателю, знакомому с обработкой темы обмана Людовика XIV псевдотурецкими шарлатанами. У Екатерины всё не так серьёзно, скорее обстоятельства касаются любовных чувств, должных преодолеть преграды.

Оставшиеся комедии — это «Расстроенная семья осторожками и подозрениями» и «Недоразумения». Дополнительной информации они не несут, несмотря на их продолжительный размер, включающий по пять действий для каждой из них. Только усидчивый читатель усвоит содержание, но пользы из представленного вниманию сюжета всё равно вынести не сможет. Может действительно нужно предполагать, будто Екатерина некоторые «свои» комедии позволяла создавать приближенным к её руке писателям, тем обеспечивая почёт для себя, хотя совершенно не удаётся понять, зачем это могло понадобиться человеку её положения. Зритель итак был прекрасно осведомлён о таланте Екатерины, знавшей толк в сложении стихов и радовавшей подданных собственным пониманием некогда происходившего. Так для чего отражать суету нынешнего дня, мало чем примечательную?

Не станем дополнять иными мыслями. Рассказ о творческом наследии Екатерины ещё не закончен. Впрочем, кажется, он не может быть закончен вообще, учитывая количество оставшихся документов, знакомиться с которыми нужно не столько исследователям от литературы, сколько историкам, интересующимся второй половиной XVIII века и периодом правления Екатерины особенно. А ещё лучше совместить оба этих интереса, находя объяснение одного за счёт другого, чего, думается, прежде не случалось.

Приходится возвращаться к вопросу о необходимости изучения наследия Екатерины. На первый взгляд, ничего существенного это не сообщает, когда кажется важнее исходить из осознания политической обстановки того времени, обычно превалирующей над всем остальным. Сама история построена по принципу изучения взаимодействия государств, тогда как интересы народов и отдельных людей вовсе не принимаются во внимание. Вот тут и нужно понимать, Екатерина стремилась приложить руку ко всевозможным сферам, в том числе и к литературе, чаще всего игнорируемой находящими у власти людьми.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Сама ли писала Екатерина комедии в 1772 году — теперь не установить. Вместо рассуждений об авторстве, нужно отметить низкий уровень созданных произведений. Может императрица разгоняла скуку, чаще прочего описывая любовные мытарства действующих лиц? Вникать в содержание комедий оказывается затруднительным, в связи с низким уровне текста, не приспособленным для массового ему внимания. Понять саму Екатерину они в той же мере не помогут. Наоборот, сложится впечатление, будто написавший их человек — лёгок по натуре. Так или иначе, оставшиеся в архивах тексты никуда не деть. Авторство Екатерины на них обозначено, значит нужно из этого и исходить.

Помимо комедии «О время!» за 1772 год написаны следующие труды: «Именины госпожи Ворчалкиной», «Передняя знатного боярина», «Госпожа Вестникова с семьёю» и «Вопроситель». Обычно, жанр комедии подразумевает не создание смешных сцен, а представление невразумительных ситуаций, не поддающихся адекватному восприятию. При этом парадоксальность заключается в том, что подобное происходит с людьми постоянно. Чаще всего случается подмена понятий. Действующие лица принимают одно за другое, из-за чего попадают в неприятные ситуации. Порою жанр комедии — это едкая сатира, высмеивающая настоящее положение дел. Но в таком духе Екатерина не могла писать, если, опять же, не вспоминать пьесу «О время!», где речь идёт о свойствах человеческой натуры вообще, почти никак не поддающейся изменению.

За авторством Екатерины числится некоторый ряд комедий в одно действие. Установить дату их написания весьма затруднительно. Вот их названия: «Смутник», «Глупое пристрастие к пословицам», «Льстец и Обольщённые», «Не может быть зла без добра» и «Путешествия Промотаева». Как сразу видно, Екатерина стремилась ёмко описать человеческие пороки. И, надо признать, краткость не являлась её лучшей чертой. Требовалось больше места для выражения мысли, тогда как обозревательное представление ничего не сообщает. Если, разумеется, речь не шла о высмеивании определённых лиц из её собственного окружения.

В чём-то Екатерина намекала придворным на их чрезмерное следование определённому поведению в её присутствии. Иного от них она ждать не могла. Но высмеять это не считала зазорным. Ведь, ежели человек занимает определённую позицию к одному, нет гарантии, что он не следует ей и по отношению к другому. Подчинение императрице — само собой разумеющееся, а вот всё прочее допустимо показать в истинном свете. Так и рождались образы в произведениях Екатерины: обыденные и ничем не примечательные, поскольку следовали обозначенному для них пути.

Есть и понимание того, как не всё то правда, о чём люди рассказывают. Даже ушей императрицы касается ложь, всеми понимаемая, в том числе и ею. Только ничего с этим поделать невозможно, согласно заведённым в человеческом обществе порядкам. Кому-то обязательно нужно услаждать слух высших мира сего, тем разбавляя их скуку. А учитывая, что 1772 год омрачился для Екатерины длительной отлучкой от ставшего привычным образа жизни, то приходилось внимать всему, даже самому маловажному.

Толком ничего не сказав, можно переходить к понимаю остальной части литературного наследия Екатерины. Её талант ещё не пробудился, дабы сметь о нём говорить с воодушевлением. Но и обходить вниманием прежде написанное нельзя. Достаточно получить короткое представление, уже от него отталкиваясь, продолжая наблюдать за переменами в мировоззрении, пока не созреет заботливая владычица, ожидающая наступления благополучия. Впрочем, Екатерина с того и начинала, внимая происходящим процессам в России, стремясь их упорядочить и смягчить. Достаточно понимания и того, насколько под её рукою культурно преобразится русский человек.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Последствия одной из войн с Османской империей запомнились пришедшей в Россию чумой, особенно разыгравшейся в Москве. Екатерина спасалась в Ярославле, где принялась за сочинение комедий. Особенно выделялось произведение, повествовавшее о притворстве людей, прикрывающихся обстоятельствами, лишь бы не встречаться с опасностями лицом к лицу. Таково время, как можно подумать из названия комедии. Но таково ли время или это естественное состояние человеческой натуры? Не поднимая проблематику до верхов, Екатерина сосредоточилась на мелочности действующих лиц, всё видящих и понимающих, однако поступающих аналогично, стоит коснуться их тех же самых обстоятельств.

Допустим, пришли к человеку требовать отдать долг. Он же придумал способ уйти от встречи, ссылаясь на занятость. В столь тревожное время нужно усиленно молиться. Это не является притворством — что всем прекрасно известно. Наглядно и понятно продемонстрировано, в какие дни такой человек предпочитает молиться. Проще закрывать глаза и оттягивать неизбежное, нежели открыто признать слабость и попросить подождать. А может и нет желания отдавать долг, придумывая вечные отговорки.

Зачем только прикрываться Богом, являясь безбожником? Громкие слова о приверженности к вере — пустой звук. Всё происходит напоказ, дабы имелось обстоятельство, позволяющее извлекать выгоду. Неспроста главное действующее лицо носит фамилию Ханжахина. Она вроде бы создаёт впечатление проникнутого религией человека, на деле ничего подобного за душой не имея. Верить подобным людям нельзя. И никто бы не верил, требуя в полной мере должное. Не находились бы сочувствующие, принимающие за правду устраиваемый для них маскарад, либо эти сочувствующие ровно такие же, что Ханжахина, прекрасно осознающие, как важно поддерживать следование мнимым убеждениям, тем уходя от ответственности.

Почему же так категорично приходится высказываться в адрес главного действующего лица? Вся комедия построена на осуждении. Каждая реплика наполнена раскрытием поведения Ханжахиной. Она призывает не осуждать, не задумываясь, что сама часто осуждает. Даже в церкви она просит молчать разговаривающих, и забывшись, начинает разговаривать сама. Собственную дочь сей персонаж учил не согласно полагающемуся для человека, а будто растение в саду, планируя никогда не выпускать из рук: девочка разговаривает с трудом, не умеет писать и сторонится людей.

Не время тому виной, как бы не думала Екатерина. Не чума показала ей истинность человеческой натуры. Подобные Ханжахиной существовали и прежде, будут существовать и после. Это особый тип людей, привыкший уходить от ответственности и стремящийся всё подстроить под себя. Они живут собственными представлениями о действительности, не собираясь никогда запускать за заранее созданные рамки. Сопутствующие этому отговорки — им жизненно необходимые обстоятельства, позволяющие чувствовать хотя бы какое-то подобие соответствия происходящего их ожиданиям.

Может кто-то не угодил лично Екатерине, раз она взялась описывать подобный сюжет. И надо сказать, комедия «О время!» — единственное произведение за 1772 год, имеющее определённую составляющую, тогда как в прочих литературных трудах того же года Екатерина столь важных для общества проблем не поднимала. Впрочем, кто-то мог ей изрядно насолить, проявив неположенное по положению поведение, избегая встреч с императрицей. Ханжу везде можно найти, куда не посмотри. Екатерина об этом знала, потому и написала комедию с соответствующим содержанием.

Отметим вхождение Екатерины в среду литераторов. Чума принесла много бед, в том числе и в виде чумного бунта. Но для русской литературы она оказалась полезной. Государыня проявила интерес к сочинительству. Потомки могут сказать — эти произведения мог написать кто-то другой. Был бы толк о том судить, спустя прошедшее количество лет.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Что мыслить о современности, не умея её правильно интерпретировать? Постоянно всё плохо. Куда не посмотри — всюду творится непотребное. Происходит такое и в политике. Получается, политики — такие же люди, решения которых практически ничего не значат. Такова Россия в своём естестве — её население привыкло зависеть от обстоятельств. Требуется некто определённый, способный проявлять заботу или угнетать. И люди это чувствуют, в решительный момент формируя волну и сметая преграды, стоит ситуации принять подобие критического состояния. Не бывало ещё такого, чтобы русские не самоорганизовались и не избрали продолжение прежде намеченного пути. Другое дело, что из общего потока наверх выскакивают случайные личности, никем не запланированные для передачи им власти. В хаосе мироздания России удаётся удерживать одной ей свойственный порядок. И как не старайся размышлять, восхваляя или укоряя, изменить ничего не сможешь — нельзя одержать победу там, где победа в крови, как нельзя проиграть тем, кто предпочитает существовать вдали от глобальных потрясений.

Терехов снова взялся повергать основы бытия. Некогда он уже измыслил собственное понимание истории, проведя расследование, используя мнимые обстоятельства. Теперь под его пером ожил политический бомонд — номенклатура наших дней. Сплошь посторонние для страны лица, заботящиеся о чём угодно, кроме нужд избравших их граждан. Им вверили власть для заботы о благополучии государства, они же растрачивают свои возможности на ветер. К чему не прикоснись их рука — всё обращается в пыль. И парадокс как раз в том, что созидать пытаются из той же пыли снова, неизбежно сталкиваясь с прежним результатом. Но не в том беда, как может подуматься россиянам. Как не пытайся, во власть будут приходить посторонние лица, поскольку в России всегда было так, и никогда этому не наступит конец.

Вот и Терехов рисует обыденность без красок, либо красит сверх меры. Он видит ситуацию так, будто всё ему хорошо известно, словно не личное мнение выражает, а видит наперёд, не предполагая иных вариантов. Для него Россия гниёт с головы, неизбежно поражая все слои, располагающиеся ниже. В той голове нет посторонних элементов, там всему определена закономерность. Бывает, приходят в политику случайные люди, становясь костью в горле, отнюдь не рыбной. Иначе Терехов ситуацию не трактует. Он определил во власть определённых людей, создавая представление о малой возможности добиться высокого положения человеку извне. Потому и продолжает гнить Россия, лишённая твёрдой руки хозяйственных людей. Никто не желает заниматься улучшением происходящих в стране процессов, сугубо отсиживая положенные часы и уходя в отрыв, стоит найти время для отдыха в свободной от рабочих дней обстановке.

Но жизнь не терпит пристрастного отношения. Какое положение в обществе не занимай, продолжишь оставаться обыкновенным человеком. Жена может потребовать развод, дети отвернуться или пожелать нечто, превышающее все возможные в их возрасте потребности. Терехов и это понимает. Описывая политическую составляющую текущего дня, он не забывает о необходимости отражать на страницах повседневность тех, кому по статусу не полагается испытывать проблемы.

Право Терехова считать свою правду правдой. Он видит так, как желает видеть. Переубеждать не имеет смысла. Ведь правда подобна истине — для каждого из нас она своя собственная. Желает человек иметь негативное мнение о власть имущих — его в том не переубедишь. А если человек считает, что в этом мире всё пребывает в извечно данном состоянии, что ничего никогда изменить не получится, то и его в том не переубедишь.

Автор: Константин Трунин

» Read more

Рассказать о Лермонтове возможно. Двадцать шесть лет Михаил освещал своим присутствием мир, погаснув в несчастливейший из моментов. Его жизнь оборвала пуля, причём неизвестно, принадлежащая сопернику по дуэли или кому-то другому. Паустовский в том не стремился разбираться. Он создал цикл зарисовок, объединённых под названием «Разливы рек». Собирался ли Константин вообще писать подобие жизнеописания? Или у него не получалось найти верный подход к изложению? Начиная с разных моментов жизни Михаила, Паустовский сплёл некоторое подобие истории, должной заинтересовать читателя.

Где успел побывать Лермонтов? Прежде всего на Кавказе. Особенно памятен последний его визит, наиболее известный трагическим исходом. Сама дуэль не представляет интереса. Разбираться с нею можно бесконечно долго, не приходя к желаемым выводам. Важнее увидеть, как себя вёл Михаил накануне. Действительно ли разлились реки? Он на самом деле имел романтические отношения с девушкой? И разве над ним могли подшутить выстрелами из темноты, портя мундир? Всему найдётся место в небольшом повествовании Паустовского.

Есть в сюжете иные примечательные персонажи, будто бы не такие важные. Это девочка и слепой солдат. Появляющиеся периодически, они предвещают неутешительное и неизбежное. Привязанные друг к другу, эти двое не воспринимаются губителями самосознания Лермонтова. Слепота солдата не заставляет думать об ослеплении Михаила. Не физически, но духовно Михаил оказался опустошён. И когда станет известно, что девочка принесла весть о гибели слепого друга, станет понятно, примерно такая же судьба ожидает и Михаила, о чём он вовсе не задумывался.

Константин добавил в повествование элементы мистики. Тёмные сущности окружали Лермонтова, остававшиеся ему неизвестными. А может он боролся с ними, не имея их в действительности. За происходящим на самом деле, Михаил не различал вымысла. Демоны не могли материализоваться, пока он сам их чертами не наделит окружающих. Но и тогда никто не стал бы ему потворствовать.

Так кто же стрелял в Михаила? Официально известно — выстрел произвёл Мартынов. Паустовский уверен — был ещё один выстрел, раздавшийся со стороны кустов. Это слышал сам Лермонтов, им же смертельно поражённый. Но речи о прочих недругах Константин не допускал. Тогда кто ещё мог выстрелить? Читателю останется ссылаться на демонов, круживших над поэтом и наконец-то его забравших. Они же, вероятно, способствовали разливу рек, создав тем требуемую для осуществления их планов обстановку.

А зачем любовная история? Девушка приехала навестить Михаила, тянулась к нему и не желала от себя отпускать. Лермонтов оказался не настолько покладистым, как думалось. Подобный окружению, он дерзил и получал дерзости в ответ. Оказаться вызванным на дуэль или кого-то вызывать — не редкость для того времени. Но с девушкой требовалось обходиться мягче, не воспринимая её сверх положенного. Видимо, демоны съедали Михаила, пробуждая в нём излишние видения, подменяя реальность вымыслом, провоцируя к принятию неверных решений.

Прежде оберегаемый, Михаил лишился защиты. Раньше пули обходили его стороной, словно чья-то рука отводила от него опасность. Накануне дуэли случилась перемена. Лермонтов этого не заметил. Заснув, он пробудился уже на дуэли, так и не ставшую понятной, если трактовать её по изложению Паустовского. Читатель оказался в затруднении, не понимая, каким образом относиться к ему сообщённому. Ожидая объяснения роковому стечению обстоятельств, он ознакомился с зарисовками, лишёнными цельности.

За смертью ничего не следует. Умирая, человек растворяется, уступая пространство другим. Если он сумел оставить о себе память, то она и продолжит жить вместо него. О человеке же допустимо думать, что угодно. Вот Константин и сочинил историю по мотивам.

Автор: Константин Трунин

» Read more